Девчонки на луне (ЛП) - Макнэлли Дженет. Страница 45

Глава 40

Всю дорогу домой Луна молчала. Она несла свой кофр, не раскачивая, большую часть времени просто пытаясь удерживать его параллельно земле. Он постоянно задевал мою ногу, пока я, наконец, не сместилась к краю дороги. Я трогала попадавшиеся по пути фонари, на удачу или чтобы снять напряжение, даже не знаю. Стараясь не смотреть на сестру, я разглядывала ясное синее небо и золотистый свет, собиравшийся вокруг крыш высоток. Я не проверяла телефон, но было похоже на время ужина, так как метро было переполнено народом, ехавшим домой с работы в костюмах, но кроссовках или шлёпках. Когда люди проходили мимо меня, я встречалась с ними глазами, потому что знала, что сестра этого делать не будет. Я представляла, как она скользит рядом со мной, будто какой—то корабль на воздушной подушке, питаемый только ее собственным гневом.

Через дорогу от книжного магазина на углу Корт и Шермерхорн стрит, прислонившись к газетному ящику, стоял долговязый, слегка заросший бородой парень.

– Эй, девушка, – обратился он к Луне, – а ну, улыбнись!

Луна встала и обернулась к нему. Её поза была нейтральной, но она стояла напротив витрины, позволившей мне увидеть её отражение. Развернув плечи в его направлении, казалось, будто вокруг неё кружил воздух в маленьком торнадо. Я затаила дыхание в ожидании знаменитого представления под названием «Луна Феррис разбушевалась».

Но затем она отвернулась от него, раскрутив поток воздуха в штиль, и продолжила движение. Только через пару шагов я смогла догнать её.

Она посмотрела на меня краем глаза, впервые обернувшись ко мне за всё это время.

– Терпеть не могу, когда парни говорят мне, что я должна улыбнуться.

Я пропустила её вперёд, чтобы пройти мимо мусорного бака на тротуаре.

– Мне такого никогда не говорили. Получается, я всегда улыбаюсь или, может, просто никто никогда не замечал, что я грущу.

Я взглянула на сестру и могла с уверенностью сказать, что говорила я сама с собой. Отперев парадную дверь дома и занеся гитару вместе с собой в фойе, она начала взбираться вверх по лестнице. Я просто шла следом.

Добравшись наверх, она открыла дверь квартиры, поставила на пол кофр и села на диван. То, что Луна расположилась в месте, которое, по сути, являлось центром моей спальни на этой неделе, послужило для меня знаком, что она не хотела быть одной. Тогда я сняла босоножки и села в кресло напротив сестры, подтянув ноги к груди. Луна не смотрела на меня, уставившись глазами в потолок.

Я подумала о том, чтобы поставить пластинку, но не хотела сходить со своего места раньше, чем она заговорит со мной.

– Может, ты всё-таки расскажешь мне, как тебе это удаётся? – я пробежалась пальцами по подлокотнику кресла.

– Удаётся что? – её голос звучал устало и так тихо, что я даже непроизвольно развернулась к ней ухом.

– Как у тебя получается быть такой уверенной насчёт всего. Ты всегда знаешь точно, чего хочешь. Ты всегда знаешь, что тебе нужно.

Она ничего не сказала, даже не шевельнулась, поэтому я продолжила.

– Ты без проблем можешь уйти из дома. Можешь запросто сообщить маме, что бросаешь учёбу, – я перевела дух. – А если бы это тебя поцеловал Бэн, то ты бы рассказала об этом Тессе.

– Откуда я знаю, что бы я сделала? Иногда легче просто молчать в тряпочку.

Я усмехнулась.

– Что такое? – она выпрямилась и теперь смотрела на меня, свесив ноги на пол. Её глаза казались огромными. Одновременно зелёными, синими и серыми.

– Ты бы никогда не стала молчать в тряпочку.

Она поджала губы.

– Я молчу, когда это необходимо.

Я потрясла головой, чувствуя, как волосы раскачиваются по плечам.

– Не-а.

– Я молчу!

Я улыбнулась.

– Да ты прямо сейчас доказываешь обратное.

Она глубоко и шумно выдохнула.

– Ты даже дышать бесшумно не можешь.

Я хотела так её рассмешить, но это не сработало. Наоборот, она снова уставилась, в этот раз на кофейный столик, на сделанный мамой цветок. Его колючки и лепестки игриво поблёскивали от падавших на него через окно солнечных лучей.

Мне вдруг захотелось рассказать Луне правду.

– Я общалась с Арчером. Мы переписывались. С февраля.

Луна посмотрела на меня.

– Чего?

– Луна, он нравится мне. Не знаю, что между нами, но это не просто так.

Я опустила глаза на мамин браслет и покрутила его на запястье.

– Прости, что не говорила тебе.

Она покачала головой.

– Ладно, – сказала она слабым голосом.

Первое, о чём я подумала: «неужели всё так легко?». Но потом я подняла глаза и увидела, что сестра вся дрожала.

– По-моему, я всё испортила, Фи.

Луна закрыла глаза руками, и я заметила, что на её пальцах три кольца, все они были серебряными, сделанными мамины руками. А ведь до этого дня на её руках ничего не было, да и раньше я не могла вспомнить, чтобы она их носила.

– Джеймс скоро вернётся, – сказала я, склоняясь к ней. – Очевидно же, что он любит тебя.

– Дело не в Джеймсе. Я знаю, что он меня любит. Даже когда веду себя как стерва, – она посмотрела на меня. – Мне кажется, что я ... беременна.

На секунду у меня остановилось дыхание. Перед глазами пронеслись мигающие огни, и я решила, что это мои галлюцинации в виде звёзд или что мне вдруг стало дурно. Но потом до меня дошло, что это были огни мигалки от проехавшей мимо полицейской машины, отражавшиеся на стене гостиной синими и красными бликами.

– Но к-как?

– А ты как думаешь?

Луна откинулась на подлокотник дивана. Казалось, будто она совсем обессилела. Наверное, это был первый раз, когда я видела её такой.

Меня затрясло.

– Я не это имела в виду, – я говорила медленно, выговаривая каждое слово. – Но как можно было быть такой дурой?

С минуту Луна не проронила ни слова. Слышались звуки с улицы, лившиеся в открытое окно вместе с дуновениями летнего воздуха: лай собаки, кубинская музыка из какого-то радиоприёмника, кто-то выбросил бутылки в мусорный бак. У меня было чувство, будто я могла просто выйти на улицу, к этой собаке, к радио. Я могла бы уйти от Луны, тем самым просто сбросив с себя все эти проблемы.

Но я даже не дёрнулась, несмотря на ежесекундные порывы сорваться в бегство.

Луна попыталась улыбнуться, но у неё очень плохо получилось.

– Хороший вопрос.

– Ты делала тест?

Она потрясла головой.

– Я всё время порывалась купить, но никак не могла заставить себя зайти в аптеку, – она крутила одно из своих колец. – Я сдрейфила в одной аптеке, потом в другой, и даже в третьей, – сестра смотрела в сторону окна. – Не понимаю, что со мной не так.

– А Джеймс знает?

Она сделала долгий, глубокий вдох, больше похожий на вздох.

– Нет.

Я встала с кресла, ступив босыми ногами на гладкий деревянный пол. Теперь недавние переживания сестры о фигуре легко объяснялись, как тошнота и слёзы у фонтана. Вряд ли пиво могло дать такой эффект. Какой же дурой я была сама, что не смогла догадаться до этого раньше!

Я подошла к кухонному шкафчику, в котором Джеймс хранил бутылку виски – хоть я ни разу не видела, чтобы он из неё пил, – и налила около пятидесяти грамм в одну из маленьких стопочек. Даже не знаю, что я делала и что хотела этим показать, но у меня было чувство, что я делаю то, что должна. Всё происходящее казалось воспоминанием со смутными очертаниями как на полароидной фотографии, только изображение не прояснялось, а наоборот – сильнее затуманивалось. Лет двадцать назад мама тоже делала тест. Интересно, где это было?

Вкус у виски был мерзкий, как будто я пила колючий огонь, но всё же проглотила. От того, что я поставила стопку на стол тяжелее, чем планировала, плечи Луны слегка подёрнулись. Если бы кто-то ещё был здесь, и меня спросили бы, зачем я мучаю сестру, я бы ответила, что у меня и в мыслях этого не было. Я просто не знала, что мне делать.

И в тот же момент Луна начала плакать. Я видела, как её глаза наполнялись слезами, которые потом стекали по щекам. Но я ничего не могла ей сказать, как и заставить себя подойти к ней, чтобы нежно обнять.