Том 1. Стихотворения - Жуковский Василий Андреевич. Страница 17

Герой ^*

На лоне облаков румяных

Явилась скромная заря;

Пред нею резвые зефиры,

А позади блестящий Феб,

Одетый в пышну багряницу,

Летит по синеве небес —

Природу снова оживляет

И щедро теплоту лиет.

Явилось зрелище прекрасно

Моим блуждающим очам:

Среди красот неизъяснимых

Мой взор не зрит себе границ,

Мою все душу восхищает,

В нее восторга чувства льет,

Вдыхает ей благоговенье —

И я блажу светил творца.

III

Но тамо — что пред взор явилось?

Какие солнца там горят?

То славы храм чело вздымает —

Вокруг его венец лучей.

Утес, висящий над валами

Морских бесчисленных пучин,

Веков теченьем поседевший,

Его подъемлет на хребте.

Дерзну ль рукой покров священный,

Молвы богиня, твой поднять?

Дерзну ль святилище проникнуть,

Где лавр с оливою цветет? —

К тебе все смертные стремятся

Путями крови и добра;

Но редко, редко достигают

Под сень престола твоего!

Завеса вскрылась — созерцаю:

Се, вижу, сердцу милый Тит,

Се Антонины, Адрианы;

Но Александров — нет нигде.

Главы их лавр не осеняет,

В кровавой пене он погряз,

Он бременем веков подавлен —

Но цвел ли в мире он когда?

О Александр, тщеславный, буйный,

Стремился иго наложить

И тяжки узы ты вселенной!

Твой меч был грозен, как перун;

Твой шаг был шагом исполина;

Твоя мысль — молний скорых бег;

Пределов гордость не имела;

Но цель была лишь только дым!

VII

К чему мечтою ты прельщался?

Какой ты славе вслед бежал?

Где замысл твой имел пределы?

Где пункт конца желаньям был?

Алкал ты славы — и в безумстве

Себя ты богом чтить дерзал;

Хотел ты бранями быть громок —

Но звук оставил лишь пустой.

VIII

Героя званием священным

Хотел себя украсить ты;

Ах, что герой, когда лишь кровью

Его написаны дела?

Когда лишь звуками сражений

Он в краткий век свой знатен был?

Когда лишь мужеством и силой

Он путь свой к славе отверзал?

Но что герой? Неужто бранью

Единой будет славен он?

Неужто, кровию омытый,

Его венец пребудет свеж?

Ах, нет! засохнет и поблекнет,

И обелиск его падет;

Он порастет мхом и травою,

И с ним вся память пропадет.

Герои света, вы дерзали

Себе сей титул присвоять;

Но кто, какое сердце скажет,

Что вы достойны были впрямь

Сего названия почтенна?

Никто — ползуща токмо лесть,

Виясь у ног, вас прославляет!

Но что неискрення хвала?..

Героем тот лишь назовется,

Кто добродетель красну чтит,

Кто лишь из должности биется,

Не жаждет кровь реками лить;

Кто побеждает — победивши,

Врага лобзает своего

И руку дружбы простирает

К нему, во знак союза с ним.

XII

Кто сирым нежный покровитель;

Кто слез поток спешит отерть

Благодеяния струями;

Кто ближних любит, как себя;

Кто благ в деяньях, непорочен,

Кого и враг во злобе чтит —

Единым словом: кто душою

Так чист и светл, как божество.

XIII

Венцов оливных тот достоин,

И лавр его всегда цветет;

Тот храма славы лишь достигнет,

В потомстве вечно будет жить, —

И человечество воздвигнет

Ему сердечный мавзолей,

И слезы жаркие польются

К нему на милый сердцу прах…

XIV

Я в куще тихой, безмятежной

Героем также быть могу:

Мое тут поле брани будет

Несчастных сонм, гоним судьбой;

И меч мой острый, меч огнистый

Благодеянья будет луч;

Он потечет — и побеждает

Сердца и души всех людей.

Мой обелиск тогда нетленный

Косою время не сразит;

Мой славы храм не сокрушится:

Он будет иссечен в сердцах;

Меня мечтанья не коснутся,

Я теням вслед не побегу,

И солнце дней моих затмится,

Зарю оставя по себе.

Человек ^*

A Worm, a God! Yong. [43]