Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов. Страница 52
РОССИЯ
Перевод Л. Гинзбурга
За Верхоянском, средь безлюдной мглы,
На каторжные загнаны работы,
Угрюмые бредут седые роты,
И день, и ночь гремят их кандалы.
Но рты молчат. Мы их не слышим речи.
Лишь в рудниках стоит неясный гул…
Вооружен бичами караул.
Удар! Худые вздрагивают плечи…
Колонии возвращаются в бараки.
Луна — тусклей ночного фонаря.
Идут в снегу протоптанной тропою.
Им зарево мерещится во мраке
И на шесте, над страшною толпою,
Отрубленная голова царя!!
* * *
«Холмы и поле за полем…»
Перевод Г. Ратгауза
Холмы и поле за полем
Затопила синяя тьма.
Она захватила все реки,
Все деревья и все дома.
Облаков белопарусных стая,
Их ровный по небу бег.
Небо, как берег далекий,
Омывают ветер и свет.
Когда этот дымный вечер
Глаза нам закроет рукой,
Легконогие сны в наши двери
Входят бесшумной толпой.
Над их головами кимвалы
Позвякивают едва.
Они держат яркие свечи
И тихие шепчут слова.
С БЕЗЛЮДНЫМИ КОРАБЛЯМИ
Перевод Г. Ратгауза
С безлюдными кораблями
Мы вышли в море сперва,
И ярко-белые зимы
К нам плыли, как острова.
Пустое и звонкое небо
Кольцом окружило нас,
И наш кораблик по волнам
Пустился в яростный пляс.
Назови мне город,
Где я не сидел у ворот.
Но та, чей локон я срезал,
Больше ко мне не придет.
Я выспрашивал мертвые зори,
Ловил я отсветы дня,
Но чье-то лицо чужое
Глядело на меня.
Я вызывал тебя долго
В стране прощания, там,
Где пустовзорые тени
Ходили за мной по пятам.
Дорога вела меня в поле,
Где в зябком небе стоят
Безлиственные деревья,
Угрюмый и черный ряд.
Сов и воронов черных
Я выслал дозором в поля.
Они сторожили повсюду,
Где чернела земля.
Они канули, словно камень
В черную шахту реки,
Зажавши в железных клювах
Соломенные венки.
Порой просквозит, как ветер,
Твой голос издалека,
Я сплю, и виски мне гладит
Твоя молодая рука.
Все это было когда-то
И снова вернется домой,
Закутавшись в холст печали,
Посыпав землю золой.
КУРТ ТУХОЛЬСКИ
Курт Тухольски(писал также под псевдонимами Каспар Гаузер, Петер Пантер, Теобальд Тигр, Игнац Вробель; 1890–1935). — Сатирик демократического направления. Обилие псевдонимов объясняется разносторонностью творческой деятельности; стихи обычно подписывал именем Теобальда Тигра («Набожные песни», 1919); активно сотрудничал в периодике. Доведенный до отчаяния нацистскими преследованиями, покончил с собой. У нас до сих пор известен главным образом как публицист. Выпуск собрания сочинений производится в ГДР, начиная с 1969 г.
ПАРК МОНСО [58]
Перевод И. Грицковой
Здесь очень мило, тихо, благовидно.
Броди, гуляй, и можно помечтать.
И ни одной таблички здесь не видно,
Где бы слова стояли «не топтать».
Лежит на травке мирно толстый мячик,
А рядом, от него шагах в пяти,
В носу курносом ковыряет мальчик —
Должно быть, что-то хочет в нем найти.
Глазеют тупо три американки.
Когда еще сюда приедешь впредь?
Париж снаружи и Париж с изнанки
Не видели, а надо посмотреть.
Щебечут птички, весело порхая.
И солнце заплутало меж ветвей.
А я сижу, блаженно отдыхая
Здесь наконец от родины своей.
ГЛАЗА В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ
Перевод И. Грицковой
Когда с утра идешь
Ты на работу
И на плечах несешь
Свою заботу,
Вокруг тебя из года в год
Кружит людской водоворот,
Боясь остановиться.
И всюду лица, лица.
Быстрый взгляд, линия рта,
Брови, ресницы, веки.
Что это было? Твоя мечта?..
Нет, все ушло навеки.
Давно успел пройти
Ты город тесный.
Всем встречным на пути —
Ты неизвестный.
Вдруг кто-то глазом подмигнет,
Душа взметнется, запоет…
Обрел?.. Нет, показалось…
Рассеялось… Промчалось…
Линия рта… Короткий взгляд…
Брови, ресницы, веки…
Время нельзя повернуть назад.
Ушло, прошло навеки.
Ты странствовать привык
И торопиться.
Глядишь — короткий миг! —
В чужие лица.
Это, может быть, враг твой,
Это. может быть, друг твой.
И, быть может, встречался тебе
Товарищ твой по борьбе.
Посмотрит мельком… Проходит мимо.
Необратимо! Невозвратимо!..
Быстрый взгляд и зрачок голубой,
Брови, ресницы, веки…
Что это?
Частица мира перед тобой.
Ушло, прошло навеки.