ЛЕТО
Перевод Г. Ратгауза
Под вечер уже не слышна
Кукушкина жалоба.
Ниже клонится рожь,
Красный мак.
Черная ходит гроза
Над холмом.
Старая песня кузнечиков
Замерла.
Не колыхнется, не дрогнет
Листва каштанов.
Платье твое шумит
Вниз по лестнице.
Слабо светит свеча
В темной комнате.
Ладонь серебряная
Тушит ее.
Ночь беззвездная,
Бесшумная ночь.
ГРОДЕК [5]
Перевод Г. Ратгауза
Леса осенние шумят на закате
Оружием смерти, и поля золотые,
И синее море; над ними
Темное катится солнце, ночь встречает
Мертвых бойцов, сумасшедшие жалобы
Их изувеченных губ.
Но тихо копится в зелени луга
Красное облачко, укрывшее гневного бога, —
О лунный холод пролитой крови…
Все дороги вливаются в черный распад.
Под златошумной кроной звезд и ночи
Бродят тени сестер в молчаливой роще,
Где ждут их души героев, кровавые очи;
И тихо звучат в камыше темные флейты осени.
Алтарь медно-грозный поставлен во славу гордой печали,
И если разум еще не угас, то виной — необъятная боль
И нерожденные внуки.
МОЛЧАЛИВЫМ
Перевод Г. Ратгауза
О сумасшедший город, где вечером
У черной стены замирают увечные липы,
Где из серебряной маски смотрят глаза недоброго духа,
Где за каменной ночью гонится свет, сжимая магнитный бич,
О подводный гул колоколен…
Шлюха в ледяной судороге рожает мертвую девочку,
Божий гнев бешено хлещет по лбу одержимых,
Чума красногубая; голод выпил зрачков зеленую воду.
И это золото с его жуткой улыбкой.
Но в пещерах в кровавом поту молчаливое трудится племя,
Из твердых металлов плавит главу избавителя.
АЛЬМА ИОГАННА КЁНИГ
Перевод И. Грицковой
Альма Иоганна Кёниг(1889–1942). — Поэт и прозаик. В 1925–1930 гг. жила в Алжире, в 30-е годы занималась журналистикой в Вене. В 1942 г. была депортирована гитлеровцами в концлагерь под Минском, где, по всей видимости, погибла в том же году. Первый сборник стихотворений, «Невеста ветра», выпустила в 1918 г. Все основное из поэтического наследия Кёниг издано посмертно (наиболее известна книга-цикл «Сонеты к Яну», 1946). На русский язык переводится впервые.
КРЕДО
Я призывать к проклятьям не смогла.
Кичиться злобой не мое призванье.
И только жалость, боль и состраданье
Я через эти годы пронесла.
Пусть грешникам простятся злодеянья.
Их имена еще покроет мгла.
Пусть ненависть спалит меня дотла —
Запрячу в сердце я негодованье.
И как зимою ищет воробей
Повсюду крошки хлеба беспрестанно,
Ищу любовь средь горя и скорбен —
Всех нас она связует, как ни странно.
Она всегда со мной в душе моей.
Она поможет. Поздно или рано.
ДУША БЕЗ РОДИНЫ
Душа без родины. Какое испытанье!
Ни добрых слов, ни теплого участья.
Вокруг чужие беды, мрак, несчастья,
И вечный плач, и вечное страданье.
Потухший взгляд тебя едва коснется.
Никто тебя не слышит. Всюду страх.
И горечь остается на губах,
И от молчанья сердце захлебнется.
Моя душа утешит всех, но в ней
Своя печаль, иных скорбей сильней.
Чужим страданьем сердце сведено,
Но о своей беде молчит оно.
Как эту ношу мне нести одной?
Ах, добрый ангел, сжалься надо мной.
ФРАНЦ ВЕРФЕЛЬ
Франц Верфель(1890–1945). — Поэт и прозаик, один из основных представителей так называемой «пражской школы», к которой относятся прозаики Франц Кафка, Густав Мейринк, Лео Перуц, Макс Брод и др. Первый поэтический сборник, «Друг мира», выпустил в 1911 г. В 1915–1917 гг. был солдатом на Восточном фронте, позднее жил в Берлине, в Вене. В 1938 г. эмигрировал из Австрии во Францию, оттуда в 1940 г. — в США. Умер в Калифорнии. На русский язык переведено несколько романов и пьес Верфеля, а также ряд стихотворений.
ПРЕКРАСНЫЙ, СИЯЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК
Перевод О. Мандельштама
Друзья, со мной беседуя, сияют,
Хоть раньше огорчалися немало.
С весельем в их чертах мои блуждают.
Их дружба в благородстве наверстала.
Достоинства черты меня стесняют:
Серьезность, сдержанность мне не пристала,
И тысячи улыбок вылетают
Из вечного, глубокого овала.
Я праздник Корсо в солнечную страду,
Южный базар под женскую беседу.
Набухла солнцем глаз моих сетчатка.
Сегодня я на свежий дерн присяду,
Вместе с землей на запад я поеду.
О вечер, о земля, как жить мне сладко!
ЧИТАТЕЛЮ
Перевод Б. Пастернака
Тебе родным быть, человек, моя мечта!
Кто б ни был ты — младенец, негр иль акробат,
Служанки ль песнь, на звезды ли с плота
Глядящий сплавщик, летчик иль солдат.
Играл ли в детстве ты ружьем с зеленой
Тесьмой и пробкой? Портился ль курок?
Когда, в воспоминанье погруженный,
Пою я, плачь, как я, не будь жесток!
Я судьбы всех познал. Я сознаю,
Что чувствуют арфистки на эстраде,
И бонны, въехав в чуждую семью,
И дебютанты, на суфлера глядя.
Жил я в лесу, в конторщиках служил,
На полустанке продавал билеты,
Топил котлы, чернорабочим был
И горсть отбросов получал за это.
Я — твой, я — всех, воистину мы братья!
Так не сопротивляйся ж мне назло!
О, если б раз случиться так могло,
Что мы друг другу б бросились в объятья!