Дон-Кихот - Шварц Евгений Львович. Страница 2
Дон-Кихот поворачивает меч плашмя, прижимает веревку и, сделав неслыханно широкий шаг, перебирается через нее.
Рыцарь шагает по улицам селения.
Перед бедным крестьянским домиком с покосившимся забором он вдруг останавливается и снимает почтительно свою широкополую шляпу.
Свинопас гонит по улице стадо свиней, дудит в свой рожок.
Дон-Кихот. Я слышу, слышу звуки труб! Сейчас опустят подъемный мост. И Дульсинея Тобосская выйдет на балкон.
Рыцарь бросается вперед, спотыкается о рослую и тощую свинью. Падает в самую середину стада. Свиньи с визгом и хрюканьем в страхе несутся вперед, топча рыцаря копытцами.
Рыцарь поднимается в облаке пыли. Отряхивается. Расправляет плащ. И принимает свойственный ему строгий, даже меланхолический вид.
Из коровника крестьянского двора раздается сердитый окрик:
– Куда ты провалилась, проклятая девка!
Дон-Кихот вздрагивает.
Крик:
– Альдонса!
Дон-Кихот подходит к самому забору.
Через двор к коровнику пробегает молоденькая, сонная, миловидная девушка.
Рыцарь, увидев Альдонсу, вспыхивает, как мальчик. Прижимает руки к сердцу и роняет их, словно обессилев.
– О, дама моего сердца! – шепчет он едва слышно вслед Альдонсе. – Рыцарская любовь сжигает в своем огне чувства низменные и свинские и направляет силы к подвигам. О, Дульсинея!
Дульсинея Тобосская, она же Альдонса Лоренса, выбегает из коровника и замечает рыцаря. Приседает почтительно.
Альдонса. Сеньор Кехано! Как рано вы поднялись, словно простой мужик. Ох, что я говорю, простите мою дерзость. Я хотела сказать – как птичка божья!
Вопль. Альдонса, проклятая девка, где же соль? Скорее!
Альдонса. У нас такая радость, сеньор, корова принесла двух телят разом! И оба такие здоровенькие, только худенькие, как ваша милость. Ох, простите меня, необразованную. Я плету от радости сама не знаю что.
Вопль. Альдонса!
Альдонса. И отец с ума сходит от радости – слышите, как ревет?
Вопль. Альдонса! Убью тебя, окаянную девку!
Альдонса. Бегу, бегу! До свидания, сеньор!
Исчезает.
Дон-Кихот. До свидания, о Дульсинея Тобосская, благороднейшая из благородных. Ты сама не знаешь, как ты прекрасна и как несчастна. С утра до ночи надрываешься ты – так сделал Фрестон, и никто не благодарит тебя за труд. Нет. Только бранят да учат… О, проклятый волшебник! Клянусь – не вложу я меча в ножны, пока не сниму чары с тебя, о любовь моя единственная, дама моего сердца, Дульсинея Тобосская!
Санчо Панса – здоровенный, веселый, краснолицый крестьянин лет сорока – работает, стучит молотком, приклепывает старательно забрало к рыцарскому шлему. Дон-Кихот восседает возле на скамейке, вынесенной для него из дома Санчо. У ног рыцаря развалился кудлатый щенок и жмурится от наслаждения – рыцарь почесывает ему бок кончиком своего меча.
Дон-Кихот. Более упрямого человека, чем ты, не найти в целой Ламанче. Я приказываю тебе – отвечай!
Санчо. Очень хочется, сеньор, ответить – да. Так хочется, что просто еле удерживаюсь. Скажите мне несколько слов на рыцарском языке – и я соглашусь, пожалуй.
Дон-Кихот. Слушай же, что напишут о нас с тобой, если завтра на рассвете выберемся мы из села на поиски подвигов и приключений (торжественно): «Едва светлокудрый Феб уронил на лицо посветлевшей земли золотую паутину своих великолепных волос, едва птички согласно запели в лесах, приветствуя румяную богиню Аврору…»
Санчо. О, чтоб я околел, до чего красиво!
Дон-Кихот. «Едва, повторяю, совершилось все это в небесах и лесах, как знаменитый рыцарь Дон-Кихот Ламанчский вскочил на славного своего коня, по имени Росинант, и, сопровождаемый верным и доблестным оруженосцем, по имени Санчо Панса…»
Санчо (сквозь слезы). Как похоже, как верно…
Дон-Кихот. «…помчался по просторам Ламанчи злодеям на устрашение, страждущим на утешение».
Санчо (всхлипывая). Придется, как видно, ехать. А вот и шлем готов, сеньор. Примеряйте!
Дон-Кихот внимательно разглядывает шлем с приделанным к нему забралом. Возвращает его Санчо.
Дон-Кихот. Надень!
Санчо (надев шлем и опустив забрало). Очень славно! Я словно птичка в клетке, только зернышек не хватает.
Дон-Кихот. Сядь на пенек.
Санчо. Сел.
Рыцарь заносит меч над головой оруженосца, но тот легко, словно мячик, отлетает в сторону. Снимает шлем торопливо.
Санчо. Э, нет, сеньор! Я не раз ходил с вами на охоту, знаю, какая у вас тяжелая рука.
Дон-Кихот. Надень шлем.
Санчо. Хорошо, сеньор. Я надену. Только потом. Для начала испробуем шлем без моей головы. Побереглась корова – и век жила здорова.
Дон-Кихот. Чудак! В книге о подвигах рыцаря Амадиса Галльского нашел я состав волшебного зелья, делающего доспехи непробиваемыми. И сварил его. И втер в шлем целую бутыль. Ты что ж, не веришь рыцарским романам?
Санчо. Как можно не верить, а только для начала положим шлем сюда, на дубовую скамейку. А теперь, сеньор, с богом!
Дон-Кихот примеривается и наносит по шлему сокрушительный удар.
Санчо охает, схватившись за голову.
Меч рыцаря раскалывает шлем, словно орех, и надвое разбивает толстую дубовую скамейку.
Санчо. Сеньор! Вы не обижайтесь, а только я не поеду. Подумать надо, не обижайтесь, сеньор. Баба к тому же не отпускает, баба и море переспорит, от бабы и святой не открестится, бабы сам папа боится, от бабы и солнце садится.
Дон-Кихот. Санчо!
Санчо. К тому же неизвестно, какое вы мне положите жалованье.
Дон-Кихот. Есть о чем говорить! Я назначу тебя губернатором первого же острова, который завоюю. И месяца не пройдет, как будешь ты на своем острове управлять и издавать законы…
Санчо. Вот этого мне давно хочется.
Дон-Кихот. И ездить в карете, и есть и пить на золоте.
Санчо. Есть и пить мне тоже хочется. Эх! Была не была! Когда ехать, сеньор?
Дон-Кихот. Завтра на рассвете!
Санчо. Будь по-вашему, едем!
Рассветает.
Дон-Кихот, в полном рыцарском вооружении, но с обнаженной головой, верхом на очень тощем и высоком коне, выезжает с проселочной дороги на большую – широкую-широкую, прорезанную глубокими колеями.
Санчо на маленьком сером ослике следует за ним.
Выехав на большую дорогу, Дон-Кихот внимательно, строго, по-охотничьи оглядывается из-под руки.
Ищет подвигов.
И ничего не обнаружив, пришпоривает Росинанта.
Дон-Кихот. Скорее, скорее! Промедление наше наносит ущерб всему человеческому роду.
И с этими словами вылетает он из седла через голову Росинанта, ибо тот попадает передними ногами в глубокую рытвину.
Прежде чем Санчо успевает прийти на помощь своему повелителю, тот – уже в седле и несется вперед по дороге как ни в чем не бывало.
Санчо. Проклятая рытвина!
Дон-Кихот. Нет, Санчо, виновата здесь не рытвина.
Санчо. Что вы, сударь, уж мне ли не знать! Сколько колес в ночную пору переломала она мне, злодейка. Не я один – все наше село проклинает эту окаянную колдобину. Сосед говорит мне: «Санчо, закопал бы ты ее, проклятущую». А я ему: «С какой стати я – сам зарой». А он мне: «А я с какой стати?» А тут я ему: «А с какой стати я?» А он мне: «А я с какой стати?!» А я ему: «А с какой стати я?» А он мне: «А я с какой стати!»
Дон-Кихот. Довольно, оруженосец!
Санчо. Ваша милость, да я и сотой доли еще не рассказал. Я соседу разумно, справедливо отвечаю: «С какой же стати я!» А он мне глупо, дерзко: «А я с какой стати!»
Дон-Кихот. Пойми ты, что рытвина эта вырыта когтями волшебника по имени Фрестон. Мы с ним встретимся еще много раз, но никогда не отступлю я и не дрогну. Вперед, вперед, ни шагу назад!