Любовь под вязами (Eugene O'Neill. Desire Under the Elms) - О'Нил Юджин. Страница 14

Пауза. Эбин роняет голову на грудь, его бьет как в лихорадке. (Отрешенно). Я накрыла его подушкой. И он перестал дышать. Задохнулся. (Начинает тихо плакать.)

Эбин (ярость перемешивается с горем). Он был похож на меня. Он был моим, будь ты проклята!

Абби (глухо и отрывисто). Я не хотела… Я ненавидела себя за то, что делаю. Я любила его, он был так красив — вылитый ты, но тебя я любила больше. А ты уходил. Далеко… Я бы никогда тебя больше не увидела. Не целовала бы тебя. Не была бы рядом. Ты сказал, что ненавидишь меня из-за него. Говорил, что ненавидишь его и хотел бы, чтобы он умер. Ты сказал, что, если бы не он, все было бы по-прежнему.

Эбин (не в силах это выносить; вскакивает в бешенстве на ноги. Угрожает ей, протягивая руки к ее горлу). Врешь! Я не говорил тебе этого! И не помышлял даже! Да я лучше свернул бы себе шею, чем причинил хоть малейшую боль ему.

Абби (с мольбой; опускаясь на колени). Не мучай меня, Эбин, не смотри на меня с ненавистью. После того, что я сделала ради тебя, ради нас… Я хотела, чтоб мы снова были счастливы.

Эбин (яростно). Замолчи, или я убью тебя! Я разгадал твою игру — опять то же самое! Ты — убийца, ты убила ребенка и теперь хочешь свалить вину на меня!

Абби (стонет, зажав уши руками). Не надо, Эбин, перестань… (Пытается обхватить его ноги.)

Эбин (в ужасе отступая.) Не прикасайся ко мне! Ты злодейка! Как ты могла убить это бедное маленькое существо. Ты продалась дьяволу! (Вновь приходя в ярость.) Я знаю, почему ты убила его. Ты решила захапать, захапать то последнее, что ты мне оставила. Ты видела, что он похож на меня, ты знала — он мой, и не могла снести этого! Я знаю тебя! Ты убила его за то, что он был мой! (Обезумев, мечется по комнате, подбегает к Абби, трясет перед ней кулаками.) Но я отомщу тебе! Я позову шерифа. Я ничего от него не скрою! Я расскажу ему все — все, что здесь произошло, потом уйду. Уеду на Запад. В Калифорнию… там золото, золотые россыпи! Уеду! (Речь его становится прерывистой, он то бормочет, то выкрикивает отдельные слова.) Я пойду к шерифу. Пусть он заберет тебя, запрет. Я не могу тебя видеть. Убийца и воровка! Ты все еще искушаешь меня. Я передам тебя шерифу! (С рыданиями выбегает из дома, огибает угол и бегом бросается на дорогу.)

Абби (встает, бежит к двери, кричит ему вслед.) Я люблю тебя, Эбин! Слышишь, я люблю тебя! (Ослабев, хватается за дверь.) Мне все равно, что ты сделаешь, лишь бы снова любил меня. (Держась за дверь, медленно сползает на пол.)

Картина четвертая

Прошел час. Видны, как и в предыдущей картине, кухня и спальня Кэбота. Рассвело. Первые лучи солнца освещают верхушки вязов.

Абби на кухне сидит за столом, спрятав лицо в ладони. Наверху Кэбот ворочается в постели, затем просыпается как от толчка, смотрит в окно, издает звук удивления и раздражения, сбрасывает одеяло, начинает торопливо одеваться.

Кэбот (не сомневаясь, что Абби рядом). Черт возьми, Абби. За последние пятьдесят лет я ни разу так поздно не просыпался. Солнце уже светит вовсю. Всему виной виски и танцы. Старею, видно. Надеюсь, Эбин уже работает. Ты должна была меня разбудить, Абби. (Заметив, что рядом никого нет, удивлен.) Где же она? Вероятно, готовит завтрак. (На цыпочках подходит к колыбели.) Доброе утро, сынок. (Заглядывает в колыбель, говорит с гордостью.) Красив, как на картинке. Спит… Не орет по ночам, как большинство из них. (Тихо выходит из комнаты, спускается на кухню, успокаивается, увидев Абби.) Вот ты где! Готовишь мне завтрак?

Абби (не двигаясь). Нет…

Кэбот (подходит к ней, почти нежно). Тебе нехорошо?

Абби. Нет.

Кэбот (кладет руку ей на плечо, она вздрагивает). Ты бы прилегла ненадолго. Скоро он проснется и потребует есть. У него аппетит…

Абби (вздрагивает, затем бесстрастно). Он никогда не проснется.

Кэбот (весело). Нет, он в меня. Он не соня…

Абби. Он мертв.

Кэбот (растерявшись). Что?

Абби. Я убила его.

Кэбот (в ужасе отступая). Ты пьяна… или ты сошла с ума? Или…

Абби (поднимает голову; глядя в его глаза, громко). Говорю тебе — я убила его. Задушила. Иди взгляни, если не веришь!

Кэбот (смотрит на нее, веря и не веря, затем в мгновение ока оказывается наверху, бросается к колыбели, дотрагивается до ребенка; страх и ужас охватывают его; отпрянув от колыбели). Боже всемогущий!.. Боже всемогущий! (Спотыкаясь, волоча ноги, выходит из комнаты, спускается на кухню. Все еще не может опомниться. Подходит к Абби, хрипло.) Почему ты это сделала?

Молчание. (Грубо хватает ее за плечо, трясет.) Я спрашиваю — почему ты это сделала? Лучше скажи, или…

Абби (вскочив, отталкивает его с такой яростью, что он отлетает в сторону; в голосе ее ярость и ненависть). Не прикасайся ко мне! Какое у тебя право спрашивать о нем? Не твой он, понял? Думаешь, я согласилась бы родить от тебя? Да я бы удавилась лучше!.. Я ненавижу тебя и ненавидела всегда. Если бы бог наградил меня умом, я убила бы тебя, а не его. Я ненавижу тебя. Я люблю Эбина. Да, Эбина! С первого дня, как увидела. И ребенок его, мой и его, — не твой…

Кэбот (пораженный, в ужасе смотрит на нее; после долгого молчания, с трудом подыскивая слова). Вот, оказывается, что… Вот что тяготило меня… таилось по углам, шумело в вязах!.. А ты лгала… держалась от меня подальше, говорила, что понесла. (Отрешенно.) Он мертв, конечно. Я видел. Он мертв. Бедный мальчик! (Слезы текут по его лицу).

Абби (истерично). Не смей! Не смей! (Рыдает.)

Кэбот (собравшись с силами, выпрямляется, лицо становится суровым; цедит сквозь зубы). Мне надо превратиться в камень, чтоб не сойти с ума. (Полностью взяв себя в руки.) Если он… Эбина — я рад, что он мертв. Я подозревал… Я чувствовал что-то неладное. Холодно было в доме, одиноко как-то… Вот и шел к коровам, меня тянуло к ним. Да, я подозревал. Не радуйся, тебе не до конца удалось меня одурачить: я подозревал. Слишком я стреляная птица! (Смотрит на нее, усмехается.) Значит, будь ты умнее, убила бы меня, а не его? Ну что ж! Мне долго жить — до ста лет. Тебя повесят. Этого требуют суд божий и закон. Я приду, когда тебя буду вешать. Пойду за шерифом. (Идет к двери.)

Абби (тупо). Не старайся. Эбин уже пошел за ним.

Кэбот (удивленно). Эбин?

Абби. Да.

Кэбот. За шерифом?

Абби. Да.

Кэбот (поразмыслив). Освободил меня от хлопот, и на том спасибо. Тогда пойду работать. (Подходит к двери, оборачивается). Он должен был быть моим сыном, Абби. Ты должна была бы любить меня. Я — муж твой. Если бы ты любила меня, я не побежал бы за шерифом. Что бы ты ни сделала.

Абби (защищая Эбина). Значит, у него есть причины пойти и рассказать, которых ты не знаешь.

Кэбот (сухо). К твоему благу, надеюсь! (Выходит из кухни, идет к воротам, останавливается и устремляет взор на небо. Его самоконтроль ослабевает, он кажется старым и усталым. В отчаянии бормочет.) Боже всемогущий, я никогда не был так одинок! (Заслышав шаги слева, берет себя в руки.) В ворота вбегает Эбин. Он тяжело дышит, смотрит по сторонам, у него вид сумасшедшего. (Хватает его за плечо.) Сказал шерифу?

Эбин (кивает головой). Ага.

Кэбот (швыряет Эбина на землю, смеется — уничтожающе и презрительно). Слизняк! (Идет к коровнику, хохочет, затем оборачивается, говорит мрачно, с угрозой.) Как только шериф уведет ее, убирайся на все четыре стороны! Убирайся, или — видит бог — ему придется прийти еще раз, чтобы забрать меня за убийство! (Уходит.)