Стихотворения, поэмы - Есенин Сергей Александрович. Страница 19

Ответ

Старушка милая,

Живи, как ты живешь.

Я нежно чувствую

Твою любовь и память.

Но только ты

Ни капли не поймешь —

Чем я живу

И чем я в мире занят.

Теперь у вас зима.

И лунными ночами,

Я знаю, ты

Помыслишь не одна,

Как будто кто

Черемуху качает

И осыпает

Снегом у окна.

Родимая!

Ну как заснуть в метель?

В трубе так жалобно

И так протяжно стонет.

Захочешь лечь,

Но видишь не постель,

А узкий гроб

И – что тебя хоронят.

Как будто тысяча

Гнусавейших дьячков,

Поет она плакидой —

Сволочь-вьюга!

И снег ложится

Вроде пятачков,

И нет за гробом

Ни жены, ни друга!

Я более всего

Весну люблю.

Люблю разлив

Стремительным потоком,

Где каждой щепке,

Словно кораблю,

Такой простор,

Что не окинешь оком.

Но ту весну,

Которую люблю,

Я революцией великой

Называю!

И лишь о ней

Страдаю и скорблю,

Ее одну

Я жду и призываю!

Но эта пакость —

Хладная планета!

Ее и в триста солнц

Пока не растопить!

Вот потому

С больной душой поэта

Пошел скандалить я,

Озорничать и пить.

Но время будет,

Милая, родная!

Она придет, желанная пора!

Недаром мы

Присели у орудий:

Тот сел у пушки,

Этот – у пера.

Забудь про деньги ты,

Забудь про все.

Какая гибель?!

Ты ли это, ты ли?

Ведь не корова я,

Не лошадь, не осел,

Чтобы меня

Из стойла выводили!

Я выйду сам,

Когда настанет срок,

Когда пальнуть

Придется по планете,

И, воротясь,

Тебе куплю платок,

Ну, а отцу

Куплю я штуки эти.

Пока ж – идет метель,

И тысячей дьячков

Поет она плакидой —

Сволочь-вьюга.

И снег ложится

Вроде пятачков,

И нет за гробом

Ни жены, ни друга.

<1924>

Письмо деду

Декабрь 1924Батум

Метель

Декабрь 1924

Цветы

Цветы мне говорят прощай,

Головками кивая низко.

Ты больше не увидишь близко

Родное поле, отчий край.

Любимые! Ну что ж, ну что ж!

Я видел вас и видел землю,

И эту гробовую дрожь

Как ласку новую приемлю.

Весенний вечер. Синий час.

Ну как же не любить мне вас,

Как не любить мне вас, цветы?

Я с вами выпил бы на «ты».

Шуми левкой и резеда.

С моей душой стряслась беда.

С душой моей стряслась беда.

Шуми, левкой и резеда.

III

Ах, колокольчик! твой ли пыл

Мне в душу песней позвонил

И рассказал, что васильки

Очей любимых далеки.

Не пой! не пой мне! Пощади.

И так огонь горит в груди

Она пришла, как к рифме «вновь»

Неразлучимая любовь.

Цветы мои! не всякий мог

Узнать, что сердцем я продрог,

Не всякий этот холод в нем

Мог растопить своим огнем.

Не всякий, длани кто простер,

Поймать сумеет долю злую.

Как бабочка – я на костер

Лечу и огненность целую.

Я не люблю цветы с кустов,

Не называю их цветами.

Хоть прикасаюсь к ним устами,

Но не найду к ним нежных слов.

Я только тот люблю цветок,

Который врос корнями в землю,

Его люблю я и приемлю,

Как северный наш василек.

И на рябине есть цветы,

Цветы – предшественники ягод,

Они на землю градом лягут,

Багрец свергая с высоты.

Они не те, что на земле.

Цветы рябин другое дело.

Они как жизнь, как наше тело,

Делимое в предвечной мгле.

VII

Любовь моя! прости, прости.

Ничто не обошел я мимо.

Но мне милее на пути,

Что для меня неповторимо.

Неповторимы ты и я.

Помрем – за нас придут другие.

Но это все же не такие —

Уж я не твой, ты не моя

VIII

Цветы, скажите мне прощай,

Головками кивая низко,

Что не увидеть больше близко

Ее лицо, любимый край.

Ну что ж! пускай не увидать!

Я поражен другим цветеньем

И потому словесным пеньем

Земную буду славить гладь.