Первая встреча, последняя встреча... - Валуцкий Владимир Иванович. Страница 10

— Нету здесь арестованных! Тут демократия!.. — Храмов кивнул назад, и Алексей, подняв глаза, обомлел.

Над берегом возвышался полосатый столб с белым орлом и надписью: «Территория Соединенных Штатов Америки».

— Сейчас делить будем или как? — спросил Храмов.

— Чего делить?..

— Миллион!

Алексей ухватился за пояс, со страхом поглядывая на маузер.

— Не отдам… — прошептал он.

— А это нехорошо! — укоризненно сказал Храмов. — Я ж тебе верой и правдой… гордыню смирял!.. Скажи по совести, нешто за все услуги — половина не моя?..

— Не ваша!..

Храмов тяжело вздохнул.

— Ну тогда… прости меня, Алексей Михайлович!.. — Он низко поклонился и щелкнул предохранителем. — Вставай-ка вон туда, под камень…

— Зачем?..

— Не хотел греха брать на душу, да, видно, по-другому никак… Иди, иди, Алеша, не томи…

— Постойте, Тимофей Иванович!.. — крикнул Алексей. — Не усугубляйте вины… — заговорил он, когда Храмов опустил маузер. — Товарищ Зюкин вам не простит!..

— Сам себе не прощу, — сказал Храмов. — Предаю тебе, Господи, душу раба твоего Алексея… А может, так отдашь? Грех уж больно неохота брать. А?..

— Смерть мировому капиталу!.. — дрожащим голосом прокричал Алексей. Храмов вытер слезы и прицелился.

— Хэлло!.. — донеслось сверху. С горы быстро спускались несколько человек на лыжах в форменных куртках, с короткими карабинами.

— Прошу политического убежища! — раздалось им навстречу. — Политического убежища!..

Увязая в снегу, Алексей бежал навстречу патрулю.

— На двоих! — торопливо добавил Храмов, устремляясь следом. — На двоих!

Возле домика, над которым развевается звездно-полосатый флаг, стоят аэросани. У входа прохаживается закутанный часовой.

Две руки лежат на обложке Библии.

— С какой целью вы прибыли на территорию Северо-американских Соединенных Штатов?

Перед столом пограничного комиссара, с трудом читающего текст въездной декларации, — Алексей и Храмов.

— Коммерция!.. — поспешил ответить Храмов. — Бизнес по-вашему! — Комиссар перевел взгляд на Алексея.

— И я… — печально подтвердил тот.

— Не везете ли вы наркотики, алкоголь, семена авокадо н мушмулы, порнографические издания и другие предметы, запрещенные списком?

— Чего нет — того нет!.. — заискивающе пошутил Храмов.

— Ноу? — не понял комиссар.

— Ноу! Все — ноу!

— Располагаете ли вы имущественным цензом, необходимым для въезда в Штаты?

— Это йес! — Храмов с готовностью вытащил из-за пазухи доллары, отданные ему когда-то Алексеем. — Две тысячи! Ту фаузенд!

— Ю? — комиссар повернулся к Алексею.

— Нету! У него нету! — Храмов заслонил Алексея. — Ноу! Я плачу! За обоих!

Комиссар встал и по слогам прочел:

— До-бро по-жа-ло-вать в Америку!

«Глобус географический. Подлинник. 1922 год»

На экране знакомый нам по первым кадрам глобус, а в н>пограмме снова звучит Время… Тягучая негритянская песня и крики надсмотрщика над Африкой. «Рот фронт!»— скандируют голоса над Гамбургом. В Шанхае стреляют… А там, где на берегу Тихого океана написано «Сан-Франциско» и нарисован буржуй в цилиндре, гремит чарльстон.

Сан-Франциско тысяча девятьсот двадцать второго года… Вечерняя толпа несет по городу двух странных людей. Один — в облезлой меховой малице, галифе и торбасах, другой — в вицмундире с эполетом.

— А ведь мог я тебя еще на Аляске кончить… — сказал Храмов, сумрачно поглядывая на скопище людей и машин.

— Это где? — вяло поинтересовался Алексей.

— А как мы из салуна в Номе выходили… Темный был переулочек-то…

— Не могли, — сказал Алексей. — Там за углом полицейский стоял.

— Верно… — подумав, согласился Храмов. Мать его за ногу…

— А вот я — точно — сегодня мог сбежать!.. Когда толпа повалила…

— В порту?

— Ага!

— Ну и дурак. Все равно из порта одни ворота.

Некоторое время они шли молча, по очереди зевая. Наконец Алексей остановился перед залитым огнями входом и кивнул:

— Отель.

— Так я тебя сюда и повел!.. Без того уж ты копеечку! Одни билеты чего стоят…

— А вы не тратьтесь.

— Расчета нет… На Аляске тебя купцы признают. Распотрошат.

— Это правильно, — согласился Алексей.

— А здесь — только я… Уж я тебя кончу, — заверил Храмов. — Должен!

— Ну это как сказать, Тимофей Иванович.

— Вот тогда уж… — продолжал Храмов, — захочу — весь отель с потрохами куплю… Тут, брат, Америка!.. Во, гляди! — Он остановился возле уличного автомата, на котором был нарисован сияющий башмак. — Железная машина, безмозглая, а и та деньги уважает. Понимает что к чему! На тебе, держи!

Храмов опустил в прорезь монетку и поставил на ступеньку ногу. Автомат загудел, замигал лампочками, металлические захваты крепко зажали храмовский сапог. Потом заработали щетки.

Через минуту захваты разжались, и вспыхнуло табло — рука с поднятым вверх большим пальцем.

— Вот он где, социализм-то твой! — восхищенно промолвил Храмов и поставил на ступеньку другую ногу.

Алексей поглядел на щелкнувшие захваты, оглянулся по сторонам и, положив еще одну монетку в автомат, попятился.

— Э, э!.. — забеспокоился Храмов. — Не балуй!..

А Алексей, выхватив у него из кармана маузер, уже бежал прочь, вдоль мостовой.

Еще мгновение — и начальника Чукотки поглотила толпа.

— Отдай, гадюка!.. Отдай! — кричал Храмов, пытаясь высвободить ногу.

Но захваты держали крепко, щетки лихо летали по сапогу..

Пробежав несколько кварталов, Алексей свернул за угол и остановился.

Над широким стеклянным входом плыл макет океанского лайнера. Рекламный джентльмен в костюме «гольф» улыбаясь, махал с палубы рукой. Вокруг светились надписи на всех языках мира, в том числе и на русском.

Перед вертящейся дверью стоял лощеный швейцар.

«Бюро путешествий»… «Бюро путешествий»… «Бюро путешествий»… — призывно мигала реклама.

Внимательно оглядев рекламного путешественника, Алексей в раздумье потеребил ухо, повернулся — и скрылся за углом.

Дневные и вечерние костюмы, фраки и смокинги, домашние халаты и визитки. Лица манекенов в витрине равнодушно глядели на прохожих.

Из магазина вышел Алексей. Он был одет точно так же, как джентльмен на рекламе Бюро путешествий.

Брюки до колен, клетчатые гетры, кургузый пиджачок и узкополая тирольская шляпа с пером.

Швейцар привычно склонил голову.

Миновав вертящуюся дверь, Алексей оказался в просторном холле.

Навстречу уже спешил лысый господин в золотых очках.

— Сит даун, плиз! — Он заботливо усадил гостя в кресло и сел напротив, улыбаясь самым приятным образом.

Бой подкатил столик с бутылками, сигарами и сверкающими приспособлениями для сбивания коктейлей.

Лысый что-то спросил по-английски.

— Ай вонт… ит из… — начал было Алексей, но запнулся. — Русский я… Ай эм рашен!..

— О-о!.. Рашен?! — удивился господин и исчез.

Булькал сбиваемый боем коктейль.

Алексей беспокойно оглянулся. У входа лысый господин объяснял что-то швейцару.

Начальник Чукотки покосился налево — вторая дверь была заперта.

Направо — двери не было совсем.

Неожиданно сзади раздалась русская речь:

— Господин управляющий просит великодушно извинить, сэр, что вам переводит швейцар… Но фирма отказалась от услуг переводчика — туристов из России нет уже шесть лет… Вы понимаете… эти катаклизмы…

— Понимаю… — облегченно вздохнул Алексей.

Управляющий снова сел в кресло и взял налитый коктейль.

— Господин МакКуин вас слушает… — объяснил швейцар.

— Хочу путешествовать!..

Швейцар перевел. Лысый нажал какую-то кнопку.

Прямо перед Алексеем раздвинулись жалюзи и открылась рельефная карта мира.