Светоч - Савина Анна. Страница 13
32
Дождь
Ни в земной, ни в небесной вотчине —
В царстве голых полей и рощ
Съехать медленно на обочину,
Чиркнуть спичкой…… и слушать дождь.
Дым пуская в густые сумерки,
Вязнуть взглядом в холодной мгле,
Наблюдать, как трепещет струйками
Небо влажное на стекле.
А потом, докурив последнее,
Лёгкий пепел стряхнуть в окно.
И опять под ногой сцепление.
Жму на газ: девяносто, сто…
Дальше больше — смелей и ветреней.
Режут фары ночной простор,
А Луна где-то там, за ветками,
Мой единственный светофор.
Мир летит, обжигает скоростью,
Шквальным ветром, стеной дождя.
То и дело меняю полосы,
Обгоняя саму себя.
И устало плывёт сознание
За рекой золотых огней,
Что размыты во тьме туманами,
Лёгкой дымкой ночных полей.
Два щелчка магнитолы старенькой.
Зябнут пальцы, сжимая руль…
Чей-то голос на «Русском радио»
Шепчет блюзово про июль.
Но не греют слова знакомые.
Лишь привычный озноб в ночи
В такт с вибрацией телефонною —
(Нет бы вовремя отключить!)
Ни в земной, ни в небесной вотчине —
В царстве голых полей и рощ
Я спасалась от одиночества,
Просто слушая тихий дождь.
33
Или ход конём — по голове В.В.
Ну, что, мужчина, может, на досуге,
сыграем в шахматишки в две руки? —
с наскоку так…… под ритмы буги-вуги…
(но только чур, прошу: не в поддавки!)
Приступим!
Я сажусь в роскошном кресле
напротив
(Вам фигуры расставлять,
а мне — глубоким, чувственным разрезом
на платье
ваши мысли отвлекать…
Ах, да…
ещё три слова на заметку —
на память узелочек завяжи,
попыхивая тонкой сигареткой
в открытое окно моей души,
что я до неприличия азартна,
и проигрыш мой — просто исключён,
мне нужно положить Вас на лопатки —
на спину то есть… навзничь(!)…
а потом…
Стоп… подожди……
Так ты уже играешь?
Гарцуя на откормленном коне,
бесстыдно, не по-детски угрожаешь
моей чуть зазевавшейся ладье?
Какой наглец!
Вы только посмотрите!
О, кей…… я отступаю, дорогОй,
в ближайшее надёжное укрытие,
(случайно прикоснувшись к Вам рукой)
А взгляд мой — удивительно туманный,
фигуры различает лишь едва…
— Пожалуйста… внимательнее, Анна…
(слетела с офицера голова)
И в бешенстве от нового просчета,
я мщу тебе, коленку обнажив,
но ты скала… гранит…
Да-аа-а…
Это что-то!
(соперник мой спокойствие хранит)
Уверенно… легко… невозмутимо
всё прёт и прёт на белого Ферзя —
Безумие!
Послушай-ка, мужчина,
кончай дурить…… приятель… так нельзя!!!!!
Но в этой обоюдной распальцовке
ты всё-таки прижал меня к стене
внезапной и умелой рокировкой……
Мне шах и мат… Ты снова на коне……
Не верю! Нет…
Обиженно и хмуро,
подспудно изнывая от тоски,
я смахиваю в бешенстве фигуры
с дурацкой, опостылевшей доски……
И в тот же миг, не отходя от кассы,
соперника мочу доскою той
(а он-то был, естественно, без каски,
и тут же повредился головой…)
Сбылась моя мечта:
ты на лопатках —
лежишь себе безвольно на ковре…
Прости меня… так вышло… да, мой сладкий…
Я очень темпераментна в игре.
34
Осьминог…
Я каждый день читаю понемногу
На сон грядущий сказки малышам.
Вот книжечка одна про осьминога
(с картинками) — листаем не спеша.
Смешной рассказ. Но только мне взгрустнулось,
И в памяти воскрес чудесный порт,
Ламбада… смех…… торговцы шумных улиц…
Соленый ветер… белый теплоход.
На палубе с утра до ночи танцы,
Веселье, флирт, напитки, эскимо,
Французы… греки… русские… испанцы…
Любовь… любовь…… и больше ничего!!!!
Как ничего? Любовь — ведь это много.
Да, правда. Только лучшей из затей
Была, конечно, ловля осьминогов —
Для женщин, для мужчин и… для детей…
Простейший способ, даже примитивный:
На длинный, жестко смотанный, шнурок
Привязан заржавевший и противный,
Огромный и увесистый крючок.
Какая-то косматая мочалка
Должна символизировать живца.
Кидаешь в воду всю эту приманку
И дергаешь веревку без конца.
Что проще? Удивляюсь — право слово.
На палубе такой ажиотаж!
Кидают за борт крючья рыболовы,
Скучает от безделья экипаж.
Вот наконец разносится:
— Поймали!
— Скорей сюда!
— Тяни его… Тяни!
— Какой он скользкий… Бррр-р…
— А вы не знали?
— Ну что стоишь? Бери его… Бери…
— Да ну… ты сам… Я не могу… Противно…
Толпа зевак столпилась у кормы.
— Подвиньтесь… Эй… Мне ничего не видно…
— Ну где же он?
— Да вот же… посмотри…
В кольце людей, под солнцем раскаленным,
Нелепо завалившийся на бок,
Униженно и как-то обреченно
Всем телом извивался осьминог.
Туристы зачарованно глазели,
Шептались, удивлялись… а один
(ну надо ж отличиться, в самом деле!)
Совал ему зачем-то апельсин.
Я тоже, как и все, стояла рядом,
Держа за руку доченьку свою.
Вдруг Женечка промолвила:
— Не надо…
Вы слышите, что я вам говорю?
Не надо мучить бедных осьминогов!
И в этот миг (не знаю, как сказать)
Он посмотрел на нас…… Но, ради Бога…
О, что это за странные глаза?!
В них было столько мудрости и тайны,
Укора, изумления, мольбы —
Последний взгляд мучительно-печальный
В лицо своей безжалостной судьбы.
Крючок вошёл в него наполовину,
Но, вырванный уверенной рукой,
Рассек, как нож, две щупальцы и спину
(хотя, спина являлась головой)
— Ну что ты смотришь, мама? Он погибнет…
Возьми его и кинь скорей за борт!
Я медлю…… не решусь никак… мне стыдно…
Что скажет этот радостный народ?
Ведь осьминог теперь его добыча,
Могу ли я одна за всех решать?
— Скорее, мама! — Женька тихо хнычет.
— Конечно, доченька, — довольно пасовать.
«Да ну вас всех……» — и я, скрепя зубами,
Хватаю в руки это существо
(фу… скользкое… противное…)
— Эй, дама! Вы что это?
— Что????? Я?????? Я ничего…
Короткий всплеск. Толпа в недоуменье.
Мне хорошо. Я счастлива вполне.
Подумаешь — общественное мненье.
Звучит ламбада. Чайки на волне.
И вдруг один матрос сказал:
— Послушай…
Он обречен. Ты зря его спасла.
— Нет… Я спасала не его, а… душу
От черствости, пассивности и зла…