Донья Росита, девица, или Язык цветов - Гарсиа Лорка Федерико. Страница 7

Росита.

Раскрылась алая роза,

лишь утро над миром встало,

и, словно от нежной крови,

роса от нее бежала.

Пылала она так жарко,

что ветер обжег свои крылья.

Высоко и ярко сияла

и все лепестки раскрыла.

Третья девица.

«На свете тебя только вижу», —

значение гелиотропа.

«Любить тебя я не стану», —

твердят цветочки укропа.

«Я – холод», – белая роза,

«Я – робость», – ночная фиалка,

жасмин: «Всегда буду верен»,

гвоздика: «Огня мне не жалко».

Вторая девица.

Гиацинт – любовная горечь,

страданье, боль – страстоцвет.

Первая девица.

Презренье – цветы бабьих сплетен,

а ирис – надежды цвет.

Тетя.

«Я – друг», – говорит тубероза,

«Я верю в тебя», – страстоцвет,

поет колыбельную жимолость,

бессмертник – посмертный свет.

Мать.

Бессмертник – жизнь после смерти,

цветок в скрещенных руках.

О, как он хорош, когда ветер

звенит на могильных венках!

Росита.

Раскрылась доверчиво роза,

но вечера час наступил,

и шелест печального снега,

как бремя, ее придавил.

И вот темнота наступила,

и где-то запел соловей, —

она, как в смерти от горя,

застыла, снега белей;

Когда же ночь затрубила

в большой металлический рог

и ветры в горах заснули

в обнимку, свалившись с ног, —

опала она, не дождавшись,

чтоб вновь заалел восток.

Третья девица.

Ты срежешь цветы, и стонут

они в волосах твоих пышных.

Кинжалом крохотным машут,

огнем иль водою брызжут.

Первая девица.

Есть свой язык у цветов

для девушки нежно влюбленной.

Росита.

Слепота куриная – ревность,

георгина – сама непреклонность,

тубероза – любовные вздохи,

и улыбка – цветок анемона.

Желтый цвет – это ненависть злая,

красный цвет – это ярости сила,

белый цвет означает свадьбу,

синий цвет означает могилу.

Третья девица.

Возьми меня в поле, мама,

лишь утро свой свет затеплит.

Цветы раскрываются рано,

качаясь на тонких стеблях.

Девица за роялем играет последний пассаж и замолкает.

Тетя. Ах, что за прелесть!

Мать. Они знают еще язык веера, язык перчаток, язык печатей и язык часов. Меня мороз подирает по коже, когда они декламируют:

Двенадцатый час над землею

с зловещей точностью бьет.

Так вспомни же, грешник, что скоро

и час твоей смерти придет.

Первая Айола (с набитым ртом). Что за гадость!

Мать. А когда они поют:

Мы рождаемся ночью, в час

ла-ра-ла-ла,

и это рожденье,

ла-ра-ран,

как пробужденье,

лан,

в цветнике для нас,

в цветнике в этот час.

Вторая Айола. Старушка, кажется, напилась. (Матери.) Еще рюмочку?

Мать. С превеликим удовольствием, как говорили в мое время.

Во время всего разговора Росита внимательно смотрит на дверь, ждет почтальона. Входит Няня.

Няня. Почта!

Общее оживление.

Тетя. Принесли вовремя.

Третья девица. Он, наверно, высчитал нарочно, чтоб оно пришло сегодня.

Мать. Как тонко!

Вторая Айола. Открой письмо.

Первая Айола. Приличнее будет, если ты его прочтешь наедине. Может, там что-нибудь нескромное.

Мать. Господи!

Росита уходит с письмом.

Первая Айола. Письмо от жениха не молитвенник.

Третья девица. Это молитвенник любви.

Вторая Айола. Ах, как остроумно!

Барышни Айола смеются.

Первая Айола. Сразу видно, что она ни одного не получала.

Мать (с силой). К счастью для нее!

Первая Айола. Кому что нравится.

Тетя (Няне, которая хочет выйти вслед за Роситой). А ты куда идешь?

Няня. Что же мне, и шагу ступить нельзя?

Тетя. Оставь ее одну!

Входит Росита.

Росита. Тетя! Тетя!

Тетя. Что с тобой, девочка?

Росита (взволнованно). Ах, тетя!

Первая Айола. В чем дело?

Третья девица. Скажи нам.

Вторая Айола. В чем дело?

Няня. Говори же!

Тетя. Ну!

Мать. Воды!

Вторая Айола. Быстро!

Первая Айола. Скорее!

Общее волнение.

Росита (сдавленным голосом). Он женится…

Общий испуг.

Он женится на мне, потому что он очень тоскует, но…

Вторая Айола (обнимает ее). Ой! Вот так радость!

Первая Айола. Поздравляю.

Тетя. Дайте же ей сказать.

Росита (спокойнее). Но сейчас он приехать не может, и поженится его представитель, а потом он приедет сам.

Первая девица. Слава богу!

Мать (сквозь слезы). Дай тебе боже всего того счастья, что ты заслужила! (Обнимает ее.)

Няня. Ладно, а вот это – «представитель», это что такое?

Росита. Ничего. Просто в церкви вместо жениха будет другой человек.

Няня. А дальше как?

Росита. Так и поженят, и буду я замужем.

Няня. А ночью-то как?

Росита. О, господи!

Первая Айола. Очень хорошо сказала. А ночью-то как?

Тетя. Дети!

Няня. Пусть сам приезжает и женится. Еще чего, «представитель»! В жизни такого не слышала. Кровать и все подзоры трясутся от холода, а у невесты рубашка в сундуке. Сеньора, вы этого «представителя» в дом не пускайте.

Все смеются.

Сеньора, не нужен нам этот «представитель»!

Росита. Он скоро приедет сам! Он просто не может ждать, очень меня любит!

Няня. Нечего! Пусть сам едет! И пусть сам ведет тебя под ручку, и пусть сам размешивает сахар у тебя в чашке, и сам пробует, чтоб ты не обожглась.

Смех. Входит Дядя, в руках у него роза.

Росита. Дядя!

Дядя. Я слышал все и, почти не отдавая себе отчета в моем поступке, срезал единственную Розу Изменчивую, которая росла в моей оранжерее. Она еще была красная,

она распустилась в полдень,

алая, словно коралл.