Полное собрание стихотворений - Случевский Константин Константинович. Страница 29
«Вдоль Наровы ходят волны...»
Вдоль Наровы ходят волны;
Против солнца – огоньки!
Волны будто что-то пишут,
Набегая на пески.
Тянем тоню; грузен невод;
Он по дну у нас идет
И захватит все, что встретит,
И с собою принесет.
Тянем, тянем... Что-то будет?
Окунь, щука, сиг, лосось?
Иль щепа одна да травы, —
Незадача, значит, брось!
Ближе, ближе... Замечаем:
Что-то грузное в мотне;
Как барахтается, бьется,
Как мутит песок на дне.
Вот всплеснула, разметала
Воды; всех нас облила!
Моря синего царица
В нашем неводе была:
Засверкала чешуею
И короной золотой
И на нас на всех взглянула
Жемчугом и бирюзой!
Все видали, все слыхали!
Все до самых пят мокры...
Если б взяли мы царицу,
То-то б шли у нас пиры!
Значит, сами виноваты,
Недогадливый народ!
Поворачивайте ворот, —
Тоня новая идет...
И – как тоня вслед за тоней —
За мечтой идет мечта;
Хороша порой добыча
И богата – да не та!..
«Как эти сосны древни, величавы...»
Как эти сосны древни, величавы,
И не одну им сотню лет прожить;
Ударит молния! У неба злые нравы,
Судьба решит: им именно – не быть!
Весна в цветах; и яблони, и сливы
Все разодеты в белых лепестках.
Мороз ударит ночью! И не живы
Те силы их, что зреть могли в плодах.
И Гретхен шла, полна святого счастья,
Полна невинности, без мысли о тюрьме, —
Но глянул блеск проклятого запястья,
И смерть легла и в сердце, и в уме...
«Твоя слеза меня смутила...»
Твоя слеза меня смутила....
Но я, клянусь, не виноват!
Страшна условий жизни сила,
Стеной обычаи стоят.
Совсем не в силу убежденья,
А в силу нравов, иногда,
Всплывают грустные явленья,
И люди гибнут без следа,
И ужасающая драма
Родится в треске фраз и слов
Несуществующего срама
И намалеванных оков.
«Какая ночь убийственная, злая...»
Какая ночь убийственная, злая!
Бушует ветер, в окна град стучит;
И тьма вокруг надвинулась такая,
Что в ней фонарь едва-едва блестит.
А ночь порой красотами богата!
Да, где-нибудь нет вовсе темноты,
Есть блеск луны, есть прелести заката
И полный ход всем чаяньям мечты.
Тьма – не везде. Здесь чья-то злая чара!
Ее согнать, поверь, под силу мне;
Готовы струны, ждет моя гитара,
Я петь начну о звездах, о луне.
Они всплывут, мы озаримся ими —
Чем гуще тьма, тем будет песнь ясней,
И в град, и в вихрь раскатами живыми
Зальется в песне вешний соловей.
«Высоко гуляет ветер...»
Высоко гуляет ветер,
Шевелит концы ветвей...
Сильф воздушный, сильф прекрасный,
Вей, красавец, шибче вей!
Там тебе простор и воля;
Всюду, всюду – светлый путь!
Только книзу не спускайся,
Не дыши в людскую грудь.
Станешь ты тоскою грузен,
Станешь вял, лишишься сна;
Грудь людская, будто улей,
Злых и острых жал полна...
И тебя, мой сильф воздушный,
Не признать во цвете лет;
Побывав в болящей груди,
Обратишься ты в скелет;
Отлетев, в ветвях застрянешь
Сочлененьями костей...
Не спускайся наземь, ветер,
Вей, мой сильф, но выше ней!..
«Пара гнедых» или «Ночи безумные»...»
«Пара гнедых» или «Ночи безумные» —
Яркие песни полночных часов, —
Песни такие ж, как мы, неразумные,
С трепетом, с дрожью больных голосов!..
Что-то в вас есть бесконечно хорошее...
В вас отлетевшее счастье поет...
Словно весна подойдет под порошею,
В сердце – истома, в душе – ледоход!
Тайные встречи и оргии шумные,
Грусть... неудача... пропавшие дни...
Любим мы, любим вас, песни безумные:
Ваши безумия нашим сродни!
«Нет, не могу! Порой отвсюду...»
Нет, не могу! Порой отвсюду,
Во тьме ночной и в свете дня,
Как крики совести Иуду —
Мечты преследуют меня.
В чаду какого-то кипенья
Несет волшебница дрова,
Кладет в костер, и песнопенья
Родятся силой колдовства!
Сгорает связь меж мной и ими,
Я становлюсь им всем чужой
И пред созданьями своими
Стою с поникшей головой...
«Ночь ползет из травы, из кустов...»
Ночь ползет из травы, из кустов;
Чуть погаснет закат, проступает;
Нет плотины теням, нет оков;
Тень возникшую тень нагоняет.
И, соткавшись в глубокую тьму,
В темной жизни своей веселятся;
Что и как – не узнать никому,
Но на утро цветы расплодятся!