Дневник Бриджит Джонс - Филдинг Хелен. Страница 47

21:15. Боже мой. Наверное, в миксере что-то было, напр. жидкость для мытья посуды, потому что пюре из помидоров вспенилось и его теперь раза в три больше, чем было. Картошка должна была быть готова десять минут назад, а она тверда, как камень. Может, стоит поставить её в микроволновку? Ай-яй-яй. Полезла в холодильник, а тунца там нет. Что с ним произошло? Что? Что?

21:30. Слава богу. Джуд и Марк Дарси пришли на кухню и помогли мне приготовить большой омлет, а полуготовую картошку размяли и поджарили на сковородке на манер драников. Книгу с рецептами они отнесли на стол, чтобы мы все смогли рассмотреть картинки и выяснить, как должен выглядеть тунец-гриль. Выглядит он фантастично. Том сказал, что не стоит беспокоиться из-за английского крема с «Гран-Марнье», лучше просто выпить этот «Гран-Марнье».

22:00. Оч. грустно. Когда гости отведали по первой ложке джема, я выжидательно обвела взглядом стол.

– Что это, милая? – спросил Том после паузы. – Мармелад?

Объятая ужасом, я попробовала джем сама. Том был прав – это был мармелад. Я поняла, что после всех трудов и расходов я накормила своих гостей:

Синим супом.

Омлетом.

Маразмаладом.

Это полный провал. Блюда звездного уровня? Уж скорее пойло для свиней.

После мармелада мне казалось, что ничего страшнее произойти уже не может. Но как только кошмарная стряпня была убрана со стола, зазвонил телефон. К счастью, я взяла трубку в спальне. Это был папа.

– Ты одна? – спросил он.

– Нет. Здесь все. Джуд и все остальные. А что такое?

– Я... надеялся, что кто-нибудь будет с тобой рядом, когда... Прости, Бриджит. Боюсь, у меня для тебя довольно плохие новости.

– Что? Что?

– Твою маму и Хулио ищет полиция.

2:00. Односпальная кровать в Нортгемптоншире, в комнате для гостей у Олконбери. Ох. Мне пришлось присесть и перевести дыхание, пока папа твердил в трубку, как попугай:

– Бриджит? Бриджит? Бриджит?

– Что случилось? – через некоторое время выдавила я.

– Боюсь, они – возможно, и даже готов поклясться, что твоя мама об этом ничего не подозревала, – обманом выманили у большого количества людей, включая и меня, и некоторых наших самых близких друзей, огромную сумму денег. В данный момент мы не очень представляем себе масштабы мошенничества, но боюсь, в полиции говорят, что, возможно, твоей маме придется посидеть какое-то время в тюрьме.

– О, боже. Так вот почему она сбежала в Португалию с моими двумястами фунтами.

– Вполне возможно, сейчас она уже далеко.

Мое будущее развернулось передо мной в виде ночного кошмара: Ричард Финч отделывает меня в «Добром дне!» как Внезапно-одинокую-дочь-арестантки и заставляет меня провести репортаж в прямом эфире из комнаты для посетителей в Холлоуэй перед тем, как оказаться Внезапно-уволенной-на-глазах-у-всей-публики.

– А что они сделали?

– Очевидно, Хулио, используя твою мать как – как это? – «прикрытие», освободил Юну и Джеффри, Найджела и Элизабет и Малькольма и Элейн (Боже мой, родители Марка Дарси!) от довольно значительных денежных сумм – много, много тысяч фунтов! – в виде взносов за «тайм-шер».

– И ты ничего не знал?

– Нет. Видимо, они не могли побороть в себе легкое смущение из-за того, что имеют общие дела с надушенной обезьяной, которая наставила рога одному из их лучших друзей, и поэтому избегали упоминать об этом в моем присутствии.

– Так что же все-таки случилось?

– Никаких тайм-шеров не было. От моих и твоей матери сбережений и от пенсии не осталось ни пенни. Я также имел глупость записать дом на её имя, и она его перезаложила. Мы разорены, остались без жилья и без средств к существованию, Бриджит, а на твоей маме теперь лежит клеймо преступницы.

И после этих слов папа разрыдался. К телефону подошла Юна и сказала, что собирается дать папе овальтина. Я пообещала, что приеду через два часа, но она посоветовала не садиться за руль, пока у меня не пройдет шок, все равно уже ничего не поделаешь и лучше отложить все до утра.

Положив трубку, я сползла по стене, слабо кляня себя за то, что оставила сигареты в гостиной. Но тут появилась Джуд со стаканом «Гран-Марнье».

– Что случилось? – спросила она.

Я все ей рассказала, по ходу дела вливая в себя «Гран-Марнье». Джуд не проронила ни слова, но сразу ушла и привела Марка Дарси.

– Это я виноват, – корил себя он, ероша волосы. – Мне надо было яснее выражаться на том празднике Красоток и Викариев. Я знал, что Хулио что-то скрывает.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я слышал, как он разговаривал возле изгороди по мобильному. Он не подозревал, что его кто-то подслушивает. Если бы мне пришло в голову, что мои родители тоже в это замешаны... – Марк замотал головой. – Теперь, когда я все знаю, я начинаю припоминать: мама что-то об этом говорила, но меня так расстроило само упоминание слова «тайм-шер», что я заставил её замолчать. А где сейчас твоя мама?

– Не знаю. В Португалии? В Рио-де-Жанейро? В парикмахерской?

Марк начал ходить по комнате и засыпать меня вопросами, как профессиональный адвокат.

– Что было предпринято, чтобы найти ее? О каких суммах идет речь? Как все это выяснилось? Что реально делает полиция? Кто об этом знает? Где сейчас отец? Ты не хочешь к нему поехать? Ты позволишь мне отвезти тебя?

Должна вам сказать, это было невероятно сексуально.

Джуд принесла кофе. Марк решил, что лучше всего будет, если он вызовет своего шофера и тот отвезет нас в Графтон-Андервуд. На какую-то долю секунды я испытала к маме совершенно новое для меня ощущение благодарности.

Когда мы приехали к Юне и Джеффри, все было очень драматично. По дому бегали Эндерби и Олконбери, все в слезах, а Марк Дарси шагал из угла в угол и звонил по телефону. Я чувствовала некоторую вину, поскольку в глубине души (несмотря на ужас) мне дико нравилось, что обычные дела отложены, все происходит не так, как обычно, и любой может заглатывать целые стаканы шерри и бутерброды с лососевой пастой, как будто сейчас Рождество. То же самое я испытывала, когда бабушка свихнулась, разделась догола и убежала в сад к Пенни Хазбендз-Босворт, так что в результате её пришлось ловить с полицией.

22 ноября, среда

122 фунта (ура!), порций алкоголя – 3, сигарет – 27 (вполне можно понять, когда твоя мама преступница), калорий – 5671 (Боже, кажется, у меня снова появляется аппетит), лотерейных билетов – 7 (бескорыстная попытка отыграть всем их деньги, хотя, может, и не стоит все им отдавать, надо подумать), общий выигрыш – 10 фунтов, выгода – 3 фунта (надо же с чего-то начинать).

10:00. Снова у себя в квартире, валюсь с ног после бессонной ночи. В довершение всего, придется идти на работу и получать нагоняй за опоздание. Папа, кажется, немного пришел в себя, когда я уезжала. Настроение у него менялось от дикой радости по поводу того, что Хулио действительно оказался прохвостом и мама может вернуться и начать с ним новую жизнь, до глубокой депрессии из-за того, что новая жизнь в теперешней ситуации будет состоять в поездках на свидания в тюрьму на общественном транспорте.

Марк Дарси довольно быстро уехал обратно в Лондон. Я оставила ему на автоответчике сообщение, поблагодарила за помощь и вообще за все, но он не перезвонил. Трудно его винить. Могу поспорить, что Наташа и такие, как она, не накормят его синим супом и не окажутся дочерями преступниц.

Юна и Джеффри заверили, что не надо беспокоиться за папу, потому что Брайан и Мейвис останутся и помогут приглядеть за ним. А вот интересно, почему всегда говорят «Юна и Джеффри», а не «Джеффри и Юна», но «Малькольм и Элейн» и «Брайан и Мейвис». При этом, с другой стороны, «Найджел и Одри» Коулы. Так же, как никто никогда не скажет наоборот «Элейн и Малькольм». Почему? Почему? Сама того не желая, вдруг начала воображать, как через много лет Шерон или Джуд будут сурово и утомительно твердить своим дочерям: «Вы же знаете Бриджит и Марка, дорогие. Они живут в большом доме в Холланд-Парк, а отпуск проводят на Карибских островах». Да. Это будет Бриджит и Марк. Бриджит и Марк Дарси. Семья Дарси. А не Марк и Бриджит Дарси. Ох, прости меня, Господи. Что я несу. Я вдруг пришла в ужас из-за того, что думаю о Марке Дарси в таком ключе.