Дневник Бриджит Джонс - Филдинг Хелен. Страница 8

– Э-э-э... Я не уверен, дорогая. Ты не могла бы подождать немного?

Я покачнулась. Одно из заблуждений самоуверенной молодежи (н-да, я говорю «молодежи») состоит в том, что они убеждены, будто их родители готовы бросить все свои дела и встречать их с распростертыми объятиями в любую секунду, когда им придет в голову заскочить в гости. Папа снова взял трубку.

– Бриджит, послушай, у нас с мамой тут кое-какие проблемы. Может быть, мы перезвоним тебе на неделе?

Проблемы? Какие такие проблемы? Я попыталась получить объяснения, но ничего не вышло. Что происходит? Неужели надо всем миром нависла угроза психологической травмы? Бедный папа. Неужели теперь мне предстоит стать трагической жертвой разрушения семьи, в довершение ко всему прочему?

6 февраля, понедельник

124 фунта (тяжелый внутренний жир совершенно испарился – загадка), порций алкоголя – 1 (оч. хор.), калорий – 1800 (хор.)

Сегодня Даниел вернется в офис. Я буду гордой и холодной, буду помнить, что я женщина с достоинством и не нуждаюсь в мужчинах, чтобы чувствовать себя самодостаточной, а особенно в нем. Не собираюсь писать ему никаких посланий и вообще замечать его, что бы ни случилось.

9:30. Хм-м-м. Кажется, Даниела до сих пор нет.

9:35. Все ещё никаких признаков Даниела.

9:36. О, боже. О, боже. Наверное, он влюбился в Нью-Йорке и остался там.

9:47. Или поехал в Лас-Вегас и там женился.

9:50. Хм-м-м. Пойду проверю, все ли у меня в порядке с макияжем, на случай, если он придет.

10:05. У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я вернулась из уборной и увидела Даниела, стоящего в Саймоном из отдела маркетинга у ксерокса. В последний раз, когда я его видела, он лежал на диване в полном замешательстве, пока я застегивала юбку и декламировала речь о запудривании мозгов. Теперь всем своим свежим и здоровым видом он будто говорил: «Я был в отъезде». Когда я проходила мимо, он бросил многозначительный взгляд на мою юбку и одарил меня широкой усмешкой.

10:30. На экране вспыхнула надпись «Вас ожидает сообщение». Нажала кнопку приема и прочитала:

Я рассмеялась. Просто ничего не могла с собой поделать. Когда я обернулась в сторону его небольшого застекленного кабинета, он с каким-то облегчением и симпатией мне улыбался. Все равно не собираюсь ему отвечать.

10:35. Хотя не ответить – это как-то невежливо.

10:45. Боже, мне надоело!

10:47. Я просто пошлю ему крошечное дружеское сообщение, ничего особенного, надо же восстановить хорошие отношения.

11:00. Хи-хи. Чтобы напугать Даниела, я отослала сообщение от имени Перпетуи.

22:00. Хм-м-м. Мы с Даниелом весь день обменивались сообщениями. Но нет и намека на то, что я буду спать с ним.

Вечером снова позвонила родителям, но никто не ответил. Оч. странно.

9 февраля, четверг

128 фунтов (избыточный вес, по-видимому, вызван зимними условиями: организм стремится сформировать защитный слой жира), порций алкоголя – 4, сигарет – 12 (оч. хор.), калорий – 2845 (оч. посредственно).

21:00. Мне оч. нравится песня «Страна зимних чудес». Она напоминает о том, что мы находимся под покровительством стихий и не должны так уж сильно стараться быть утонченными или работящими, а должны просто сохранять тепло и смотреть телек.

Вот уже в третий раз на этой неделе я позвонила маме с папой и не получила ответа. Может быть, Гейблз отрезан от мира из-за снегопада? В отчаянии я беру трубку и набираю номер своего брата Джеми в Манчестере – только чтобы услышать одну из его веселых записей на автоответчике: журчание струйки, затем голос Джеми, прикидывающегося, будто он президент Клинтон в Белом доме, звук спускаемой воды в туалете и в качестве фона – умильное хихиканье его подружки.

21:15. Только что позвонила родителям три раза подряд, каждый раз выдерживая по двадцать гудков. В конце концов мама взяла трубку и странным тоном сказала, что сейчас говорить не может, но в конце недели перезвонит.

11 февраля, суббота

125 фунтов, порций алкоголя – 4, сигарет – 18, калорий 1467 (но сожженных во время похода по магазинам).

Только что вернулась из магазина и услышала на автоответчике папино послание – он спрашивает, не смогу ли я пообедать с ним в воскресенье. Меня пробил холодный пот. Папа никогда по собственной инициативе не приезжает в воскресенье в Лондон, чтобы пообедать со мной. Он кушает ростбиф, или лосося, или молодую картошку дома, с мамой.

– Не перезванивай, – закончил он сообщение. – Увидимся завтра.

Что происходит? В волнении я сбегала за угол и купила сигареты. Когда вернулась, услышала сообщение от мамы. Вероятно, она тоже завтра приедет ко мне на ланч. Привезет с собой кусок лосося и будет у меня около часа дня.

Снова позвонила брату, прослушала двадцатисекундное выступление Брюса Спрингстина, а затем рычание Джеми: «Бэби, мне с рождения не хватает... времени на автоответчике!»

12 февраля, воскресенье

125 фунтов, порций алкоголя – 5, сигарет – 23 (неудивительно), калорий – 1647.

11:00. О боже, нельзя же, чтобы они оба приехали в одно и то же время. Это слишком уж похоже на французский фарс. Может, вся эта заваруха с ланчем – просто родительский розыгрыш, задуманный в результате чрезмерного их пристрастия к популярным телевизионным программам? Может, мама появится с живым лососем, яростно бьющимся на сковородке, и объявит, что уходит от папы к нему. А может, папа, одетый как циркач, будет висеть вверх ногами за окном, а потом ворвется и начнет лупить маму по голове овечьим пузырем; или вдруг выпадет лицом вниз из шкафа для белья с пластмассовым ножом, приделанным к спине. Единственное, что поможет мне собраться с мыслями, это «Кровавая Мери». В конце концов, уже почти полдень.

12:05. Позвонила мама.

– Хорошо, пускай едет он, – заявила она. – Пускай он, черт возьми, сделает все по-своему, как обычно. – (Моя мама никогда не ругается. Она выражается словами «проклятый» или «о, господи».) – А я, черт возьми, буду, как обычно, заниматься своими делами. Я вычищу весь дом, как тупая немецкая Гретхен или Женщина-невидимка!

Возможно ли, постижимо ли, чтобы она выпила?! Моя мама никогда ничего не пила, кроме одного бокала сливочного шерри в воскресенье вечером. Так повелось с тех пор, как в 1952 году она слегка охмелела от пинты сидра на двадцать первом дне рождения Мейвис Эндерби, о чем она не позволяет забыть ни себе, ни кому-либо еще. «Нет ничего хуже пьяной женщины, дорогая».

– Мам. Ну что ты. Давайте мы все вместе обсудим это за ланчем, – пролепетала я, как будто это был семейный сериал и к концу ланча мама с папой должны были взяться за руки, а я, с ярким рюкзачком за спиной, мило подмигивать в камеру.

– Что ж, подожди, – мрачно изрекла мама. – Ты увидишь, что из себя представляют мужчины.

– Но я уже... – заикнулась я.

– Я сейчас ухожу, – перебила она. – Я собираюсь пойти к любовнику!

В два часа в дверях появился папа с аккуратно сложенным номером «Санди телеграф» в руке. Он сел на диван, сморщился, и по щекам его заструились слезы.

– Она такая с тех пор, как съездила в Альбуфейру с Юной Олконбери и Одри Коул, – рыдал папа, пытаясь вытирать слезы кулаком. – Когда она вернулась, начала повторять, что хочет, чтобы ей платили за домашнюю работу, и что она потратила жизнь на то, что была нашей рабыней.

– Нашей рабыней?

Так я и знала. Во всем виновата я. Если бы я была лучше, мама никогда не разлюбила бы папу.