Юлиан-отступник (Смерть богов) - Мережковский Дмитрий Сергеевич. Страница 8
Виктор. Послушайся, государь, разумного совета.
Юлиан. Половина Персии. Мир… (решительно). Никакого мира. Все на земле должно быть кесарево.
Саллюстий. Воины ропщут, — не доводи их до отчаяния. Они устали. Если ты поведешь их дальше, нельзя отвечать ни за что. Сжалься.
Военачальники. Воины ропщут. Надо вернуться. Вернемся, кесарь.
Из лагеря доносится гул голосов. Все прислушиваются.
Юлиан (холодно). Вы знаете волю нашу. Она неизменна. Через два часа мы выступаем. Смотрите, чтобы все было готово. (Поворачивается к военачальникам спиной).
Саллюстий (спокойно и почтительно). Блаженный Август. Я не уйду. Мы можем извинить слова только минутным затмением, которое омрачает твой божественный разум.
Юлиан (усмехаясь). Ну, что ж. Тем хуже для вас, друзья мои. Значит, вы — в руках безумца.
Саллюстий (берет Юлиана за руку). Этого не будет, кесарь. Ты не можешь…
Крики в лагере становятся громче.
Юлиан. Пусть покричат. Бедные, глупые дети.
Врывается толпа солдат. Солдаты. Горят, горят. Корабли горят.
Центурион (вбегая, бросаясь к ногам Юлиана). Кесарь. Да помилуют нас боги. Он убежал…
Юлиан. Кто?
Центурион. Артабан. Артабан. Горе нам. Он обманул тебя, Кесарь.
Юлиан. Не может быть. А рабы его?
Центурион. Только что в пытках признались, что Артабан не сатрап, а сборщик податей. Он придумал эту хитрость, чтобы спасти город и передать тебя в руки персов.
Юлиан. Гасите. Гасите. Гасите. А-а-а… (хватаясь за голову). Поздно. Поздно.
Молчание. Вдали возрастает гул голосов.
Юлиан. Устал я, устал… (опираясь на руку Орибазия, подходит к походному ложу и падает на него в изнеможении).
Орибазий (толпе). Тише, тише. Кесарь болен.
Полководцы. Тише. Кесарь болен.
Голоса в толпе. Тише, тише. Кесарь болен. Кесарь болен. (Слова перекатываются по рядам войска, и в лагере воцаряется мертвая тишина).
Юлиан (приподнимается на ложе). Все равно… все равно… Будет чудо… будет.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ 5-ое
Та же палатка. Предрассветные сумерки. Горит лампада перед небольшим изваянием Аполлона. Воины, Орибазий, Максим и Виктор вносят раненого Юлиана и кладут на ложе. Опускают полог палатки. Глубокое молчание. Орибазий промывает и перевязывает рану. Юлиан нем и неподвижен. Изредка долетает шум утихающей битвы.
Виктор (Орибазию). Дышит?
Орибазий (качает головой). Плох. Не знаю, очнется ли.
Максим (отводя Виктора в сторону). Как это случилось?
Виктор. Персы бежали. Он кинулся без щита, без лат, с открытой грудью. Войско отстало. Только несколько телохранителей следовало за ним. Один из персов оглянулся, узнал его и прицелился. Копье свистнуло. Кесарь воскликнул и упал с коня на руки телохранителей.
Юлиан тихо стонет.
Орибазий. Тише, друзья.
Юлиан (приходя в себя). Где я? (Приподнимаясь на ложе). Коня, коня. Скорее, Виктор.
Орибазий и Виктор подходят.
Орибазий (поддерживая Юлиана). Блаженный кесарь…
Юлиан (отталкивая Орибазия). Оставь. Я должен быть там, с ними, до конца. (Встает). Видите, я еще могу… Скорее щит, меч, коня.
Виктор подает Юлиану щит и меч.
Юлиан (шатаясь, делает несколько шагов. Роняя оружие и падая на руки Виктора и Орибазия). Кончено… (Поднимая руки к небу). Ты победил, Галилеянин [26] (Его укладывают на ложе). Да, кончено… умираю.
Орибазий. Государь, ты не умрешь. Такие раны вылечивают.
Юлиан. Не обманывай. Зачем? Я не боюсь. Я умру смертью мудрых. (Воинам). Поднимите завесу.
Воины откидывают завесу. Серые, выжженные холмы розовеют на утреннем небе.
Юлиан (Максиму). Увижу ли солнце?
Максим. Увидишь, сын мой. (Указывая на горизонт). Вот оно, уже близко.
Юлиан (впадая в забытье, бредит). Я не хочу… Слышишь? Уйди… Виктор, Виктор. (Приподнимается). Что тебе до меня, галилеянин?.. Зачем ты так смотришь?.. Как я любил тебя, Пастырь добрый, Тебя одного… Нет, нет, пронзенные руки и ноги? Кровь? Тьма? Я хочу солнца, солнца. Зачем ты застиг солнце? (Хочет встать).
Виктор и Орибазий удерживают Юлиана. Он затихает и приходит в себя.
Юлиан. Когда же солнце?
Максим. Уж всходит. Смотри.
Холмы становятся красными.
Юлиан. Погасите лампаду.
Максим гасит лампаду.
Юлиан. Так, Хорошо. Позовите военачальников. Я должен говорить.
Орибазий. Милостивый кесарь, тебе нужен покой, Юлиан. Все равно. До восхода не умру. Виктор, выше голову.
Виктор подкладывает Юлиану под голову подушку. Входят Саллюстий и военачальники.
Саллюстий. Победа, кесарь, победа. Маран бежал с двумя сыновьями Сапора. Пятьдесят сатрапов пали.
Юлиан. Видишь, друг мой; как мудро было сжечь корабли. (К военачальникам). Мужи, час мой настал, быть может; слишком ранний, но видите, я радуюсь, и нет в душе моей ни скорби, ни страха. Я исполнил долг и, вспоминая прошлое, не раскаиваюсь. В те дни, когда, всеми гонимый, ожидал я смерти в пустыне Капподокии, в замке Мацеллум, и потом на вершине величия под пурпуром римского кесаря, — сохранил я душу мою незапятнанной. Если же не исполнил всего, что хотел, не забывайте люди. что делами земными управляют силы рока. Ныне благословляю Вечного за то, что дал Он мне умереть не от медленной болезни, не от руки палача, а на поле битвы, во цвете юности среди недовершенных подвигов. Расскажите врагам и друзьям моим, как умирают Эллины.
Все опускаются на колени. Некоторые плачут.
Юлиан. Не плачьте, дети. Непристойно плакать о том, кто возвращается в отечество. Виктор, утешься.
Саллюстий (подходя и целуя Юлиану руку). Блаженный Август, кого назначаешь наследником?
Юлиан. Все равно. Судьба решит. Не должно противиться. Пусть галилеяне торжествуют. Мы победим, и с нами Солнце (смотрит на небо). Смотрите, вот оно, вот оно.
Солнце всходит. Первые лучи его падают на лицо Юлиана.