Горячее сердце - Островский Александр Николаевич. Страница 8
Курослепов. Да уж беспременно он, потому как отец теперь в расстройство…
Градобоев (Курослепову). Ты будешь допрашивать? Может быть, я не за свое дело взялся? Так надевай мой мундир, а уж я буду прошение писать, чтобы меня в отставку.
Курослепов. Ну, полно, не сердись!
Градобоев (Васе). Так как же, друг любезный?
Вася. Да помилуйте, Серапион Мардарьич! Нешто вы нас с тятенькой не знаете!
Градобоев. Постой! Ты отвечай мне на вопрос: зачем ты за воровство взялся? Занятие это, что ли, тебе понравилось? Или очень выгодно?
Вася. Да помилуйте, я собственно побывать зашел, а известное дело – прячешься от Павлина Павлиныча, так как у них обнаковение все за волосы больше… А что я с малолетства к воровству никакой охоты… Кажется, даже малость какую, да ежели чужая, так мне и не надо.
Градобоев. Один ты этим делом промышляешь или в компании?
Вася. Что вам угодно, а за мной никаких делов нет-с.
Курослеп о в. Ну вас! Что за суд! Разве он признается? Да хоть и признается, так уж денежки прощай! Где ж это бывает, а у нас и подавно, чтобы пропащие деньги нашлись! Стало быть, их и искать нечего, и судить не об чем.
Градобоев. Нет, ты таких слов не говори! Ответишь!
Курослепов. Было бы за что отвечать-то! Найди, тогда отвечу.
Градобоев. Не дразни ты меня! Не обижай! Примусь искать, так найду. Теперь ты меня за живое задел.
Курослепов. Ну, ищи! Найдешь, ты будешь прав, а я виноват. А мы вот сдадим его в некруты за общество, они же теперь с отцом расстроились, значит, он так шатается, не при деле – вот и весь конец. На той же неделе сдадим, а покуда пусть посидит в арестантской за подозрение!
Градобоев. Ладно, пусть посидит покуда. (Будочникам.) Сведите его в арестантскую.
Вася. Да за что же, помилуйте!
Градобоев. Марш! Без разговору.
Будочники уводят Васю.
Курослепов. Ты еще моли богу… (Рабочим.) Ступайте по местам, что рты-то разинули!
Силан и рабочие уходят.
Курослепов и Градобоев.
Градобоев. С ним еще кто-то был?
Курослепов. Надо быть, из своих. Я так думаю: Гаврилка! Ну, уж с этим я сам разочтусь.
Градобоев. Значит, кончено дело?
Курослепов. Кончено.
Градобоев. Ну!
Курослепов. Что ну?
Градобоев. Если дело кончено, так что?
Курослепов. Что?
Градобоев. Мерси.
Курослепов. Какая такая мерси?
Градобоев. Ты не знаешь? Это покорно благодарю. Понял теперь? Что ж, я задаром для тебя пропажу-то искал?
Курослепов. Да ведь не нашел.
Градобоев. Еще бы найти! Тогда бы я не так с тобой заговорил. Мальчик я, что ли, для вас, по ночам-то разбойников ловить, живота не жалея! Я человек раненый!
Курослепов. Да ведь ты так, между делом, за водкой.
Градобоев. Водка сама по себе; дружба дружбой, а порядку не теряй! Ты без барыша ничего не продашь, ну так и я завел, чтобы мне от каждого дела щетинка была. Ты мне щетинку подай! Побалуй тебя одного, так и другие волю возьмут. Ты кушаешь, ну и я кушать хочу.
Курослепов. Да, ну что ж, я, пожалуй, завтра…
Градобоев; Милости просим на чашку чаю, пораньше.
Курослепов. Хорошо, зайду.
Градобоев (подает ему руку). До приятного! Ты завтра пришли ко мне Силана, мне его расспросить надо! (Уходит.)
Курослепов, потом Гаврило и Силан.
Курослепов (громко). Гаврилка!
Гаврило у окна громко поет: «Ни папаши, ни мамаши».
Врешь, не обманешь! Гаврилка!
Гаврило входит.
Гаврило. Ежели вы опять за волосы, так пожалуйте лучше расчет!
Курослепов. Вот я тебя разочту сейчас. Силантий! Дядюшка! Эй!
Входит Силан. Выкинь его сундучишко на улицу и самого в шею.
Гаврило. Куда ж я ночью?
Курослепов. А мне что за дело! Мой дом не общественного призрения для всякого, который того не стоит. Коли жить не умеешь, ступай вон, и конец.
Гаврило. Да у меня полтораста рублей денег зажито.
Курослепов. Важное дело полтораста рублей; а у меня две тысячи пропало. Полтораста! А в острог хочешь?
Гаврило. Да за что же? Я человек бедный!
Курослепов. Бедные-то и воруют.
Гаврило. Мне деньги пожалуйте! Не с голоду же мне помирать.
Курослепов. Ну, ищи поди с меня. Эки проклятые! Тьфу! Вот хотелось ужинать, вот теперь и не хочется. А он с голоду помирать… да полтораста рублей! Да я с тебя тысячу бы не взял за это расстройство. Поди за мной, Силантий, я тебе его пачпорт отдам. (Гавриле.) А то у меня и в остроге насидишься. (Уходит с Силаном.)
Гаврило. Вот тебе, бабушка, Юрьев день! Куда ты теперь, Гаврилка, денешься! Куда ни сунься, скажут, за воровство прогнали. Срам головушке! Убыток-то убытком, а мораль-то какая. На какой я теперь линии? Прямая моя теперь линия – из ворот да в воду. Сам на дно, пузырики вверх. Ай, ай, ай, ай!
Выходит Силан.
Силан. Вот тебе пашпорт! Вольный ты теперь казак. Я так полагаю, что к лучшему. Собрать, что ли, твое приданое-то?
Гаврило. Сбери, брат, сделай милость, добра-то немного, все в узел; а у меня руки не действуют. Гитару-то не забудь. Я тут на столбушке посижу.
Силан уходит. Гаврило садится на столбик, выходит Параша.
Параша и Гаврило, потом Силан.
Параша. Что у вас тут за беда случилась, батюшка из себя выходит?
Гаврило. И-и-и не расчерпаешь. Я решен совсем.
Параша. Как, совсем?
Гаврило. Всего решен. Ни копейки, вся служба ни во что, и на все четыре стороны.
Параша. Ах ты, бедный!
Гаврило. Я-то еще ничего, а Васю в солдаты.
Параша (с ужасом). В солдаты?
Гаврило. Теперь в арестантской сидит, а на-днях сдадут.
Параша. Полно! Что ты! За меня в солдаты?
Гаврило. Не за вас, а его застали тут на дворе и занапрасно вором поставили, что будто он деньги украл.
Параша. Да ведь это все равно, все равно, ведь он для меня сюда пришел. Ведь он меня любит. Боже мой! Грех-то какой! Он пришел повидаться со мной, – а его в солдаты от отца, от меня. Отец-старик один останется, а его погонят, погонят! (Вскрикивает.) Ах, я несчастная! (Хватается за голову.) Гаврило, посиди тут, подожди меня минуту. (Убегает.)
Гаврило. Куда она? Что с ней? Бедная она, бедная. Вот и с отцом, с матерью живет, а сирота сиротой! Все сама об своей головушке думает. Никто в ее сиротское, девичье горе не войдет. Уж ее ль не любить-то. Ох, как мне грудь-то больно, слезы-то мне горло давят. (Плачет.)
Выходит Силан с узлом и гитарой.
Силан. Вот тебе шапка! (Надевает на него.) Вот тебе узел, вот тебе гитара. И значит, братец ты мой, прощай! Не поминай лихом, а добром не помянешь!
Выходит Параша в бурнусе и с платком на голове.
Параша. Пойдем, пойдем!
Гаврило. Куда вы, куда вы, помилуйте!
Параша. К нему, Гаврилушка, к нему, мой милый!
Гаврило. Да ведь он в арестантской, помилуйте, что вы!
Параша. У меня деньги, вот видишь! Я подарю солдатам, меня пропустят.
Гаврило. Так ведь это утром, а где же вы ночь-то? (Кланяется в ноги.) Останьтесь, матушка, родная, останьтесь!