Время льда и огня - Филимонов Евгений. Страница 24

Я не предполагал, сколько мощи заложено было в этих реликтовых машинах. Безо всякого разгона крейсер сразу набрал огромную скорость и плавно понесся, взрывая снеговые буруны за крохотными иллюминаторами. Тонкая вибрация турбин проникала и сюда через стальные переборки, рев двигателей глушил все вокруг. Никакие трещины, никакие торосы и завалы не интересовали водителя. Нас мчало навстречу неизвестности, вглубь ледниковой страны.

13

Город ночников встретил нас блеском, город ночников встретил нас карнавалом и фейерверком, город ночников явно что-то праздновал, и ему было вовсе не до мрачной громадины крейсера, причалившего с краю главной площади, окруженной, словно цветными фонариками, надувными жилищами. Повсюду, сколько хватало глаз, блуждали праздничные толпы с бенгальскими огнями, взмывали ракеты фейерверка, затмевая северное сияние, там и сям гремели оркестры. Ночники — многие под хмельком — подходили к нашей странной группе возле крейсера, интересовались у стражников, качали головами и снова окунались в свой карнавал. А мы все стояли, иззябшие за долгий путь, голодные, возле огромного фиолетового купола, куда, судя по всему, нас и должны были впустить.

— Что это у них? — спросил я Наймарка насчет карнавала.

— Не знаю, — ответил тот, растирая закоченевшие предплечья, — наверное, какая-то годовщина. Это праздник не для нас…

— Похоже, что так, — улыбнулась Норма. — И все-таки весело!

— Им весело, — уточнил Наймарк. Мимо прокатили мотонарты с целой гирляндой прицепившихся лыжников — они что-то пели хором, пар валил из раскрытых ртов. В дополнение ко всему, целая толпа народу забралась на крейсер; размахивая бутылками, они приплясывали на верхней палубе, и, когда крейсер отвалил, многие с хохотом посыпались на снег.

Из— под купола вышел старший конвоя и приказал завести нас внутрь.

Под куполом было очень светло, тепло, пахло овчиной и водкой. На полу как придется были разбросаны шкуры и надувные матрацы, на них восседали подгулявшие компании; ночники поворачивали головы вслед, когда мы проходили. Внутри не было ни единого шеста, купол держался лишь подпором воздуха. Нас провели к очень дородному бородатому мужчине, который возлежал на широком цветастом надувном матраце в обществе двух красавиц — одна в купальнике, вторая в вечернем платье. Когда нас подвели, мужчина мягко спровадил дам и уселся на матраце, застегиваясь и стараясь держаться как можно прямее. Старший конвоя отрапортовал.

— Н-ну, так что? В чем имеет быть дело? — спросил вождь на очень плохом пиджин. — Вам, плохой люди, опять вредить, так?

Он испытующе повел по пленникам нетрезвым взглядом. Удивительно — всего часа три назад столь же хмельной взгляд тоже решал мою судьбу.

— Ответить — или вам прижигал носки. — И он захохотал во всю бороду. — Отвечал непременно!

И тут вперед вдруг выступила Норма и заговорила — на чистейшем славик:

— Господин, произошла ошибка, недоразумение…

Вождь в изумлении воззрился на нее. Португал тоже.

— Господин, ваши люди захватили научную экспедицию, — продолжала Норма как ни в чем не бывало, — это полное беззаконие. Мы будем жаловаться консулу!

Точь— в-точь как я, когда меня похитили южане! Вождь опять зашелся от смеха.

— Кто ты, красотка? — Вождь перешел на родное наречие.

— Я? Я — переводчица археологической экспедиции под руководством доктора археологии господина Эла Наймарка, — тут пришел черед изумиться Наймарку, но, к чести его, он не подал виду, — вот он! Экспедиция по соглашению между Солнечной стороной и вами…

И Норма указала на нашего колоритного ученого. Но вождь, как это часто бывает у пьяных, вдруг немедленно перешел от веселья к суровости.

— Так… Что ж это ты, девочка, сразу врать? Рота автоматчиков на одного ученого — где такое видано? Давай рассказывай сказку посвежей…

Норма вскинула связанные руки, как бы пытаясь возражать. Очевидно, вождь только сейчас заметил, что пленники связаны, и тут же хмуро дыхнул — развяжите, мол, ради праздника. И пока стража нас распутывала, его взгляд перебегал… нет, переползал с лица на лицо.

— Кто это? — вдруг ткнул он пальцем в Портуала. Да, чутье у этих вождей на себе подобных поставлено очень неплохо. Норма на секунду замялась.

— Это? Это — старший службы охраны, господин. Нынче никакая экспедиция не может быть без охраны. Когда ваша экспедиция направится к нам, вам тоже придется брать с собой охрану. Теперь такое беспокойное время…

Хорошее настроение, похоже, снова возвращалось к вождю.

— Экспедиция? К вам на сковородку? Да за кого ты нас принимаешь, девочка? Спроси любого — согласен кто из нас ехать в какую-то там экспедицию к южанам?

Ночники — до кого донеслось — зашлись от веселья, вождь же продолжал:

— Да ведь вы ненавидите нашего брата… Хотя и мы вас не любим, взаимное чувство. Но тут разница, — вождь вознес палец и некоторое время созерцал его, покачиваясь на матраце, — тут разница принципиальная: вы нам не нужны, а наш ледник вам необходим позарез! И для этого вы сюда пришлете еще сотню ученых с автоматами… Так, госпожа переводчица, — кстати, как тебя звать…

— Меня? Норма Мейлер…

— Так вот, Норма, скажи остальным и особенно начальнику охраны, что, пока у ночников в исправности будут хоть одни мотонарты, мы не позволим пустить ни литра теплой воды на подтайку — это я вам говорю, Зденек Кшиш, — ни лишнего литра воды не уйдет отсюда в ваш Радиатор без того, чтобы вы, хорьки подземные, нам не поклонились!

Вождь икнул и перевернул невзначай блюдо с закусками, покоившееся тут же, на матраце. Южане стояли смирно, внимая переводу Нормы, лишь Португал, сдавалось мне, совсем не нуждался в переводчике: во всяком случае, когда Кшиш клеймил и унижал его соплеменников, неистовый майор стискивал зубы — не больше, выдержки ему хватало. Меня же скорее беспокоило с каждой секундой усиливавшееся внимание вождя к Норме, — ибо по недавнему опыту я понимал, что и тут не сдержусь. Ведь, по сути, мое положение нисколько не изменилось, из рук одного самодура я перешел в руки другого. Ночник между тем продолжал:

— Думаете, не понимаю, зачем вы здесь, дорогие антиподы? Я вам скажу сам — у нас свободное общество, пыток не применяют, — так вот, никакие не археологи вы, а гидрологи, вот как! И скрыть ничего толком не умеете… А на мой взгляд, ищете вы подходящий разлом, чтоб туда тайком от нас, контрабандой сунуть вашу трубу — и качай бесплатно, сотни тонн в минуту! Не-ет, больше так не пойдет… Он поискал руками, поймал бутылку, лакнул прямо из горлышка. Глянул, сколько еще остались, полюбовался на свет.

— Вот, к примеру, люди из Рассветной зоны — все честь честью, платят продуктами, вот и выпивка от них, и закуска, да и вашего брата, южан, тоже кормят, хоть я бы и не стал… Ы-ик! А с вашей стороны — одни долги. Ни горючего, ни смазки, одни долги… Живем на своих ресурсах… подчистую. Ветряки и те сами производим. Где обещанное? — внезапно снова взорвался Кшиш, вытаращив пьяные очи на Норму.

— Не знаю, — отвечала Норма кротко. — Нас послали не за этим.

Вождь опять утихомирился:

— Что там, я понимаю, вы — народ подневольный. Пожалуй, ради праздника можно обойтись с вами и помягче. Что вас шерстить — все одно правды не скажете, да и вреда уж никакого нам от вас терпеть не придется — не пофартило вам, господа южные!

Он подозвал старшего конвоя:

— Отведи в столовую, покорми, чем Бог послал, да и налей по стопочке всем, ради праздника… Чай, тоже люди… А я уж решу, как с ними.

— А какой праздник, господин? — не удержалась от вопроса Норма.

— Как это — какой? Во, невежды! — в свою очередь изумился вождь. — Да канун же Остановки, дня, так сказать, становления нашего народа!

В столовой — таком же куполе, но продолговатом — находились длинные столы в два ряда, с неубранными остатками трапезы, испачканными скатертями. Охрана у входов только посмеивалась, видя, сколь рьяно мы набросились на эти остатки… Здоровенный — с ведро — графин пошел по кругу, и у пленных наконец тоже слегка оттаяло внутри, и предстоящая участь стала казаться не такой уж и страшной. И было время посовещаться.