Егорушка - Цветаева Марина Ивановна. Страница 2
Из одной лоханки трескают:
Одной грудью вскормлены!
С зарею – как хлебом накормит мать —
Заборы ломать да <бока> ломать.
Где энти прошли: словно вражья рать:
Вовек уж лесам не встать.
Да друг перед дружкою силой хвастать:
Овчаров дражнить, по амбарам шастать.
Егорушка вброд – и волчонок вброд,
Себе чего в рот – и волчонку в рот,
Почище чем бабы в голодный год
Московский блюдут черед.
Десятый чугун опростают с братцем —
Д’ну обниматься, д’ну целоваться!
А баба одна забрела во двор,
Да к печке – а в печке-то – вой да ор.
Еще не очнется с тех самых пор,
Как тот ему спинку тер!
Без щелоку, чай, без мочалки-мыла,
А так себе – волчьим манером: рылом.
Чуть где коромысло – бабье, держись!
Ведерки-то с горки, – да вверх, да вниз!
А поп-то у нас потому и лыс,
Что тот ему хвост отгрыз.
<А к вечеру, дел переделав тыщу,>
В овражке лежат, друг у дружки ищут.
Ох синь моя звездная, райский сад!
Ох ноченька поздня, покров-наш плат!
У Господа Бога и волк, знать, свят…
Где свалятся – там и спят.
И сладко так спят, хоть никто не стелет:
Дыханьице-пар на две части делят.
Храпят себе дружно —
И дело святое!
Друг – с другом.
Блуд – с блудом, —
Волчонок с дитею!
Еще раз сбылась заря, Господень промысел
Поднялся Егор с волком на промысел.
<Тот и другой
Без стежек прут – >
Идут
На разбой
И блуд.
Егорка-то: фью,
Тот ушьми подвижет.
Егорка-то: тьфу!
А волчок подлижет.
Идут – горы гудут,
Идут – лес взором жгут,
Что пожар – то за спиной кумач раздут.
Пожар – рубаха-то!
Зато штаны-то!
Из плису-бархату —
Как плугом взрытые!
Как рой чертей-бесов
Bкpyг ног-то крутятся.
Идут, кpacy с кустов
Сбивают прутиком.
Дорога дальняя,
Дорога ранняя.
Идет с волком дитё —
Заместо ангела.
(С хвостом ли ангел наш,
Али с крылом – нам што?
Лишь бы служил нам кто!
Лишь бы любил нас кто!)
Идут кустом-леском,
Идут рекой-мостом,
Идут холмом-горбом,
Идут кремнем-песком.
Последня корочка
Давно проглочена.
Глядит Егорушка:
Тын позолоченный.
За тыном – райский сад,
Глядит: кусты в цветах,
Меж них – скворцы свистят
На золотых шестах.
Остановился тут
Егор – <воззрился> тут.
– На кой цветы цветут?
Их и козлы не жрут!
А волк-то вторит, сват,
Нос сморщив замшевый:
– На кой скворцы свистят,
Когда не жрамши мы?
Как красная искра
Меж них зажглась.
Волк братцу: – Садись,
Братец и – раз —
Козлом – через тын —
В сад.
А сад – не просто сад:
В цветах скворцы свистят
На золотых шестах —
Знать сад-то – царский сад!
Егоркин – скорый суд,
Егоркин – грозный вид:
На кой цветы цветут,
Раз в брюхе – гром гремит?!
А волк-то вторит, сват,
Нос сморщив плюшевый:
“Зачем скворцы свистят,
Раз мы нe кyшамши?”
И – ну – кусты костить,
И – ну – шесты трясти!
А с высоты скворцы
Над волчьей хитростью
Уж так свистят, свистят
На золотых шестах,
Что волк Егорку в зад
Зубами – хвать в сердцах!
И все растет их злость
Огнем-соломою.
Уж все кусты-то в лоск,
Шесты поломаны,
Егоркин рваный зад,
Егоркин страшный взгляд.
В очах-то – красный ад.
Ну уж и царский сад!
– Ась? —
Алой рекой – лиясь,
Белой фатой – виясь,
В небе – заря взялась,
В травке – тропа взялась.
И по тропе по той,
Под золотой фатой,
Плавной, как сон, стопой —
Матерь с дитей.
В белых цветах дитя —
Словно в снегах – дитя,
В белых <холстах> дитя —
Как в облаках – дитя,
В pyчкe платочек-плат
Алый-знать-клетчатый,
И голубочек над
Правым над плечиком.
Остолбенел Егор,
Стоит навытяжку.
<И тут, потупив взор,>
Им молвит дитятко:
“Зачем шесты трясти?
Скворцы – ручные все.
<Зачем кремень в горсти?>
Мы здесь родные все”.
И ручкой манит их,
И ручки тянет к ним,
И на ушко словцо
Шепочет маменьке.
Побагровел Егор.
А тот-то: “Братец мой!”
Побагровел Егор, —
Да как раскатится!
Да как взгремит в упор:
– Твой золоченый тын!
А я – так вор-Егор,
Егор – ничей я – сын…
А волк-то вторит, сват:
– Наш невысокий чин.
Егор он – волчий брат,
Егор – ничей он сын.
(А сам-то желтый глаз
Скосил на птиченьку.)
И серебром смеясь.
Им молвит дитятко:
– “Ты злость-то брось, родной.
Ты мне насквозь родной!
Не только гость ты мой,
<Не быть нам врозь с тобой…>
Ты приходи, Егор,
Ко мне по яблочки!”
Ему в ответ Егор
С великой наглостью:
– “Что надо – сам беру,
Мой путь – к чертям в дыру,
Моя вся кровь в жару,
Овец сырьем я жру!”
А волк-то вторит, – сват,
Клыками хвастая:
– “На кой нам черт твой сад.
Раз мы зубастые!”
<Глядят на друга друг,>
Да вдруг – глядите-кось:
Платочком слёзку вдруг
Смахнуло дитятко.
Слеза-то крупная,
Платочек клетчатый.
И голубочек-Дух
Вздрогнул на плечике.
В большом смятенье двор,
Скворцы всполохнуты.
<Стоит как столб> Егор,
Да вдруг как грохнется!
В мох-дёрн-песок-труху
Всем лбом – как вроется!
И <голосок> вверху:
– “Не плачь, – устроится!”
А Дух-то вторит-свят,
Крылами плёская:
– “Егор, весь гpex твой снят
Одною слёзкою!”
Лежит ничком наглец,
Прах-землю лопает.
Что в ледоход гребец,
Плечьми работает.
Как пудовик-битюг
Под грузом – дышит-то!
И с материнских рук
Склонившись – дитятко: