Камни его родины - Гилберт Эдвин. Страница 132

Наконец он остановился. Красный огонек последнего вагона все удалялся, и поезд уже был еле виден – чуть заметный темный силуэт на узкой полоске ночного неба.

Эб и Феби ждали его под аркой у книжного магазина, и, увидев их, он чуть было не повернул обратно. Узкое розовое лицо Эбби – длинный нос с небольшой горбинкой, решительный подбородок – отражало нетерпение и недоверие, а глаза осуждали Раффа так безжалостно, как не осуждал себя даже он сам.

И Эбби спросил:

– Как это все понимать, Рафф?

И Рафф, подавленный, все еще с трудом переводя дыхание, сказал самую большую глупость за все свои тридцать два года.

– Я там кое-что забыл, – сказал он.

Это случилось внезапно: не было ни слухов, ни намеков, которые предупредили бы о предательском замысле.

Весенним днем, когда все кругом буйно зазеленело, в контору к Раффу пришел Стрингер и принес убийственную новость: работу над проектом придется прекратить. Рафф был ошеломлен. Отложить в сторону почти готовые рабочие чертежи!

Фрэнклин Дэвис, главный жертвователь, человек, который в последнюю минуту хотя и нехотя, но все же стал союзником Раффа, теперь пошел на попятный и, превратившись в опаснейшего врага, отказался внести свои тридцать пять тысяч долларов.

– ... впредь до производства испытаний на прочность, – прочел Кеннет Стрингер строчку из письма Дэвиса, которое держал в руках.

– Какие еще там испытания? – Рафф поднял голову от чертежной доски и уставился на священника.

Знакомое, всегда веселое лицо теперь мрачно, тревожно.

– Дэвис консультировался с каким-то своим приятелем, инженером из Вест-Хартфорда, показывал ему чертежи, – пояснил Кен. – Они перерыли все строительные нормы и правила, какие только смогли отыскать, и теперь уверяют, что здание не выдержит.

– Чего не выдержит? – ощетинился Рафф.

Стрингер протянул ему письмо Дэвиса.

Рафф прочел раз, еще раз, попытался овладеть собой, но не выдержал: схватил рейсшину и изо всех сил трахнул по чертежу на доске.

– Да как они, сукины дети, смеют говорить такие вещи?

– Не знаю. – Светло-голубые глаза Стрингера удивленно взирали на железную винтовую лестницу, ведущую в так называемую спальню. Потом он перевел взгляд на и сказал: – Но согласитесь, Рафф, звучит это очень убедительно. Все эти сжатия, и напряжения, и внешние нагрузки, и тому подобное.

– Черт их подери, мой фундамент рассчитан так, чтобы выдержать любую нагрузку и любое напряжение, – рявкнул Рафф. – Кроме того, я еще ввел растяжки...

– Видимо, все дело в том, что церковь выглядит слишком легкой, – предположил священник.

– Да ведь я это сделал сознательно, – возразил Рафф. – Толщина и форма фундамента ниже отметки почвы – снаружи это незаметно – выбраны так, что он примет всю нагрузку и передаст ее на грунт.

Кен подергал воображаемую бороду.

– Они считают – будем смотреть правде в глаза, Рафф, – что стены слишком высоки и круты, так что они будут выпучиваться и в конце концов обрушатся... Мне только что звонил Лаймен Орр: он на нашей стороне, но говорит, что при таких обстоятельствах придется воздержаться...

Не желая верить этому, Рафф в бешенстве выскочил из-за доски и принялся мерить шагами просторную контору.

– Где этот так называемый инженер?

Кен покачал головой.

– Как теперь быть? Что вы предлагаете, Рафф? Не представляю, что нам еще предпринять. – Молодой священник, который никогда не падал духом, теперь выглядел беспомощным и пришибленным. Потом, с бледной улыбкой, он печально добавил: – Недурной аргумент для скептика – если даже архитектору, который строит церковь, не дождаться божьей помощи, то на что могут надеяться остальные?.. – Он не договорил.

Рафф подошел к доске и посмотрел на кипу рабочих чертежей – rpsd{ многих дней и ночей, многих недель.

– Не знаю, Кен. – Он механически снял с доски большие листы, отнес их к стенному шкафу и начал укладывать в один из длинных плоских ящиков. Потом вдруг резко повернулся к Кену. – Впрочем... выход есть, Кен. Единственный выход.

– Какой? – Голос священника звучал как-то даже просительно.

– Позволят они нам устроить испытание?

– То есть?

– Испытаем конструкцию, – объяснил Рафф. – Построим секцию фундамента и секцию стены и испытаем. Тогда...

– А не обойдется ли это так дорого, что...

– Наплевать. Платить буду я, – заявил Рафф.

– Это невозможно, Рафф. Вы и так обсчитываете себя и...

– К черту! Если вы уговорите их согласиться на испытание...

Они условились, что Стрингер предложит это Дэвису и членам комитета и попытается добиться их согласия. Священник ушел.

Оставшись один, Рафф закурил и снова начал яростно шагать по огромной комнате с белыми стенами. Но ему не стало легче, напротив, он еще больше взвинтил себя. Нет, невозможно поверить, что у него так бессовестно отнимут эту церковь, от которой зависит его репутация и вся его новая жизнь.

И опять ожидание, и бездеятельность, и мука, и снова мысли о Трой, от которых ему удавалось бежать в эти недели вдохновенной, самоотверженной работы.

Наконец согласие на испытание было дано, и Рафф начал готовиться к нему с глубокой и страстной уверенностью, что конструкция выдержит; лысый, иссохший Дэвис и его советчик, инженер Стюарт Фостер, с такой же точно уверенностью ожидали, что она обрушится.

Проверки ждали все, но расходы нес один Рафф. Он сам купил материалы и сам платил рабочим: доллар двадцать пять центов в час чернорабочим, два семьдесят пять – каменщику, два доллара – его подручному, два семьдесят пять – плотнику и десять долларов в час за пользование экскаватором, включая оплату машиниста.

Постройка секции заняла целую неделю и еще неделю пришлось ждать, пока окрепнет бетон.

Наступила среда, день испытания. Рафф уже собирался уходить, как вдруг зазвонил телефон. Вызов из Тоунтона. Еще не слыша голоса Эбби, Рафф понял, что только очень срочное дело могло подвигнуть его друга на междугородный разговор.

– Рафф, мне обязательно нужно поговорить с тобой; можешь ты приехать?

– Когда?

– Постарайся сейчас.

– Сейчас?

– Рафф, это необходимо.

Рафф объяснил, что на два тридцать назначено испытание.

– Трой вернулась, – сказал тогда Эбби.

– Вернулась? – Рафф внезапно охрип.

– Да, сегодня.

– Винс тоже?

– Нет. Там было черт знает что. Она почти ничего не рассказывает (сам понимаешь, как она сейчас насторожена), но, очевидно, между ними все кончено.

Рафф неподвижно стоял у доски; у него подгибались колени, mnch стали словно ватные.

– Насколько я понимаю, – говорил Эбби, – Винс вызвал ее для того, чтобы она помогала ему. У Бенсона Чарни там что-то вроде своего княжества или империи, и Трой не могла примириться с поведением Винса, а тот настаивал, чтобы и она вела себя так же. Она говорит, что это странный обособленный мир, который вращается вокруг Чарни и его подпевал, и каждый вечер вы должны сидеть и ждать, не позвонит ли вам Чарни, и это обязательно, и вас не принимают в избранный круг, если Чарни не позволяет вам называть его Бенджи. Короче говоря, Винс надеялся, что Трой пустит в ход свои чары и поможет ему пробить дорогу, а она просто не могла на это пойти. Или не хотела. И ухитрилась каким-то страшно ядовитым замечанием оскорбить Чарни. Словом, никаких иллюзий у нее не осталось. Трой не говорит об этом прямо – она отлично помнит, как я относился к ее отъезду с самого начала, но...

– Где она сейчас? Дома? – перебил Рафф.

– Поэтому-то я и звоню тебе. Слушай, Рафф, возможно, ты рассердишься на меня за то, что я сделал...

– Что ты сделал?

– Мне пришлось это сделать, Рафф, иначе я просто не мог. Пойми меня! – Эбби говорил с трудом, запинаясь. – Я знаю, что она задумала. Она приехала сюда с Лайлом Кейзом. Он встретил ее в Нью-Йорке и собирается отвезти \ в Бостон. Она повидает девочку, а потом начнет работать.