Соблазненная роза - Филлипс Патриция. Страница 48

— Этого старого выродка хлебом не корми, только дай подраться, — сухо заметил Генри, в последний раз проверяя оружие. — А как вы собираетесь узнать, кто именно из солдат это сделал? Мы ведь не можем перебить всех, кто живет сейчас в лесу?

— А как ты собираешься их узнавать?

— Они сами будут меня поджидать. Кроме того, я довольно хорошо помню дорогу к тому месту.

— А что, если Розамунда уже мертва?

У Генри перехватило дыхание. Эта мысль часто мучила и его, но он тут же старался ее отогнать. Произнесенная вслух Аэртоном, она обрела еще большую вероятность…

— Нет, я должен верить в то, что она жива…

Аэртон сочувственно кивнул и отошел в сторонку, давая Генри пройти.

— Не понимаю, как это все произошло. Дайана говорит, что, когда они распрощались, до «Кобыльей головы» было просто рукой подать. Как же этим негодяям удалось на нее напасть?

— А что тут такого? В этом городе сплошь закоулки да переулки. И темнотища везде, точно в преисподней. Притаились да выждали, когда она будет одна, а потом напали. Пип особой храбростью никогда не отличался. Да и что он мог сделать против целой шайки?

Мид Аэртон помрачнел. Не слишком приятно выслушивать, что твой сын трус, но так оно и есть. Он, кажется, очень предан своей хозяйке, однако защитник из него никудышный.

— Ты уж поосторожней, Гарри, — только и сказал Аэртон хриплым своим голосом. — Ты позволишь мне сопровождать тебя?

Генри с улыбкой покачал головой:

— Я прихвачу пару своих гвардейцев. И вообще, до меня этим ублюдкам дела нет, им нужны деньги.

Наконец оседлали его жеребца, каждая проволочка заставляла его нервничать и яриться все больше — в Гэлтресский лес путь неблизкий, и еще надо было успеть вернуться до наступления ночи. С собою он взял двух молодых дюжих солдат, рассудив, что брать в это рискованное предприятие капитана не стоит. Капитан может пригодиться ему после, если произойдет что-нибудь непредвиденное…

Друзья Генри опять принялись уговаривать его прихватить с собой отряд воинов и выкурить дерзких холопов из леса. И все твердили, что это ловушка и что надо держать ухо востро. После долгих напутствий Генри все же выпустили. В глубине души его соратники знали, что предостерегать его бесполезно: на счету лорда Рэвенскрэгского было множество дерзких вылазок и прочих сумасбродств, однако пока ему везло, и эти выходки лишь прибавляли ему славы. А сейчас ему было, видимо, на все наплевать. Он исхитрился так влюбиться в собственную жену, что товарищи его только диву давались — их лорд совсем потерял голову.

Под неброской кожаной курткой и широким плащом меча и ножей не было видно, так что Генри и двое его сопровождающих без опаски тронулись к Бутэмской заставе, не привлекая досужих взоров. Ехать старались быстрее — насколько позволяли переполненные улицы. Он думал было захватить с собой Динку, но решил, что не стоит. Его Диабло запросто довезет их обоих. Он представил, как она прижимается к нему, сидя в седле, и судорога желания свела его мышцы. Какая это была бы радость: снова обнять ее нежное тело, поцеловать алые ее губы! А может, сейчас над ней глумятся насильники… Кровь бросилась Генри в голову. Он знал, что рядовые солдаты, крестьянская голь, способны на любые зверства. Единственное, что немного его утешало, так это уверенность в том, что жажда золота пересилит у этих мерзавцев похоть.

Когда слабые, чуть размытые в толще облаков лучи окрасили серое небо. Генри был уже у знакомой тропки. Он увидел сквозь деревья походные костры, у которых расположились группками бедно одетые солдаты. Кое-кто из них поднял на стук копыт голову, но тут же снова занялся едой. Генри понял, что искомый бивак уже близко — местность была знакома. Он не забывал примечать, сколько они проехали просек да рощиц, чтобы не заплутать на обратном пути. Между тем лес становился все гуще. Сердце Генри забилось быстрее — роковая встреча приближалась.

Проехав в чаще несколько минут, он всей кожей ощутил, что за ним следят, хотя смутные тени прятавшихся были едва заметны. Они, конечно, поняли, что он нарушил уговор и приехал со своими людьми. Однако что такое трое против целой их своры.

Генри пришлось осадить коня — кто-то преградил ему путь. Вглядевшись, он увидел дюжею белобрысого парня. Тот ухватил Диабло под уздцы, и Генри в глаза бросились литые мускулы на его руках. Генри незаметным толчком пятки заставил своего жеребца взвиться на дыбы. Белобрысый же, увидев нависшие вдруг над его физиономией копыта, живо отскочил в сторону.

— Вот так-то оно лучше. Выкладывай, где она? — процедил сквозь зубы Генри, еле сдерживаясь, чтобы тут же не наброситься на этого громилу.

Однако через минуту Генри и его спутников взяли в кольцо. Генри понял, что угодил в ловушку, и горько пожалел, что пренебрег предложенной друзьями помощью.

— Генри Рэвенскрэгский? — спросил белобрысый.

— Он самый, — ответил Генри, слегка удивленный тем, что этот тип знает даже его имя.

— Золото привез?

— Возможно.

— Так мы не уговаривались. Привез или нет?

Генри почувствовал, как его спутники насторожились, ибо зрителей, пришедших развлечься бесплатным представлением, все прибывало. Генри уже успел окинуть взглядом вырубку и не увидел ни одного домишки. Он приметил лишь несколько шалашей из веток и латаную-перелатаную палатку. Знать бы, где они держат Розамунду. Сгоряча он чуть не кинулся напролом, по сообразил, что ничего так не добьется.

— Слазь с коня, и давай полюбовно договоримся, — потребовал громила.

Подчиниться его требованию тоже было бы изрядной глупостью — Генри и не подумал спешиться.

— Где она?

— Сначала золото показывай, прокричал кто-то из толпы.

— Не раньше, чем увижу ее. Я должен убедиться, что она здесь, — резонно возразил Генри.

Громила — видимо, здешний главарь, посовещавшись с остальными, отослал одного из солдат в палатку. Значит, вот где они ее держат. Увидев, как из палатки выталкивают какую-то женщину с завязанными глазами, он судорожно сжал рукоятку своего меча. С такого расстояния он не мог разглядеть лица женщины, но фигура и рост были ее, и платье на ней желтое. Он только собрался попросить их подвести женщину поближе, как ее снова втащили внутрь палатки.

— Увидел? Теперь выкладывай золото.

— Погодите. А как мне удостовериться, что вы не учинили над ней никакого насилия?

— Поверить моему слову, — пожал плечами главарь.

Он говорил с таким апломбом, что Генри почему-то действительно ему поверил, хоть и нелепо было полагаться на честность этого спесивого индюка.

— Позволь мне переговорить с нею.

— Для этого тебе придется слезть с твоего коняги.

Генри был в смятении и внимательно изучал строптивца, дерзко смотревшего ему в глаза.

— Не делайте этого, милорд, — предостерегающе прошептал один из гвардейцев, подводя своего коня поближе, чтобы в любой момент прикрыть хозяина.

А Генри принялся разглядывать толпу оборванцев. Цепким взглядом он приметил, что у многих солдат были обмотаны грязными тряпицами раны, кое-кто опирался на свежевыструганные клюки и костыли. Эти люди явно побывали в сече на Уэйкфилдском поле. Сквозь корпию вес еще сочилась из ран кровь. Этим отчаявшимся воякам уже нечего терять. И они довольно основательно вооружены у кого пики, у кого ножи, у кого просто увесистые дубины и доски от пивных бочек… Конечно, это оружие ни в какое сравнение не шло с его собственной экипировкой, не говоря уж о гвардейцах, но их тут целая свора. Втроем едва ли с нею сладишь.

Еще раз все взвесив, Генри перекинул ногу через луку седла, предчувствуя вскрик ужаса, который исторгнется сейчас из глоток его спутников… Земля мягко спружинила под его ногами, которые вдруг предательски ослабли, — он прислонился к черному боку коня и ухватился за шпору.

— Веди меня к ней. Если с ней все в порядке, получите свое золото.

Откровенная ненависть отразилась на круглом лице белобрысого. Генри очень не любил, когда кто-нибудь смотрел на него сверху. А этот верзила был намного выше и раза в два шире лорда. Остальные сгрудились теснее, выжидая, что главарь прикажет им делать дальше. Генри боковым зрением увидел, что к коням подкрадываются несколько человек: и вот они уже заносят над собой бочарные доски, чтобы сбить наземь его солдат. Генри предостерегающе вскрикнул, но было уже поздно. Колли свалили с первого же удара, нога его запуталась в стремени, и перепуганная лошадь потащила его по кочкам сквозь заросли кустов… Второй гвардеец сумел оправиться от удара и даже развернулся, подняв коня на дыбы: мощные копыта колошматили головы и грязные руки. Разворачиваясь, он незаметно вонзил шпоры в лоснистые бока и рысью помчался вспять, в сторону Йорка.