Полное собрание стихотворений - Цветаева Марина Ивановна. Страница 20

Только о лучшем ни взгляда,

Ни взгляда о нем!

Пусть в треволненье беспечном

Год нам покажется днем!

Только ни мысли о вечном,

Ни мысли о нем!

Станем “сестричками” снова,

Крепче друг к другу прильнем.

Только о прошлом ни слова,

Ни слова о нем!

Угольки

В эту ночь он спать не лег,

Все писал при свечке.

Это видел в печке

Красный уголек.

Мальчик плакал и вздыхал

О другом сердечке.

Это в темной печке

Уголек слыхал.

Все чужие... Бог далек...

Не было б осечки!

Гаснет, гаснет в печке

Красный уголек.

Дикая воля

Я люблю такие игры,

Где надменны все и злы.

Чтоб врагами были тигры

И орлы!

Чтобы пел надменный голос:

“Гибель здесь, а там тюрьма!”

Чтобы ночь со мной боролась,

Ночь сама!

Я несусь, – за мною пасти,

Я смеюсь, – в руках аркан...

Чтобы рвал меня на части

Ураган!

Чтобы все враги – герои!

Чтоб войной кончался пир!

Чтобы в мире было двое:

Я и мир!

Гимназистка

Я сегодня всю ночь не усну

От волшебного майского гула!

Я тихонько чулки натянула

И скользнула к окну.

Я – мятежница с вихрем в крови,

Признаю только холод и страсть я.

Я читала Бурже: нету счастья

Вне любви!

“Он” отвержен с двенадцати лет,

Только Листа играет и Грига,

Он умен и начитан, как книга,

И поэт!

За один его пламенный взгляд

На колени готова упасть я!

Но родители нашего счастья

Не хотят...

Тройственный союз

У нас за робостью лица

Скрывается иное.

Мы непокорные сердца.

Мы молоды. Нас трое.

Мы за уроком так тихи,

Так пламенны в манеже.

У нас похожие стихи

И сны одни и те же.

Служить свободе – наш девиз,

И кончить, как герои.

Мы тенью Шиллера клялись.

Мы молоды. Нас трое.

Поклонник Байрона

Ему в окно стучатся розы,

Струится вкрадчивый аккорд...

Он не изменит гордой позы,

Поклонник Байрона, – он горд.

В саду из бархата и блесток

Шалит с пастушкою амур.

Не улыбается подросток,

Поклонник Байрона, – он хмур.

Чу! За окном плесканье весел,

На подоконнике букет...

Он задрожал, он книгу бросил.

Прости поклоннику, поэт!

“Он был синеглазый и рыжий...”

Костюмчик полинялый

Мелькает под горой.

Зовет меня на скалы

Мой маленький герой.

Уж открывает где-то

Зеленый глаз маяк.

Печально ждет ответа

Мой маленький моряк.

Уж в зеркале залива

Холодный серп блестит.

Вздыхает терпеливо

Мой маленький бандит.

Сердечко просит ласки, —

Тому виною март.

И вытирает глазки

Мой маленький Баярд.

Под дождем

Медленный дождик идет и идет,

Золото мочит кудрей.

Девочка тихо стоит у дверей,

Девочка ждет.

Серые тучи, а думы серей,

Дума: “Придет? Не придет?”

Мальчик, иди же, беги же скорей:

Девочка ждет!

С каждым мгновеньем, летящим вперед,

Детское сердце мудрей.

Долго ли, мальчик, у первых дверей

Девочка ждет?

После чтения “Les rencontres de м. De Brеot” Regner [16]

Облачко бело, и мне в облака

Стыдно глядеть вечерами.

О, почему за дарами

К Вам потянулась рука?

Не выдает заколдованный лес

Ласковой тайны мне снова.

О, почему у земного

Я попросила чудес?

Чьи-то обиженно-строги черты

И укоряют в измене.

О, почему не у тени

Я попросила мечты?

Вижу, опять улыбнулось слегка

Нежное личико в раме.

О, почему за дарами

К вам потянулась рука?

Москва, 14 января 1911

Декабрь и январь

В декабре на заре было счастье,

Длилось – миг.

Настоящее, первое счастье

Не из книг!

В январе на заре было горе,

Длилось – час.

Настоящее, горькое горе

В первый раз!

Слезы

Слезы? Мы плачем о темной передней,

Где канделябра никто не зажег;

Плачем о том, что на крыше соседней

Стаял снежок;

Плачем о юных, о вешних березках,

О несмолкающем звоне в тени;

Плачем, как дети, о всех отголосках

В майские дни.

Только слезами мы путь обозначим

В мир упоений, не данный судьбой...

И над озябшим котенком мы плачем,

Как над собой.

Отнято все, – и покой и молчанье.

Милый, ты много из сердца унес!

Но не сумел унести на прощанье

Нескольких слез.

Aeternum vale [17]

Aeternum vale! Сброшен крест!

Иду искать под новым бредом

И новых бездн и новых звезд,

От поражения – к победам!

Aeternum vale! Дух окреп

И новым сном из сна разбужен.

Я вся – любовь, и мягкий хлеб

Дареной дружбы мне не нужен.

Aeternum vale! В путь иной

Меня ведет иная твердость.

Меж нами вечною стеной

Неумолимо встала – гордость.

Детский юг

В каждом случайном объятьи

Я вспоминаю ее,

Детское сердце мое,

Девочку в розовом платье.

Где-то в горах огоньки,

(Видно, душа над могилой).

Синие глазки у милой

И до плечей завитки.

Облаком пар из пекарен,

Воздух удушливый прян,

Где-то рокочет фонтан,

Что-то лопочет татарин.

Жмутся к холодной щеке

Похолодевшие губки;

Нежные ручки так хрупки

В похолодевшей руке...

В чьем опьяненном объятьи

Ты обрела забытье,

Лучшее сердце мое,

Девочка в розовом платье.

Гурзуф, Генуэзская крепость,

апрель 1911

Только девочка

Я только девочка. Мой долг

До брачного венца

Не забывать, что всюду – волк

И помнить: я – овца.

Мечтать о замке золотом,

Качать, кружить, трясти

Сначала куклу, а потом

Не куклу, а почти.

В моей руке не быть мечу,

Не зазвенеть струне.

Я только девочка, – молчу.