Полное собрание стихотворений - Цветаева Марина Ивановна. Страница 31

5 июня 1915

“Не думаю, не жалуюсь, не спорю…”

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.

Не сплю.

Не рвусь ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,

Ни к кораблю.

Не чувствую, как в этих стенах жарко,

Как зелено в саду.

Давно желанного и жданного подарка

Не жду.

Не радуют ни утро, ни трамвая

Звенящий бег.

Живу, не видя дня, позабывая

Число и век.

На, кажется, надрезанном канате

Я – маленький плясун.

Я – тень от чьей-то тени. Я – лунатик

Двух темных лун.

13 июля 1914

“Я видела Вас три раза…”

Я видела Вас три раза,

Но нам не остаться врозь.

– Ведь первая Ваша фраза

Мне сердце прожгла насквозь!

Мне смысл ее так же темен,

Как шум молодой листвы.

Вы – точно портрет в альбоме, —

И мне не узнать, кто Вы.

………………………………..

Здесь всё – говорят – случайно,

И можно закрыть альбом...

О, мраморный лоб! О, тайна

За этим огромным лбом!

Послушайте, я правдива

До вызова, до тоски:

Моя золотая грива

Не знает ничьей руки.

Мой дух – не смирён никем он.

Мы – души различных каст.

И мой неподкупный демон

Мне Вас полюбить не даст.

– “Так что ж это было?” – Это

Рассудит иной Судья.

Здесь многому нет ответа,

И Вам не узнать – кто я.

13 июля 1914

Бабушке

Продолговатый и твердый овал,

Черного платья раструбы...

Юная бабушка! Кто целовал

Ваши надменные губы?

Руки, которые в залах дворца

Вальсы Шопена играли...

По сторонам ледяного лица —

Локоны в виде спирали.

Темный, прямой и взыскательный взгляд.

Взгляд, к обороне готовый.

Юные женщины так не глядят.

Юная бабушка, – кто Вы?

Сколько возможностей Вы унесли

И невозможностей – сколько? —

В ненасытимую прорву земли,

Двадцатилетняя полька!

День был невинен, и ветер был свеж.

Темные звезды погасли.

– Бабушка! Этот жестокий мятеж

В сердце моем – не от Вас ли?..

4 сентября 1914

Подруга

1. “Вы счастливы? – Не скажете! Едва ли…”

Вы счастливы? – Не скажете! Едва ли!

И лучше – пусть!

Вы слишком многих, мнится, целовали,

Отсюда грусть.

Всех героинь шекспировских трагедий

Я вижу в Вас.

Вас, юная трагическая леди,

Никто не спас!

Вы так устали повторять любовный

Речитатив!

Чугунный обод на руке бескровной —

Красноречив!

Я Вас люблю. – Как грозовая туча

Над Вами – грех —

За то, что Вы язвительны и жгучи

И лучше всех,

За то, что мы, что наши жизни – разны

Во тьме дорог,

За Ваши вдохновенные соблазны

И темный рок,

За то, что Вам, мой демон крутолобый,

Скажу прости,

За то, что Вас – хоть разорвись над гробом! —

Уж не спасти!

За эту дрожь, за то – что – неужели

Мне снится сон? —

За эту ироническую прелесть,

Что Вы – не он.

16 октября 1914

2. “Под лаской плюшевого пледа…”

Под лаской плюшевого пледа

Вчерашний вызываю сон.

Что это было? – Чья победа? —

Кто побежден?

Все передумываю снова,

Всем перемучиваюсь вновь.

В том, для чего не знаю слова,

Была ль любовь?

Кто был охотник? – Кто – добыча?

Все дьявольски-наоборот!

Что понял, длительно мурлыча,

Сибирский кот?

В том поединке своеволий

Кто, в чьей руке был только мяч?

Чье сердце – Ваше ли, мое ли

Летело вскачь?

И все-таки – что ж это было?

Чего так хочется и жаль?

Так и не знаю: победила ль?

Побеждена ль?

23 октября 1914

3. “Сегодня таяло, сегодня…”

Сегодня таяло, сегодня

Я простояла у окна.

Взгляд отрезвленней, грудь свободней,

Опять умиротворена.

Не знаю, почему. Должно быть,

Устала попросту душа,

И как-то не хотелось трогать

Мятежного карандаша.

Так простояла я – в тумане —

Далекая добру и злу,

Тихонько пальцем барабаня

По чуть звенящему стеклу.

Душой не лучше и не хуже,

Чем первый встречный – этот вот, —

Чем перламутровые лужи,

Где расплескался небосвод,

Чем пролетающая птица

И попросту бегущий пес,

И даже нищая певица

Меня не довела до слез.

Забвенья милое искусство

Душой усвоено уже.

Какое-то большое чувство

Сегодня таяло в душе.

24 октября 1914

4. “Вам одеваться было лень…”

Вам одеваться было лень,

И было лень вставать из кресел.

– А каждый Ваш грядущий день

Моим весельем был бы весел.

Особенно смущало Вас

Идти так поздно в ночь и холод.

– А каждый Ваш грядущий час

Моим весельем был бы молод.

Вы это сделали без зла,

Невинно и непоправимо.

– Я Вашей юностью была,

Которая проходит мимо.

25 октября 1914

5. “Сегодня, часу в восьмом…”

Сегодня, часу в восьмом,

Стремглав по Большой Лубянке,

Как пуля, как снежный ком,

Куда-то промчались санки.

Уже прозвеневший смех...

Я так и застыла взглядом:

Волос рыжеватый мех,

И кто-то высокий – рядом!

Вы были уже с другой,

С ней путь открывали санный,

С желанной и дорогой, —

Сильнее, чем я – желанной.

– Oh, je n’en puis plus, j’etouffe! [20] —

Вы крикнули во весь голос,

Размашисто запахнув

На ней меховую полость.

Мир – весел и вечер лих!

Из муфты летят покупки...

Так мчались Вы в снежный вихрь,

Взор к взору и шубка к шубке.

И был жесточайший бунт,

И снег осыпался бело.

Я около двух секунд —

Не более – вслед глядела.

И гладила длинный ворс

На шубке своей – без гнева.

Ваш маленький Кай замерз,

О, Снежная Королева.

26 октября 1914