Полное собрание стихотворений - Цветаева Марина Ивановна. Страница 47

Крылатки тонкое крыло.

Что я поистине крылата,

Ты понял, спутник по беде!

Но, ах, не справиться тебе

С моею нежностью проклятой!

И, благодарный за тепло,

Целуешь тонкое крыло.

А ветер гасит огоньки

И треплет пестрые палатки,

А ветер от твоей руки

Отводит крылышко крылатки...

И дышит: душу не губи!

Крылатых женщин не люби!

21 сентября 1916

Стихотворения 1916 – 1920 гг.

“Так, от века здесь, на земле, до века…”

Так, от века здесь, на земле, до века,

И опять, и вновь

Суждено невинному человеку —

Воровать любовь.

По камням гадать, оступаться в лужи

……………………………………..

Сторожа часами – чужого мужа,

Не свою жену.

Счастье впроголодь? у закона в пасти!

Без свечей, печей...

О несчастное городское счастье

Воровских ночей!

У чужих ворот – не идут ли следом? —

Поцелуи красть...

– Так растет себе под дождем и снегом

Воровская страсть...

29 сентября 1916

“И не плача зря…”

И не плача зря

Об отце и матери – встать, и с Богом

По большим дорогам

В ночь – без собаки и фонаря.

Воровская у ночи пасть:

Стыд поглотит и с Богом тебя разлучит.

А зато научит

Петь и, в глаза улыбаясь, красть.

И кого-то звать

Длинным свистом, на перекрестках черных,

И чужих покорных

Жен под деревьями целовать.

Наливается поле льдом,

Или колосом – все по дорогам – чудно!

Только в сказке – блудный

Сын возвращается в отчий дом.

10 октября 1916

Евреям

Кто не топтал тебя – и кто не плавил,

О купина неопалимых роз!

Единое, что на земле оставил

Незыблемого по себе Христос:

Израиль! Приближается второе

Владычество твое. За все гроши

Вы кровью заплатили нам: Герои!

Предатели! – Пророки! – Торгаши!

В любом из вас, – хоть в том, что при огарке

Считает золотые в узелке —

Христос слышнее говорит, чем в Марке,

Матфее, Иоанне и Луке.

По всей земле – от края и до края —

Распятие и снятие с креста

С последним из сынов твоих, Израиль,

Воистину мы погребем Христа!

13 октября 1916

“Целую червонные листья и сонные рты…”

Целую червонные листья и сонные рты,

Летящие листья и спящие рты.

– Я в мире иной не искала корысти. —

Спите, спящие рты,

Летите, летящие листья!

17 октября 1916

“Погоди, дружок…”

Погоди, дружок!

Не довольно ли нам камень городской толочь?

Зайдем в погребок,

Скоротаем ночь.

Там таким – приют,

Там целуются и пьют, вино и слезы льют,

Там песни поют,

Пить и есть дают.

Там в печи – дрова,

Там тихонечко гуляет в смуглых пальцах нож.

Там и я права,

Там и ты хорош.

Там одна – темней

Темной ночи, и никто-то не подсядет к ней.

Ох, взгляд у ней!

Ох, голос у ней!

22 октября 1916

“Кабы нас с тобой да судьба свела…”

Кабы нас с тобой да судьба свела —

Ох, веселые пошли бы по земле дела!

Не один бы нам поклонился град,

Ох мой родный, мой природный, мой безродный брат!

Как последний сгас на мосту фонарь —

Я кабацкая царица, ты кабацкий царь.

Присягай, народ, моему царю!

Присягай его царице, – всех собой дарю!

Кабы нас с тобой да судьба свела,

Поработали бы царские на нас колокола!

Поднялся бы звон по Москве-реке

О прекрасной самозванке и ее дружке.

Нагулявшись, наплясавшись на шальном пиру,

Покачались бы мы, братец, на ночном ветру...

И пылила бы дороженька – бела, бела, —

Кабы нас с тобой – да судьба свела!

25 октября 1916

“Каждый день все кажется мне: суббота…”

Каждый день все кажется мне: суббота!

Зазвонят колокола, ты войдешь.

Богородица из золотого киота

Улыбнется, как ты хорош.

Что ни ночь, то чудится мне: под камнем

Я, и камень сей на сердце – как длань.

И не встану я, пока не скажешь, пока мне

Не прикажешь: Девица, встань!

8 ноября 1916

“Словно ветер над нивой, словно…”

Словно ветер над нивой, словно

Первый колокол – это имя.

О, как нежно в ночи любовной

Призывать Элоима!

Элоим! Элоим! В мире

Полночь, и ветры стихли.

К невесте идет жених.

Благослови

На дело любви

Сирот своих!

Мы песчинок морских бесследней,

Мы бесследней огня и дыма.

Но как можно в ночи последней

Призывать Элоима!

11 ноября 1916

“Счастие или грусть…”

Счастие или грусть —

Ничего не знать наизусть,

В пышной тальме катать бобровой,

Сердце Пушкина теребить в руках,

И прослыть в веках —

Длиннобровой,

Ни к кому не суровой —

Гончаровой.

Сон или смертный грех —

Быть как шелк, как пух, как мех,

И, не слыша стиха литого,

Процветать себе без морщин на лбу.

Если грустно – кусать губу

И потом, в гробу,

Вспоминать – Ланского.

11 ноября 1916

“Через снега, снега…”

Через снега, снега —

Слышишь голос, звучавший еще в Эдеме?

Это твой слуга

С тобой говорит, Господин мой – Время.

Черных твоих коней

Слышу топот.

Нет у тебя верней

Слуги – и понятливей ученицы.

Рву за цветком цветок,

И целует, целует мой рот поющий.

– О бытие! Глоток

Горячего грога на сон грядущий!

15 ноября 1916

“По дорогам, от мороза звонким…”

По дорогам, от мороза звонким,

С царственным серебряным ребенком

Прохожу. Всё – снег, всё – смерть, всё – сон.

На кустах серебряные стрелы.

Было у меня когда-то тело,

Было имя, – но не все ли – дым?

Голос был, горячий и глубокий...

Говорят, что тот голубоокий,

Горностаевый ребенок – мой.

И никто не видит по дороге,

Что давным-давно уж я во гробе

Досмотрела свой огромный сон.

15 ноября 1916