Собрание сочинений в одном томе - Высоцкий Владимир Семенович. Страница 93
«Я не пил, не воровал…»
Я не пил, не воровал
Ни штанов, ни денег,
Ни по старой я не знал,
Ни по новой фене.
Запишите мне по глазу,
Если я соврал, —
Падла буду, я ни разу
Грош не своровал!
Мне сказали — торгаши
Как-то там иначе, —
На какие-то гроши
Строют себе дачи.
Ну и я решил податься
К торгашам, клянусь,
Честный я — чего бояться! —
Я и не боюсь.
Начал мной ОБХС
Интересоваться, —
А в меня вселился бес —
Очень страшный, братцы:
Раз однажды я малину
Оптом запродал, —
Бес — проклятая скотина —
Половину взял!
Бес недолго всё вершил —
Всё раскрыли скоро, —
Суд — приятное решил
Сделать прокурору.
И послали по Указу —
Где всегда аврал.
Запишите мне по глазу,
Если я соврал!
Я забыл про отчий дом
И про нежность к маме,
И мой срок, как снежный ком,
Обрастал годами.
Я прошу Верховный суд —
Чтоб освободиться, —
Ведь жена и дети ждут
Своего кормильца!..
«Давно я понял: жить мы не смогли бы…»
Давно я понял: жить мы не смогли бы,
И что ушла — все правильно, клянусь, —
А за поклоны к праздникам — спасибо,
И за приветы тоже не сержусь.
А зря заботишься, хотя и пишешь — муж, но,
Как видно, он тебя не балует грошом, —
Так что, скажу за яблоки — не нужно,
А вот за курево и водку — хорошо.
Ты не пиши мне про березы, вербы —
Прошу Христом, не то я враз усну, —
Ведь здесь растут такие, Маша, кедры,
Что вовсе не скучаю за сосну!
Ты пишешь мне про кинофильм «Дорога»
И что народу — тыщами у касс, —
Но ты учти — людей здесь тоже много
И что кино бывает и у нас.
Ну в общем, ладно — надзиратель злится,
И я кончаю, — ну всего, бывай!
Твой бывший муж, твой бывший кровопийца.
…А знаешь, Маша, знаешь, — приезжай!
«Я теперь на девок крепкий…»
Я теперь на девок крепкий
И теперь одною меткой
Я всех баб равняю как одну:
Пусть у ней во лбу семь пядей,
Пусть при полном при параде, —
Встречу бабу — в сторону сверну.
Был я раньше тоже хлипкий —
Провожал я их улыбкой,
Даже, помню, год с одною жил, —
А теперь пройду не глядя —
Мне плевать, что ейный дядя
Раньше где-то в органах служил.
Баб держу я в черном теле,
А чтоб лечь в одну постелю —
Этим меня можно насмешить, —
Даже если умоляет,
Даже в экстренном случáе —
Очень меня трудно уложить!
Почему с таким напором
Я воюю с женским полом:
Изучил я их как свой портрет, —
Ведь полвека я — не меньше —
Изучаю этих женщин,
И сейчас мне — восемьдесят лет.
«Там были генеральши, были жены офицеров…»
Там были генеральши, были жены офицеров
И старшины-сверхсрочника жена.
Там хлопало шампанское, там булькала мадера,
Вину от водки тесно было, водке — от вина.
Прошла пора, чтоб вешаться, прошла пора стреляться,
Пришла пора спокойная — как паиньки сидим.
Сегодня пусть начальницы вовсю повеселятся,
А завтра мы начальников вовсю повеселим.
«Есть у всех: у дураков…»
Есть у всех: у дураков
И у просто жителей
Средь небес и облаков
Ангелы-хранители.
То же имя, что и вам,
Ангелам присвоено:
Если, скажем, я — Иван,
Значит, он — святой Иван.
У меня есть друг, мозгуем:
Мы с Николкой всё вдвоем —
Мы на пару с ним воруем
И на пару водку пьем.
Я дрожал, а он ходил,
Не дрожа нисколечко, —
Видно, очень Бог любил
Николай Угодничка.
После дня тяжелого,
Ох, завидовал я как:
Твой святой Никола — во!
Ну а мой Иван — дурак!
Я придумал ход такой,
Чтоб заране причитать:
Мне ж до Бога — далеко,
А ему — рукой подать.
А недавно снилось мне,
И теперь мне кажется:
Николай Угодник — не,
А Иван мой — пьяница.
Но вчера патруль накрыл
И меня, и Коленьку —
Видно, мой-то соблазнил
Николай Угодника.
Вот сиди и ожидай —
Вдруг вы протрезвеете.
Хоть пошли бы к Богу в рай —
Это ж вы умеете.
Нет! Надежды нет на вас,
Сами уж отвертимся,
На похмелку пейте квас, —
Мы на вас не сердимся.