Мотылёк - Охлобыстин Иван Иванович. Страница 5

Петрович (Кате). Девочка! Девочка! Иди-ка, родненькая, сюда, я тебе чего скажу.

Катя подходит к незнакомому человеку у огромной машины.

Катя. Чего скажете?

Петрович. Не хочешь, малышка, на моей машинке покататься?

Катя. А можно?

Петрович. Еще как можно. Давай я тебя подсажу.

Петрович помогает девочке залезть в кабину и оборачивается к ожидающему денег Бильбо.

Хорошая у тебя, браток, работа.

Бильбо. Не жалуемся. Деньги давай. Петрович. Деньги?! Ах, деньги! Как же без денег…

Петрович отводит Бильбо чуть в сторону, чтобы ребенок из кабины не мог видеть их, и одним мощным ударом кулака в лоб валит Бильбо на землю. Потом принимается лупасить его ногами.

Ох же вы и суки! Много чего видел, но чтобы младенцев под шоферов подкладывать!…

На их потасовку обращают внимание стоящие чуть поодаль девицы и что-то кричат.

(Нанося последние два удара лежащему Бильбо.) Повезло тебе, говноед. Дел много. Эх, и пера нет, нарисовал бы свое полное мнение на твоей толстой жевалке.

Петрович оставляет скорчившегося от боли охранника, вскакивает в машину, и грузовик, оглушительно рявкнув мотором, мчится прочь.

Второй бандит (перегибаясь через бетонный парапет и заглядывая в темный котлован). Попал вроде. Вон валяется в песке.

Первый бандит. Где?

Второй бандит (показывая рукой). Да вон. Не шевелится. И высота здесь приличная. Небось башка всмятку.

Первый бандит. Шмальни для контроля еще парочку. Да-с!

Второй бандит (прицеливается и несколько раз стреляет по темному пятну внизуу прислушивается). Хрипнул.

Первый бандит. Может,спустимся?

Второй бандит. Резону нет. Две обоймы засадили, и такая высота.

Первый бандит (напевая). Есть одна у летчика мечта – высота, высота…

Второй бандит. Ты чего?

Первый бандит. Вспомнил. Я когда из дома уезжал, по телеку старый фильм шел, а мамик рулет с маком печь поставила. Может, заедем?

Второй бандит. Далеко. Мне выспаться нужно. С маком?

Первый бандит. С маком.

Второй бандит. Твоя мама здорово их печет, а моя не умеет. Пробовала, но сухие они какие-то, горчат.

Первый бандит. Это потому, что в микроволновке, а надо в духовке. На живом огне. Микроволновка лучами насквозь шпарит, а в духовке сверху, постепенно пропекается. Да-с.

Второй бандит (хмыкает). На живом огне!

Первый бандит. Белоруса вспомнил.

Второй бандит (тоже хмыкает). А! Белоруса! Ему грех жаловаться. Даже орган включили. Прямо праздник напоследок устроили. В следующей жизни будет что вспомнить.

Первый бандит. Слушай, меня грузят твои телеги про следующую жизнь. Где ты этой тряхомундии набрался?

Второй бандит. Ты на меня не дави. У меня есть личные религиозные убеждения. Они для моей кармы чисто в размер.

Первый бандит. Ты хочешь сказать, что у меня нет религиозных убеждений?!

Второй бандит. Ты мне о них ничего пока не говорил.

Первый бандит. Потому что я их внутри коплю. Я ортодокс.

Второй бандит. И чего, скопил?

Первый бандит. Наверху что-то есть, и оно все знает.

Второй бандит. Как-то это… Ну… Неперспективно.

Первый бандит. У тебя перспективно.

Второй бандит. У меня перспективно. Я у одного гуру из Новосибирска был на сеансе в Доме культуры на Таганке. Он мне сказал, что в следующей жизни я буду жить в теплой стране и нужды не знать.

Первый бандит. В какой стране?

Второй бандит. Он не сказал точно. Карма не упаковалась до конца.

Первый бандит. Может, в Африке?

Второй бандит. Что ты имеешь ввиду?

Первый бандит. Слона или бегемота.

Второй бандит. Без мазы. Я точно человек буду. Во мне много человеческого астрала.

Первый бандит. Согласен – астрала до жопы. Поехали к маме. Да-с! К маме.

Второй бандит. А бьюик?

Первый бандит. Днем поглядим.

Бандиты покидают стройку и скрываются в одном из ближайших переулков. Когда стихают их голоса, на дне котлована слышится шевеление, и в свете строительного прожектора возникает Серж. Отряхивая рубашку от пыли, он поднимает с груды песка простреленный пиджак.

Серж (разглядывая на свет пиджак). Коллекционный френч. Еще одна жертва на алтаре прогресса и эволюции. Шесть дырок. Надо признать – мир по-прежнему на мне не экономит.

Серж идет к стоящей в тени лестнице, прислоненной к стене котлована.

Некоторое время Петрович ведет машину, стараясь не смотреть на сидящего рядом ребенка. Да и Катя молчит, с огромным интересом разглядывая многочисленные наклейки, сплошь покрывшие крышу кабины. Первым не выдерживает взрослый.

Петрович. Ты как, ангелок, на дороге оказалась в половине четвертого ночи?

Катя (смотрит на свои часы). Я к бабушке шла. Сейчас уже без двадцати четыре.

Петрович. Это без разницы. Так что, у тебя и бабушка работает?

Катя. Нет, бабушка на пенсии. Она на даче летом ягоды собирает, а зимой варенье делает.

Петрович. В смысле – варенье?

Катя. Из крыжовника варенье, из клубники. У бабушки есть такая штука, которая на банки крышки накручивает.

Петрович. Тогда, значится, мамка работает?

Катя. Нет, мама с папой тоже сейчас не работают. Им отпуск дали, и они на море уехали.

Петрович. Выходит – ты одна работаешь?

Катя. Что вы глупости такие говорите? Я пока не могу работать, я во втором классе учусь.

Петрович. Темнишь, подруга. Если ты во втором классе учишься, то как ты с теми тетями и дядями оказалась?

Катя. Какой же вы непонятливый – меня мама с папой на вокзале оставили, и я к бабушке домой пошла, а меня одна тетя обещала к бабушке подвезти, но потом ей нужно было куда-то подружку быстро свозить, и я с другой тетей сидела.

Петрович. Ну, твою мать!

Катя. Не выражайтесь, пожалуйста.

Петрович. Не буду. Случайно сорвалось.

Катя. У нас в школе один дядя, который трубу в классе чинил, так вот выразился, и его Тамара Сергеевна выгнала насовсем.

Петрович. Тамара Сергеевна – это кто?

Катя. Директор школы. Она еще в старших классах учитель истории.

Петрович. И правильно выгнала. При детях ни за что нельзя так выражаться. Вот у меня в школе так многие выражались, и вся жизнь наперекосяк.

Катя. Вам какой урок в школе больше нравился? Мне – рисование.

Петрович. Урок пения нравился. Я до сих пор петь люблю. У нас в каме… в пансионате магнитофон был и две кассеты. Одна с немецким языком, а другая с песнями на итальянском языке. Я их все наизусть выучил. Теперь, когда на душе хорошо, то я пою.

Катя. Спойте, пожалуйста.

Петрович. Ты серьезно?

Катя. Честное слово.

Петрович. Как знаешь. Только там не все слова внятно… Старая кассета была. Не смейся.

Катя. Ни за что.

Петрович (откашливается и поет на итальянском языке).

Катя. Как вы поете хорошо!

Петрович (явно застеснявшись). Правда, что ли?