Неженка - Филлипс Сьюзен Элизабет. Страница 23

— «Крестьяне» — это профессиональное словечко, не так ли? — огрызнулась она, разом позабыв благое намерение придерживаться примирительного тона. Неужели все киношники такие подлые? Ее захлестнула волна злости на Миранду Гвинвик. А не знала ли Миранда, что здесь будут такие невыносимые условия?

— Ты не хочешь работать, — сказал Лью Штайнер, пожав плечами. — У меня есть на примете дюжина шлюх, которые, стоит мне захотеть, уже к вечеру будут здесь, чтобы занять твое место. Тебя нанимал его светлость лорд, а не я.

Шлюха! Франческа почувствовала, как красная пелена застилает ей глаза, но едва она открыла рот, чтобы взорваться, как ощутила на своем плече чью-то руку.

— Франческа! — воскликнул лорд Байрон, повернув ее к себе и поцелуем в щеку заставив на некоторое время забыть о своем гневе. — Вы выглядите бесподобно! Разве она не прекрасна, Лью? Эти зеленые кошачьи глаза! Этот невероятный рот!

Не говорил ли я тебе, что она идеально подходит на роль Люсинды; она стоит каждого пенса, потраченного на дорогу сюда.

Франческа собралась было напомнить ему, что именно она выложила все эти пенсы и хотела бы каждый из них получить обратно, но, прежде чем успела открыть рот, лорд Байрон снова заговорил:

— Платье просто блестяще. По-детски невинное, но чувственное. Я прямо влюблен в ваши волосы. Эй, вы все, это Франческа Дей!

После своего монолога Байрон, отведя ее в сторону, извлек из кармана своих пошитых на заказ шорт бледно-желтый носовой платок и осторожно промокнул им лоб.

— Мы будем снимать ваши сцены сегодня и завтра. Текста у вас нет, так что волноваться не следует.

— А я и не волнуюсь, — объявила она. Боже милостивый, да она была близка с самим принцем Уэльским! Вообразить только, подобный пустяк заставит ее волноваться! — Байрон, это платье…

— Восхитительное, не правда ли? — Он повлек ее в гостиную, лавируя между двумя камерами и лесом софитов, и подвел к краю сцены, обставленной чепплуайтовскими стульями, небольшим диваном, покрытым узорчатой шелковой тканью, и старинными серебряными вазами, в которых стояли свежие цветы. — В первом эпизоде вы будете стоять перед этими окнами.

Я сделаю заднюю подсветку, а вам надо будет только пройти вперед по моей команде, и ваше чудное лицо медленно вплывет в фокус.

Его замечание о дивном лице несколько смягчило обиду на то, как с ней обошлись, и она посмотрела на него более благосклонно.

— Думайте о «жизненной силе», — убеждал он ее. — Вы же видели фильм Феллини, в котором персонажи молчат? Пусть Люсинда и не промолвит ни словечка, но уже одно ее присутствие должно выплескиваться с экрана и хватать зрителя за глотку! Она — символ недостижимого. Жизненность, великолепие, волшебство! — Он поджал губы. — Господи, будем надеяться, что получится не слишком эзотерично, иначе эти кретины из зрительного зала не уловят сути!

В течение последующего часа Франческа стоя ждала, когда покончат с замерами освещенности, потом сосредоточенно репетировала свой выход, пока шли последние приготовления. Ее представили Флетчеру Холлу, смуглому актеру в визитке и брюках, игравшему главную мужскую роль и выглядевшему довольно мрачно. Хотя она была в курсе всех сплетен о киноактерах, но о нем ей слышать не приходилось, и в душу вновь закралось нехорошее предчувствие. Почему ей незнакомы имена этих людей? Возможно, она совершила ошибку, не разузнав всех подробностей об этом предприятии, прежде чем кинуться в него столь слепо. Возможно, ей следовало хотя бы взглянуть на сценарий… «Но ведь вчера, — напомнила она себе, — я просмотрела контракт, и в нем как будто все было в порядке».

После удачно отснятого первого эпизода, в котором она, стоя у окна, послушно следовала командам лорда, ее опасения постепенно рассеялись.

— Прекрасно! — неустанно восклицал он. — Чудесно! Франческа, вы так естественны.

Комплименты тешили ее тщеславие, и, несмотря на возрастающие неудобства, которые она испытывала в тесном костюме, в перерыве между съемками ей удалось отдохнуть и даже пококетничать с теми мужчинами из группы, которые накануне были так внимательны к ней.

Байрон отснял эпизод, в котором она, пройдя через комнату, делает глубокий реверанс Флетчеру Холлу и отвечает на его диалог долгим задумчивым взглядом. Во время ленча, когда ее на час освободили от костюма, Франческа поняла, что все это по-настоящему доставляет ей удовольствие. После перерыва Байрон, ставя ее в различные места гостиной, делал крупные планы со всех мыслимых углов.

— Вы прекрасны, дорогая! — выкрикивал он. — Боже, это лицо сердечком и эти великолепные глаза — само совершенство. Распустите ей волосы! Прекрасно! Прекрасно!

Когда он объявил перерыв, Франческа потянулась, совсем как кошка, которой только что хорошенько почесали спинку.

Ближе к вечеру ее хорошее настроение улетучилось, уступив место чувству удушья от жаркой погоды и света софитов. Вентиляторы, расставленные вдоль сцены, мало способствовали охлаждению воздуха, тем более что их приходилось отключать всякий раз, когда переставляли камеры. Тяжелый корсет и многочисленные нижние юбки под платьем постепенно накапливали тепло, нагревая кожу, пока она не почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

— Сегодня я совершенно ничего не смогу больше делать, — в конце концов заявила она, когда гример стирал бисеринки пота, проступившие на лбу у корней волос. — Я просто умираю от жары, Байрон!

— Еще только одну сцену, дорогая. Всего одну! Выгляньте в окно в направлении света. Ваша кожа сразу засияет. Пожалуйста, Франческа, вы такая принцесса. Моя изысканная, безупречная принцесса!

Могла ли она отказаться, услышав такое?

Байрон направил ее к метке, расположенной на полу недалеко от камина. Как она поняла, начало фильма концентрировалось вокруг прибытия юной английской школьницы на плантацию близ Миссисипи, где ей предстояло стать невестой ее владельца, ведущего жизнь отшельника; у Франчески создалось впечатление, что замышлялось сделать этого человека похожим на Рочестера из «Джен Эйр», хотя сам Флетчер Холл казался ей слишком скользким, чтобы быть романтическим героем. К несчастью для школьницы, но к счастью для Франчески, Люсинда должна была в тот же день трагически умереть. Франческа уже видела в своем воображении роскошную сцену смерти, где она намеревалась играть с подобающей случаю сдержанной страстью. Ей еще предстояло узнать, что связывало Люсинду и владельца плантации с главной сюжетной линией, перенесенной в наши дни и, по-видимому, объяснявшей значительное число женщин-актрис, но поскольку она была задействована только в первых сценах, то полагала это не столь важным.

Байрон, вытирая брови свежим носовым платком, направился к Флетчеру Холлу:

— Я хочу, чтобы вы подошли к Франческе сзади, положили руки ей на плечи и отвели в сторону волосы для поцелуя в шею.

Франческа, помните, что вас всю жизнь очень опекали. Его прикосновение шокирует вас, но вместе с тем доставляет удовольствие. Вам понятно?

Франческа почувствовала, как между грудей бежит струйка пота.

— Конечно, понятно, — сварливо ответила она. Подошедший гример припудрил ей шею. Она заставила его подержать зеркало, проверяя качество работы.

— Запомните, Флетчер, — продолжал Байрон, — мне не нужно, чтобы вы на самом деле целовали ее в шею: просто изобразите предвкушение поцелуя. Ну хорошо, прогоним сцену еще разок.

Франческа заняла свое место, но лишь для того, чтобы вновь томиться из-за нескончаемой задержки, вызванной необходимостью подправить освещение. Потом кто-то заметил темное пятно от пота на спине визитки Флетчера, и Салли пришлось отправиться за запасной визиткой в трейлер, где находились костюмы.

Франческа топнула ногой:

— Сколько еще вы намерены держать меня здесь? Я больше не выдержу! Лорд, даю вам ровно пять минут, а потом ухожу!

Он холодно посмотрел на нее:

— Послушайте, Франческа, надо быть профессионалом, Остальные тоже устали.

— Остальные не носят костюмов по десять фунтов весом, Хотела бы я посмотреть, какими профессионалами они показали бы себя, доведись им помирать от удушья!