Книга 1 - Высоцкий Владимир Семенович. Страница 40
ПЕСНЯ О ДРУГЕ
Из радиоспектакля «Зеленый фургон»
Нет друга. но смогу ли
Не вспоминать его:
Он спас меня от пули
И многого чего…
Ведь если станет плохо
С душой иль головой,
То он в мгновенье ока
Окажется со мной.
Где бы он ни был, куда б ни уехал,
Как прежде в бою, и в огне, и в дыму
Я знаю, что он мне желает успеха,
Я тоже желаю успеха ему…
МОНУМЕНТ
Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули,
И в обычные рамки не лез.
Но с тех пор, как считаюсь покорным,
Охрамили меня и замкнули (согнули),
К пьедесталу прибив «Ахиллес».
Не стряхнуть мне гранитного мяса,
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту.
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента
Только судороги по хребту.
Я хвалился косою саженью
Нате, смерьте.
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти.
Но в обычные рамки я всажен,
На спор вбили,
А косую неровную сажень
Распрямили.
И с меня, когда взял я, да умер,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мертвых мертвей.
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило,
Из беззубой улыбки моей.
Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец.
Подойти ко мне с меркой обычной
Опасались.
Но по снятии маски посмертной,
Тут же, в ванной,
Гробовщик подошел ко мне с меркой
Деревянной.
А потом, по прошествии года,
Как венец моего исправленья,
Крепко сбитый, литой монумент
При огромном скопленьи народа
Открывали под бодрое пенье,
Под мое, с намагниченных лент.
Тишина надо мной раскололась,
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет.
Мой, отчаяньем взорванный голос,
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.
Я синел, в покрывала упрятан
Все там будем.
Я орал в тоже время кастратом в
Уши людям.
Саван сдернули. как я обужен
Нате, смерьте.
Неужели такой я вам нужен
После смерти?
Командора шаги злые гулки.
Я решил, как во времени оном:
Не пройтись ли по плитам звеня?
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном,
И осыпались камни с меня.
Накренился я, гол, безобразен,
Но и, падая, вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой,
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров все же
Прохрипел я: «похоже живой…»
И паденье меня и согнуло,
И сломало,
Но торчат мои острые скулы
Из металла.
Не сумел я, как было угодно,
Шито-крыто.
Я, напротив, ушел всенародно
Из гранита.
* * *
И душа и голова, кажись, болит,
Верьте мне, что я не притворяюсь.
Двести тыщ тому, кто меня вызволит,
Ну и я, конечно, попытаюсь.
Нужно мне туда, где север с соснами,
Нужно мне в тайгу, там интереснее.
Поделюсь со всеми папиросами
И еще вдобавок тоже песнями.
Дайте мне глоток другого воздуха,
Смею ли роптать? Наверно, смею.
Запах здесь… А может быть вопрос в духах?
Отблагодарю, когда сумею.
Нервы у меня луженые,
Кончилось спокойствие навеки.
Эх, вы мои нервы обнаженные,
Ожили б — ходили, как калеки.
Не глядите на меня, что губы сжал.
Если слово вылетит, то злое.
Я б отсюда в тапочках в тайгу сбежал,
Где-нибудь зароюсь и завою.
ГОЛОЛЕД
Гололед на земле, гололед,
Целый год напролет гололед,
Будто нет ни весны ни лета.
Чем-то скользким покрыта планета,
Люди, падая бьются об лед,
Гололед на земле, гололед,
Целый год напролет гололед.
Даже если планету в облет,
Не касаясь планеты ногами,
То один, то другой упадет,
И затопчут его сапогами.
Гололед на земле, гололед,
Целый год напролет гололед,
Гололед на земле, гололед,
Будто нет ни весны, ни лета.
Чем-то скользким планета одета,
Люди, падая бьются об лед,
Гололед на земле, гололед.
ГДЕ ТРЕТИЙ ДРУГ
ХОЛЕРА
Не покупают никакой еды,
Все экономят вынужденно деньги.
Холера косит стройные ряды,
Но люди вновь смыкаются в шеренги.
Закрыт Кавказ, горит Аэрофлот,
И в Астрахани лихо жгут арбузы.
Но от станка рабочий не уйдет,
И крепнут, как всегда, здоровья узы.
Убытки терпит целая страна.
Но вера есть! Все зиждется на вере.
Объявлена народная война
Одной несчастной, бедненькой холере.
На трудовую вахту встал народ
В честь битвы с новоявленною порчей.
Но пасаран! Холера не пройдет!
Холеры нет! И все, и бал окончен.
Я погадал вчера на даму треф,
Назвав ее для юмора холерой.
И понял я: холера — это блеф,
Она теперь мне кажется химерой.
А мне теперь прибавилось ума,
Себя я ощущаю Гулливером,
Ведь понял я: холера — не чума,
У каждого всегда своя холера.
Уверен я — холере скоро тлеть.
А ну-ка залп из тысячи орудий!
Вперед! Холерой могут заболеть
Холерики, несдержанные люди.