Ночной портье - Кавани Лилиана. Страница 3
Клаус показывает Гансу черно-белую фотографию массовой расправы. Указывает пальцем на фигуру убегающего человека.
Клаус. Этому вот удалось сбежать. Позже его поймали, но оставили в живых — выяснилось, что он отменный повар. К тому же он был очень услужлив. Сейчас у него собственный ресторан на берегу реки. Именно он предупредил меня, что Макс оставил в живых одну девушку...
Ганс. Найди ее.
Клаус. Конечно, ты видел Макса? Он показался мне очень взволнованным.
Ганс. Я прекрасно понимаю его. Не будем держать его в большом напряжении. Он единственный, кто еще должен пройти проверку... Я понимаю, Клаус, что эти документы находятся в надежных руках... но лучше бы от них побыстрее избавиться...
Лючия никак не может заснуть. Она включает радио, делает его потише, чтобы не разбудить мужа, и, в конце концов, выключает. Она ложиться поближе к Атертону, как бы ища его защиты, и закрывает глаза...
Ночь. Офицер несет девушку по коридору, в затем укладывает на кровать в белой комнате и привязывает ее руки к спинке кровати.
Лючия широко раскрывает глаза, садится и закуривает. Она явно не хочет избавляться от воспоминаний. Тишина ее раздражает. Она вновь включает радио и убавляет звук до предела.
Макс погружен в свои воспоминания, которые прерываются вызовом из номера 40. Макс смотрит в нерешительности на лампочку, затем отключает контакт и направляется к лифту.
Макс стучит в дверь номера 40 (того самого, v которого он задержался, чтобы прочитать записку). Из комнаты раздается: «Войдите». И Макс входит.
Номер 40, как и номер графини Штайн, явно не временное пристанище, а место постоянного пребывания его обитателя. На столиках множество фотографий в серебряных рамках, стены увешаны афишами. Хозяин этого номера — бывший танцовщик Берт Бегеренс, ему около пятидесяти. Он с нетерпением ждал Макса.
Берт. Ты что, забыл?
Берт растянулся на кровати с рассерженным видом.
Макс. Да нет. Я уже собирался прийти, но...
Берт. Ладно. Займись светом...
Берт встает и направляется к небольшому трюмо подгримироваться. Гостиная превращена в подобие сцены. Столы и кресла сдвинуты в стороны. Макс устанавливает свет... Берт ставит пластинку. Это Л Кавалер розы М Штрауса. Берт готов. Макс садится на стул в центре Л сцены М — он будет играть роль Софии, юной красавицы, которой сейчас будет объясняться в любви красивый юноша Оттавио. Берт с серебрянной розой в руках начинает танцевать перед Максом... Мак смотрит на танцовщика, пока его не уносят воспоминания...
Большая черная комната. Огромная фотография Гимлера. Перед группой офицеров танцует полуобнаженный Берт. Он намного моложе. А с пластинки на старом патефоне звучит Штраус...
Большая серая комната. Заключенные проходят по очереди перед эсэсовцами для осмотра и сортировки...
Вот и девушка, которую мы видели раньше. От стыда она низко опустила голову. Макс очень возбужден. Он не может отвести от нее глаз (он перестал снимать). Женщина эсэсовка осматривает ее, затем заглядывает в рот и отсылает к кучке других заключенных.
Номер Берта. Спектакль окончен... Макс достает из кюветки шприц. Берт лежит на постели ягодицами кверху. Макс кладет шприц на большой кусок ваты и оглядывает флаконы с лекарствами.
Макс. Что тебе ввести?
Берт. Люминал. Я без него не засыпаю.
Макс находит упаковку ампул с люминалом.
Макс. А ты пробовал читать перед сном?
Берт. Пробовал. Только сразу начинаю размышлять. А от этого еще хуже. Я встаю, выхожу... а чем это заканчивается, ты сам знаешь.
Макс вскравает ампулу.
Макс. Тебе нужен телохранитель.
Берт. Если бы ты захотел им стать, Макс...Если бы я был богачем, я бы нанял тебя...Ты согласился бы?
Макс. Конечно.
Берт. Ты говоришь так, потому что знаешь, что я не могу...
Макс приближается к Берту со шприцем и куском ваты.
Берт. Да ты бы и не согласился. Ведь ты никому не хочешь подтирать задницу. И правильно делаешь.
Макс делает укол.
Берт. Молодец... У тебя получается не больно.
Макс вытаскивает иглу.
Номер Лючии и Энтони. Лючия пьет кофе, а Энтони листает венские газеты, ищет отзывы на премьеру. Лючия явно погружена в воспоминания.
Энтони. (читает). «Необычайно элегантная интерпретация, которая останется незабываемым событием нынешнего сезона Фольксоперы...» И так далее... «Я должен признаться, не знаю, чего еще можно ожидать от маэстро Атертона, который пользуется в Вене вполне заслуженной славой...» (Поворачивается к Лючии) Ты что, меня не слушаешь? Тебя же всегда интересовали отзывы, и мы всегда читали их вместе...
Лючия (резко). Оставь меня в покое!
Атертон. Что ты сказала?
Лючия. Я сказала, что хочу уехать отсюда! Я хочу уехать из этого города!
Но Атертон все еще осмысливает прочитанное и, как будто не услышав Лючию, продолжает.
Атертон. А ты заметила, что вытворяла первая скрипка? Эта дура Готгер...
Лючия смотрит на него с презрением и кричит.
Лючия. Я сказала, что я уезжаю!
Атертон смотрит на нее с недоумением.
Атертон. Да ты с ума сошла, я должен быть в театре сегодня вечером.
Лючия. Я уеду одна.
Атертон. Куда же ты собралась?
Лючия. Прочь из этой гостиницы, из этого города...
Атертон подсаживается к ней на кровать.
Атертон. И прочь из этой страны.
Лючия кивает, затем вдруг зарывается лицом в подушку. Атертон смягчается.
Атертон. Не понимаю... Мне казалось, что ты с радостью поехала со мной.
Лючия трясет головой, как бы говоря «нет, нет и нет».
Атертон. Да и гастроли уже заканчиваются, осталось всего несколько дней. Уже завтра мы уезжаем во Франкфурт, где этот дурак импресарио, через три дня Гамбург, потом Берлин — и все.
Атертон пытается приподнять ее. Она поворачивается. Оказывается она не плачет, а смеется. Атертон ошеломлен, но тут же обнимает ее и ласково говорит
Атертон. Ты моя безумная, безумная, безумная...
Стук в дверь. Лючия сразу же напрягается, она явно напугана.
Лючия. Не открывай!
Атертон. Почему? Это портье с газетами. Утром пришли не все.
Стук повторяется.
Атертон. Войдите!
Лючия пытается взять себя в руки, но смотрит на дверь с явной тревогой. Дверь открывается, входит портье. Это не Макс, а дневной портье. Напряжение исчезает с лица Лючии. Портье кладет газеты, получает чаевые, прощается и выходит.
Макс, закончив работу выходит, из гостиницы вместе с Клаусом. Идет дождь.
Клаус. Назначено на один из ближайших вечеров. Подготовь помещение. Придут все. Они, кажется, напали на след одного свидетеля. Кое-что известно Марио, повару. Об этом будет разговор на совещании.
Макс. А нельзя было подождать еще некоторое время?
Клаус. Нет. Я считаю, чем быстрее мы закроем твое дело, тем лучше.
Они сердечно прощаются и расходятся. Макс смотрит на удаляющегося Клауса. В его голове созрел план...
Макс и владелец ресторана Марио, итальянец, сухопарый смуглый мужчина с усами, идут по направлению к реке.
Марио. ...Но ты ведь сюда приехал не пейзажами любоваться. Так в чем дело? Что-то произошло?
Макс. Судебное дело. Клаус вечно спешит...
Марио. Рано или поздно и ты должен был задуматься над тем, что ты натворил. Вы правильно делаете, что опережаете более неприятные события. В газетах часто сообщают то об одном, то о другом обвиняемом.
Макс. Вот именно. И только такие коллаборационисты, как ты, ускользают.
Ресторан Марио. Макс и Марио сидят за столом. Жена Марио Грета улыбаясь подходит к столу. Грете за сорок, блондинка. Она обращается к Максу, которого явно хорошо знает.
Грета. Поешь чего-нибудь?