Рай — Техас! - Филлипс Сьюзен Элизабет. Страница 25

Целовалась она как девочка-подросток на первом свидании. Эта невинность одновременно и возбуждала, и раздражала его. Все-таки нехорошо, когда у тридцатилетней женщины столь убогий арсенал атакующих средств. Он начал понемножку работать языком — просто чтобы дать ей понять, что это такое.

Она оказалась способной ученицей и довольно охотно приоткрыла рот. На вкус это было похоже на фрукты с солью.

Наслаждаясь прикосновениями к маленькому нежному телу, он забыл о скверном характере Грейси и прочих ее невеликих достоинствах. Она заставила его погрузиться в воспоминания о той волшебной, слегка утомительной и — увы! — невозвратимой ночи, когда он пытался соблазнить девственницу.

Она начала тихо постанывать, потом ее язычок сам отправился на поиски приключений. Его реакция была незамедлительной. Выдернув руки из ее штанишек, он приподнял ее, ухватив за бедра. Она автоматически раздвинула их, а затем оплела ногами его торс. Когда Грейси вцепилась руками в его плечи, он понял, что дело может кончиться плохо. Еще секунда — и он, забыв об ее идиотской девственности, разложит ее прямо здесь — на полу гостиной, комнаты, напомнил он себе, в которую выходит множество незапирающихся дверей и где висит портрет наиневиннейшего ребенка.

— Грейси… — Он аккуратно высвободился из ее объятий. — Миленькая, знаешь, нам нужно слегка сбавить обороты.

— Я не хочу. Я хочу, чтобы ты показал мне, что бывает потом.

— Я тебя понимаю. Но видишь ли, дело в том, что в данный момент ты не готова еще ни к чему, кроме поцелуев. — Он решительно отстранил ее от себя и нагнулся, чтобы поднять с пола ее одежду, поеживаясь и стараясь держаться так, чтобы не напугать ее до смерти.

Он все-таки успел вовремя одеть Грейси, поскольку в тот момент, когда последняя пуговица на ее блузке была застегнута, открылась дверь и в гостиную вошла мать.

— Ну как у нее дела?

Прежде чем он успел открыть рот, Грейси громко и оскорбленно выкрикнула:

— Ваш сын — вовсе не джентльмен. Он только что отказался заняться со мной сексом.

Сузи погладила Бобби Тома по плечу, в глазах ее засверкали искорки смеха:

— Такие слова согревают материнскую душу. Бобби Том почувствовал, что по горло сыт женским обществом. Он повернулся к Грейси:

— Послушай меня внимательно, милая: сегодня ты будешь ночевать здесь, и я хочу, чтобы тут все было тихо. Завтра с утра к тебе заглянет Уиллоу, и вы переговорите обо всем.

Но Грейси, не обращая на него внимания, опять обратилась к Сузи:

— Скажите, у вас в доме случайно нет никаких неприличных фильмов, а?

Сузи бросила на сына неодобрительный взгляд, а затем решительно взяла Грейси под руку:

— Мы сейчас вдвоем совершим маленькую прогулку на верхний этаж.

К его радости, Грейси без всяких протестов отправилась с ней.

Он вышел следом за этой странной парочкой в коридор и взял свой стетсон. Когда женщины начали подниматься по лестнице, он спросил у матери:

— Сколько же порций вина она выпила?

— Три, — ответила Сузи.

Три! Бобби Том не мог в это поверить. После жалких трех порций легонького вина она принялась демонстрировать стриптиз и требовать, чтобы ее немедленно трахнули!

— Мам!

— Да, дорогой?

— Знаешь, ни при каких обстоятельствах не подпускай ее к упаковке с шестью порциями.

Когда Грейси выходила через раздвижную дверь в патио особняка Сузи Дэнтон, в желудке ее жгло от аспирина и солнце, вставшее уже высоко, слепило ей глаза. По задней стене дома вилась повилика, а каменную ограду двора, полускрытую старым платаном и несколькими магнолиями, заплела жимолость. В этом небольшом и уютном садике, щедро обласканном июльским солнцем, ~ росли розовые и белые петунии, герань, лилии, барвинок. Вращающийся разбрызгиватель влаги тихо шипел над низкими кустами — после утренней поливки все здесь казалось чистеньким и приятным.

Хозяйка дома в шортах цвета хаки и яркой футболке с попугаем на груди склонилась над грядкой с ароматическими травами. Она подняла голову и улыбнулась.

— Что, миссис Крейг уже ушла?

Грейси кивнула и сразу же пожалела об этом: резкая боль покатилась шариком от виска к виску. Поморгав глазами, она медленно побрела в дальний конец садика, где работала Сузи.

— Уиллоу опять хочет нанять меня. — Она аккуратно присела на маленькую садовую скамейку.

— Да?

— Но не в качестве помощника режиссера. А как помощника Бобби Тома.

— О!

— Я сказала ей, что подумаю. — Грейси обтянула колени подолом страшно измятой юбки цвета морской волны — больше ей надеть было нечего, поскольку ее чемоданчик все еще оставался в багажнике «тандерберда». Она сглотнула слюну. — Сузи, я просто не могу выразить, как я сожалею о событиях вчерашнего вечера. И это после всего, что вы сделали для меня! Я ответила на ваше гостеприимство ужасным хамством и подставила вас в вашем же собственном доме. Так отвратительно я не вела себя никогда в жизни.

Сузи улыбнулась:

— Но тебя ведь развезло, верно?

— Это не оправдание.

— Ты вчера пережила сильный шок, — добродушно сказала Сузи. — Любая женщина на твоем месте могла бы расклеиться.

— Я навязывалась ему.

— К этому он привык, дорогая. Я уверена, что он уже забыл об этом.

Самолюбие Грейси было задето, однако правду в карман не спрячешь. Она действительно оказалась причислена к длинному списку дурех, вешающихся на шею Бобби Тому, и после ее имени стоит не точка, а запятая.

— Он всегда производит такое сильное впечатление на женщин?

— Он производит сильное впечатление почти на всех людей. — Сузи достала из зеленого пластикового ведерка маленькую лопатку-грабли и принялась рыхлить почву по краю грядки. — Во многих отношениях жизнь давалась Бобби Тому легко. С малых лет он был первым в спортивных играх и всегда прекрасно учился.

Внутренне Грейси залилась краской, припомнив, как она предложила помочь ему научиться читать. Сузи растерла в пальцах листок лаванды и поднесла ладонь к лицу. Грейси решила, что разговор окончен, но мать Бобби, насладившись тонким ароматом, продолжила:

— Он пользовался популярностью у своих ровесников. Мальчишки любили его, потому что он никогда не заносился над ними. А девчонки еще в начальной шкоде всегда находили какие-нибудь предлоги заглянуть к нам в дом. Он эти штучки ненавидел, конечно, особенно в четвертом классе, когда они сделали его жизнь почти невыносимой. Они посылали ему любовные записочки и провожали его на стадион. Другие ребята безжалостно высмеивали его.

Она продолжала вертеть лопатку в руках и говорила медленно, отдельными фразами, подбирая нужные слова.

— Однажды Терри Джо Дрисколл — теперь она Терри Джо Бейнз — нарисовала мелом на асфальте огромное красное сердце, а в нем сделала надпись: «Бобби Том любит Терри Джо» — и разбросала вокруг цветы — она знала, что он со своими приятелями должен был пройти мимо. Когда Бобби Том увидел эти художества, он пулей пролетел через двор и набросился на нее.

Грейси не слишком хорошо разбиралась в психологии девятилетних мальчиков, но понимала, что такая подтасовка фактов вполне могла вывести его из себя.

Сузи возобновила атаку на разрозненные отряды сорняков.

— Если бы там не было других ребят, возможно, ничего особенного и не случилось бы. Но они успели рассмотреть, что там написано, и принялись насмехаться. Терри тоже стала смеяться и сказала им, что Бобби Том хотел поцеловать ее. Он вышел из себя и сильно ударил ее в плечо.

— Думаю, это естественная реакция со стороны девятилетнего мальчика.

— Отец Бобби Тома придерживался другого мнения. Хойт услышал шум и выглянул из двери дома как раз в тот момент, когда Бобби Том ударил ее. Он пулей вылетел из дома, схватил Бобби Тома за шиворот и отлупил его прямо на глазах у сверстников. Бобби Том был унижен, а его приятели смущены. На моей памяти Хойт впервые так взбеленился. Он был человеком старого закала и считая, что самое низкое, что может сделать мужчина, — это ударить женщину, и не сделал скидки даже на то, что его сыну было в это время всего девять лет.