Рожденный очаровывать - Филлипс Сьюзен Элизабет. Страница 30

– Конечно! Мы, чудачки, обожаем новые приключения.

Эйприл вскинула брови.

– Чудачки?

– Не волнуйтесь, – вежливо заметила Райли. – Вы слишком хорошенькая, чтобы быть чудачкой.

– Немедленно прекрати, – велела Блу. – Нельзя питать предубеждения к людям только потому, что им повезло родиться красивыми. Чудаки – это состояние ума. Кроме того, у Эйприл потрясающее воображение, так что она в своем роде тоже чудачка.

– Я польщена, – сухо заметила Эйприл, напряженно улыбаясь Райли. – Хочешь увидеть мой потайной пруд?

– У вас есть потайной пруд?

– Я тебе покажу.

Райли схватила рюкзак и вместе с Блу вышла из кибитки.

Глава 9

Маленький, обшарпанный коттедж был окружен полуразвалившимся палисадником. Сосновые иглы устилали крытую жестью крышу, четыре тонких витых столбика украшали шаткое крылечко. Когда-то белая краска посерела, а зеленые ставни выцвели.

– Вы живете здесь одна?

– Только последние два месяца, – пояснила Эйприл. – В Лос-Анджелесе у меня кондоминиум.

Заметив серебристый «сааб» с калифорнийскими номерами, припаркованный в тени дома, Блу решила, что модные стилисты, должно быть, неплохо зарабатывают.

– А по ночам вам не страшно? – допытывалась Райли. – А если маньяк или серийный убийца попытается забраться в окно?

Эйприл подвела их к скрипучему деревянному крыльцу.

– В жизни есть немало реальных поводов для беспокойства. Шансы на то, что серийный убийца проберется сюда, абсолютно ничтожны.

От двери отошел кусок сетки. Эйприл не запирала ее, и они пошли в жилую комнату с голыми деревянными полами и двумя окнами, закрытыми пожелтевшим тюлем. Яркие прямоугольники на выцветших обоях в голубые и белые махровые розы отмечали места, где раньше висели картины или фотографии. В комнате почти не было мебели: мягкий диван, на котором валялось покрывало, крашеный комод с тремя ящиками и стол, на котором теснились старая медная лампа, пустая бутылка из-под воды, книга и стопка модных журналов.

– Арендаторы еще жили здесь около полугода назад, – пояснила Эйприл. – Я перебралась сюда, как только была сделала уборка.

Она направилась к кухне в глубине коридорчика.

– Не стесняйтесь, будьте как дома, пока я ищу свой блокнот.

Смотреть было особенно не на что, но Блу и Райли все же заглянули в обе спальни. В большей стояла очаровательная кровать с чугунным узорчатым изголовьем, выкрашенным облупившейся белой краской. На разномастных столиках красовались старомодные будуарные лампы с абажурами из стеклянных розовых лент. Эйприл разбросала по кровати подушки и накрыла сиреневым покрывалом в тон бутоньеркам, раскиданным по выцветшим голубовато-зеленым обоям. Будь здесь ковер и еще несколько предметов мебели, комната вполне сгодилась бы для журнального разворота, рекламирующего жемчужины блошиного рынка.

Эта комната была единственной стоящей внимания, потому что ванная, отделанная в зеленых тонах, и кухня со старыми столами и вытертым линолеумом с узором, изображавшим красный кирпич, не производили приятного впечатления. Все же уют придавали корзинка с грушами и керамическая ваза с цветами, стоявшие на древнем столе в виде мясной колоды Вскоре на кухню пришла Эйприл.

– Нигде не могу отыскать блокнот. Должно быть, все-таки оставила его в доме. Райли, в шкафу спальни есть одеяло. Принеси его, будь так добра! У нас еще есть время посидеть у пруда. Я налью вам охлажденного чаю.

Райли послушно принесла одеяло. Эйприл тем временем разливала чай в три высоких стакана, которые они захватили с собой. За коттеджем в солнечных лучах блестел пруд, и росшие по берегам ивы купали в воде лиственную бахрому. В камышах порхали стрекозы, и крошечные утята плавали рядом с поваленным деревом, служившим естественной пристанью. Эйприл повела их к двум погнутым металлическим садовым стульям, выкрашенным в красный цвет. Райли настороженно уставилась на пруд.

– Здесь есть змеи?

– Я видела парочку, на том поваленном дереве, – кивнула Эйприл, усаживаясь на стул.

Блу устроилась на другом.

– Они грелись на солнце и, похоже, были очень довольны. Знаешь, ведь змеи мягкие.

– Вы их касались?!

– Ну, не этих, конечно.

– Я бы в жизни не дотронулась до змеи, – объявила Райли, сбросив рюкзак и одеяло рядом со стульями. – Зато я люблю собак. Когда я вырасту, у меня будет своя ферма. Стану заводчиком собак.

– Звучит неплохо, – улыбнулась Эйприл.

Блу тоже понравилось. Она представила синее небо, пухлые белые облака и заросший травой луг, где играют веселые щенята.

Райли принялась расстилать одеяла и, не поднимая глаз, спросила:

– Вы мама Дина, верно?

Эйприл нервно сжала стакан.

– Откуда тебе известно?

– Я знаю, что его мать зовут Эйприл. А Блу назвала вас по имени.

Прежде чем ответить, Эйприл не спеша глотнула чаю.

– Да, я его мама.

Она не пыталась лгать Райли. Просто объяснила, что у нее с сыном сложные отношения, и коротко упомянула о том, что нанялась сюда под другим именем. Райли, прекрасно понимавшая, как важно знаменитостям сохранять инкогнито, вполне удовлетворилась услышанным. Ах уж эти тайны! Блу покачала головой и дернула себя за майку.

– Я еще не была в душе. Впрочем, и после душа вы не увидите на мне ничего нового. Мне все равно, как одеваться.

– Вовсе не все равно. У тебя свой стиль, – возразила Эйприл.

– И что это значит?

– Одежда – лучшая маскировка.

– Для меня главное не столько маскировка, сколько удобство.

Что было не совсем правдой, но Блу пока не была расположена откровенничать.

Сотовый Эйприл зазвонил. Глянув на экранчик, она извинилась и отошла. Райли легла на одеяло и откинула голову на рюкзак. Блу лениво наблюдала, как утята, выставив хвостики, высматривали, чем поживиться.

– Жаль, что я не привезла альбом для рисования, – вздохнула она, когда Эйприл вернулась. – Здесь так красиво.

– Ты брала уроки?

– И да, и нет.

Блу вкратце описала свою академическую карьеру и не слишком счастливый опыт, связанный с художественным факультетом колледжа. До женщин донеслось тихое похрапывание. Райли мирно заснула на одеяле.

– Я связалась с бизнес-менеджером ее отца, – прошептала Эйприл. – Он обещал, что к концу дня кто-нибудь за ней заедет.

Блу не могла поверить, что находится в обществе человека, знавшего телефон бизнес-менеджера Джека Пэтриота.

Эйприл поддела одуванчик носком плетеной босоножки.

– Вы с Дином уже назначили дату свадьбы?

Блу не собиралась поддерживать ложь Дина, но и подчищать за ним не имела желания.

– До этого пока еще не дошло.

– Насколько я знаю, ты единственная, кому он сделал предложение.

– Его влечет ко мне просто потому, что я другая. Как только новизна померкнет, он найдет способ выпутаться из этого переплета.

– И ты этому веришь?

– Я почти ничего о нем не знаю. – честно призналась она. – И до сегодняшнего для понятия не имела, кто его отец.

– Он терпеть не может говорить о своем детстве, по крайней мере о той части, которая включает его и Джека. Трудно его винить. Я вела абсолютно безответственную жизнь.

Райли вздохнула во сне. Блу наклонила голову.

– Что, все было так плохо?

– К сожалению. Я никогда не называла себя фанаткой и не спала со всеми подряд. Но все же у меня было слишком много мужчин, а это к добру не приводит. Один рокер сменяет другого... сама не заметишь, как перейдешь границу.

Блу едва не спросила, кто такие эти рокеры, но, к счастью, успела сдержаться. Однако двойной стандарт, содержавшийся в высказывании Эйприл, беспокоил ее.

– Как же получается, что никто и пальцем не погрозит тем рокерам, которые меняют фанаток как перчатки? Почему всегда и во всем виноваты женщины?

– Потому что так устроен мир. Некоторые женщины гордятся

своим прошлым фанаток. Памела Дес Баррес написала об этом несколько книг. Но мне тошно о нем вспоминать. Я позволила мужчинам использовать свое тело, как мусорное ведро.Позволила.Никто меня не заставлял. Я не уважала себя, и именно это покрыло меня позором. Я наслаждалась такой жизнью. Музыка, мужчины, наркотики. Я разрешила заточить себя в мишурную тюрьму. Любила протанцевать в клубах всю ночь, а на следующий день наплевать на показ мод, в котором участвовала, чтобы прыгнуть на борт личного самолета и лететь через всю страну, совершенно позабыв, что обещала навестить сына в школе. Видела бы ты лицо Дина, когда я как-то сдержала это самое обещание! Он таскал меня от одного приятеля к другому, показывая всем и тараторя так быстро, что стал красным как помидор. Он словно пытался доказать им, что я действительно существую.