Рожденный очаровывать - Филлипс Сьюзен Элизабет. Страница 82

– Это ты верно заменил.

Ее пребывание в тюрьме было на удивление мирным... пока она не позволяла себе думать о Дине. Теперь, когда Блу наконец стала рисовать все, что хотела, идеи посещали ее с такой быстротой, что она за ними не поспевала.

Карл ушел к себе. Сегодня утро четверга. Ее арестовали в воскресенье, и она работала над фреской в коридоре тюрьмы с полудня понедельника. Кроме того, она сделала лазанью для всего личного состава на общей кухне, а вчера даже отвечала на телефонные звонки, когда у секретарши Лорен разыгрался цистит. До сих пор ее навестили Эйприл и Сил, а также Пенни Уинтерс, парикмахер Гэри, риелтор Моника и Джейсон, бармен из «Барн грилл». Все сочувствовали ее несчастьям, но, если не считать Эйприл, никто не торопился выручать ее из тюрьмы, пока Нита не подписала бумаги с разрешением на осуществление проекта развития города. Именно это условие выдвинула Нита, требуя арестовать Блу. Поэтому Блу, хоть и пылала желанием разорвать Ниту, все же была невыразимо тронута.

А вот Дин и носа не показывал. Что же... он ведь предупредил, что не побежит за ней. Дин не из тех, кто бросается пустыми угрозами.

В коридоре появился шеф Уэсли.

– Блу, мне только сейчас сообщили, что Ламонт Дейли решил заглянуть на чашечку кофе.

– Кто он?

– Окружной шериф.

– Усекла.

Блу отложила кисть, вытерла руки и направилась в свою незапертую камеру. Пока что она была единственной заключенной, хотя Ронни Арчер попадал сюда раза два, когда Карл прижучил его за езду без прав. Но в отличие от Дина Карен Энн тут же вносила залог за любовника. Впрочем, и залог составлял только двести долларов.

А вот ее камера оказалась самым подходящим местом, чтобы подумать о жизни и отсортировать все самое главное. Сил послала ей кресло и медный торшер. Моника принесла пару книг и журналы. Бишопы, пара, собиравшаяся превратить свой викторианский дом в пансион, снабдили ее приличным постельным бельем и пушистыми полотенцами. Но Блу ничто не радовало. Завтра Дин уезжает на базу. Настало время бежать из тюрьмы.

Красивый, словно декорация, полумесяц сиял с полуночного неба, освещая темный дом. Блу припарковалась у сарая, сверкавшего свежим слоем белой краски, и направилась к боковому входу, оказавшемуся запертым.

Сердце Блу неприятно сжалось. Что, если Дни уже уехал? Но, обогнув дом, она услышала, как скрипнул подвесной диван на крыльце, и различила широкоплечий силуэт. Дверь крытого крыльца была отперта, и она тихо вошла. Звяканье кубиков льда в стакане приветствовало ее. Дин поднял голову на шорох шагов, но не сказал ни слова. Блу заломила руки.

– Я не крала колье Ниты.

Диван снова скрипнул.

– Я этого и не думал.

– И никто не думает, включая саму Ниту.

Он так и не сиял руки со спинки дивана.

– Я потерял счет тем твоим конституционным правам, которые они нарушили. Тебе стоило бы подать в суд.

– Нита знает, что я этого не сделаю, – покачала головой Блу, подходя к маленькому железному столику рядом с диваном.

– А вот я бы подал.

– Это потому, что ты не чувствуешь такой близости к этим людям, как я.

Его хладнокровие мигом испарилось.

– Если ты эту близость чувствуешь, почему же сбежала?

– Потому что...

– Можешь не продолжать.

Он со стуком поставил стакан на стол.

– Ты бежишь от всего, что тебе небезразлично. У нее не нашлось энергии, чтобы защищаться.

– Ты прав: я трусиха. – Противно ощущать себя такой беззащитной... но это Дин, и она его обидела. – Дело в том, что за эти годы слишком многие утверждали, что любят меня.

– И все отступились. Да, знаю.

Судя по выражению лица, ему плевать. Она схватила его стакан, глотнула и поперхнулась. Дин никогда не пил ничего крепче пива, а это виски!

Он поднялся и включил новый светильник, словно не желал находиться с ней вдвоем в темноте. Его щетина выросла на добрых четверть дюйма длиннее того, чем диктовала мода, волосы примяты, на руке – мазок краски и все же он по-прежнему мог позировать для рекламы «Энд зон».

– Удивительно, что тебя выпустили, – заметил он. – Я слышал, что это произойдет только на будущей неделе, когда Нита подпишет все бумаги.

– В общем, они меня не отпускали. Я вроде как сбежала.

Дин насторожился.

– И что это значит?

– Думаю, шеф Уэсли ничего не заметит, если я верну его машину до конца дежурства, Кстати, между нами: в этой тюрьме никакого порядка.

Он выхватил у нее стакан.

– Ты удрала из тюрьмы и умыкнула при этом патрульную машину?

– Не настолько я глупа. Это собственная машина шефа, «бьоик-люсерн». И я всего лишь ее позаимствовала.

– Ничего ему не сказав, – подчеркнул он, глотнув виски.

– Уверена, что он не будет возражать, – бросила Блу, и прежнее чувство обиды вдруг затмило все остальные эмоции. – Спасибо за то, что поспешил внести залог.

– Ты не в курсе, что судья установил залог в пятьдесят тысяч баксов? – бесстрастно осведомился он.

– Почти столько же ты платишь за средства для ухода за волосами.

– Да. Впрочем, перед каждым полетом меня страхуют точно на такую сумму, так что тебя оценили не так уж дорого, – пробурчал Дин, садясь.

– Ты собирался завтра отправиться в Чикаго, даже не повидавшись со мной? Оставить меня гнить в тюрьме?

– Слово «гнить» здесь вряд ли уместно, – хмыкнул Дин, откидываясь на подушки. – Говорят, вчера утром шеф Уэсли одолжил тебя «Голден эйджерс» [37] для проведения мастер-класса по живописи.

– Это их программа предоставления работы заключенным. – пояснила она, изо всех сил сжимая лежащие на коленях руки. – Ты рад, что меня арестовали, верно?

Он снова поднес к губам стакан, словно обдумывая сказанное.

– Но в конце концов это не имеет большого значения, верно? Если бы не очередная выходка Ниты, ты бы к этому времени уже исчезла, верно?

– Но все же я хотела бы, чтобы ты по крайней мере... навестил меня.

– Во время нашего последнего разговора ты более чем ясно выразила свои истинные чувства.

– И ты позволил такой мелочи остановить себя...

Голос ее прервался.

– Почему ты здесь, Блу? – устало бросил он. – Хочешь воткнуть нож немного глубже?

– Значит, вот как ты обо мне думаешь?

– Полагаю, ты сделала то, что должна была сделать. Я всего лишь следую твоему примеру.

– Вряд ли тебя должно убеждать то обстоятельство, что у меня имеются небольшие проблемы с доверием к окружающим.

– Проблемы с доверием. Проблемы с творчеством. Проблемы с так называемой крутизной. Не говоря уже о проблемах с модами. – Дин насмешливо скривил губы. – Нет, погоди. Это часть проблемы ложной крутизны.

– Когда шеф Уэсли остановил меня, я уже хотела поворачивать обратно! – воскликнула она.

– Ну да, как же!

– Это правда!

Ей в голову не приходило, что он может ей не поверить.

– Ты верно сказал тогда в переулке, – вздохнула она. – Я люблю тебя.

– Угу.

Кубики льда снова звякнули, когда он осушил стакан.

– Люблю. Честно.

– В таком случае почему при этом выглядишь так, словно вот-вот готова сблевать?

– Понимаешь, мне вроде как еще нужно привыкнуть к этой мысли.

Она любила Дина Робийара и сознавала, что, так или иначе, все равно придется сделать этот ужасающий скачок в пропасть.

– В последнее время я о многом думала, и… – Во рту так пересохло, что слова пришлось выталкивать силой. – Я поеду с тобой в Чикаго. Поживем вместе. Посмотрим, как у нас получится.

Последовало каменное молчание. Блу начала нервничать.

– Предложение потеряло силу, – спокойно ответил он.

– Но прошло всего четыре дня!

– Не только у тебя было время подумать.

– Я знала, что так будет. Все, как я предполагала с самого начала.

Блу поднялась.

– Я была для тебя не более чем новым развлечением.

– Ты только сейчас доказала мою правоту. Именно поэтому я тебе и не доверяю.