Мимино (киносценарий) - Токарева Виктория Самойловна. Страница 3

— Да, я тот Али, который умирал от жажды в Африканской пустыне, который перенёс лихорадку в джунглях Бразилии. Я тот Али, который заживо гнил в соляных копях Борнео. Здесь всё, что я заработал. Я ставлю на число тринадцать и отдаю себя в руки всевышнего!

Подошла мулатка с подносом. Раздалась тихая сладкая мелодия, и девушка исполнила танец живота.

Молодой человек простер руки к небу. Шарик остановился перед цифрой 13.

Под открытым небом была натянута простыня. Шло кино. На лавочках сидели дети, старики и старухи, собаки и куры. Показывал и переводил с русского на грузинский Валико. Переводил страстно. Почти пел. Лали стояла в стороне, возле дерева. Смотрела то на Валико, то на экран.

В изумрудном зале дворца стояли аристократы. Молодой человек подошел к старику в жёлтых шальварах и поставил перед ним четыре чемодана.

— Здесь миллиард,— сказал он и посмотрел на рыжую черноокую красавицу Сорею. Сорея улыбнулась ему, сверкнув золотыми зубами.

— Вы человек не нашего круга, — сказал старик.

Молодой человек со слезами на глазах посмотрел на Сорею, достал из кармана пистолет и выстрелил себе в висок.

— Прощай, Сорея, — прошептал он и упал на мраморный пол.

— Вай!—выдохнули зрители.

Симпатичный человек в черном смокинге склонился над несчастным:

— Я выдающийся врач. Я могу вас вырвать из когтей смерти. Умирающий открыл прекрасные глаза и прошептал:

— Кувшин можно склеить — разбитое сердце никогда. Валико выключил проектор, смахнул слезу и объявил:

— Всё! Кино кончилось!

Зрители не расходились. Сидели ошеломлённые зрелищем, шмыгали носами. От дерева отделилась Лали.

— Дети,— сказала она официальным тоном.— Завтра после уроков мы обсудим этот фильм. Прошу всех подготовиться. Тема: «Любовь и дружба в капиталистическом обществе».

Дед, Варлаам и Валико сидели за столом.

В комнату вошла Като, сестра Валико. Поставила перед старым Мизандари котелок, сама села напротив.

Старик руководил трапезой. Сначала он перекрестился. Потом взял ложку, зачерпнул из котелка лобио и наполнил тарелку Варлаама. Далее старик наполнил тарелку Валико. Наполнил свою тарелку. Отодвинул котелок к Като.

Разложив лобио, Мизандари взяли кувшин с вином. Первый стакан — себе, второй — Валико. Варлааму тоже плеснул на донышко и разбавил водой. Подняв свой стакан, сказал:

— За Варлаама.

— Будь здоров, Варлаам, — сказал Валико. Дед отпил, посмотрел на Варлаама и спросил:

— Кино видел?

— Видел.

— Вот и сиди дома. Понял?

— А я и сижу, куда мне деваться?

— Вот и сиди.

Некоторое время ели молча.

— Валико, — спросил Варлаам, — их миллиард на наши деньги сколько?

— Не твоё дело, — сказал дед. — Ты своим делом занимайся.

— Я и занимаюсь...

— Вот и занимайся...

Где-то далеко заиграл рояль.

— Когда тебя нет, не играет, — сказала Като брату.

— В Европе теперь никто на пианино не играет, — сказал Варлаам. — Теперь играют на электричестве. Нет, Валико?

— Ерунда, — сказал дед. — На электричестве нельзя играть — током убьёт.

— Убьёт? — Варлаам посмотрел на Валико.

— Нет. Они резиновые перчатки надевают, — пояснил Валико. Помолчали.

Валико вытер хлебом тарелку, встал, отошел к окну. Музыка доносилась с противоположного склона. Там светились окнами несколько домиков.

Варлаам отошел к своему столику. Тщательно вытер руки о штаны. Сел, раскрыл учебник и начал зубрить: 

— Валико, «тятя-тятя» что такое?

— Отец.

— Дерьмо он, а не отец! — вдруг рассердился дед.

— Дедушка! Здесь ребёнок, — сказала Като. Дед бросил на стол ложку и вышел из комнаты.

— Чего это он? — удивился Варлаам. Като посмотрела на Валико.

— Плохо себя чувствует, наверно, — сказал Валико.

— Пошли послушаем, — предложил Варлаам.

— Пешком или по воздуху?

— По воздуху.

... Вертолет чёрной тенью перелетел на противоположный склон, приземлился неподалеку от огоньков.

В маленьком физкультурном зале одноэтажной школы стояло пианино, а за ним сидела Лали и старательно играла красивую мелодию.

— Добрый вечер.

Лали смутилась, перестала играть.

— Играй, играй, Лали, — Валико облокотился на подоконник.

Лали снова заиграла. Валико и Варлаам стали подпевать в два голоса. Послышалось тяжелое пыхтение. К школе, высунув язык, приплелся Зарбазан. Сел у ног Валико и сладко зевнул.

На аэродроме в Тбилиси среди прочих самолетов стоял красавец-гигант ТУ-144. Вокруг него собрались летчики и с большим интересом осматривали новую машину. Валико стоял возле своего вертолёта, грузился курами.

— Мимино! Здорово!

По полю шел командир нового лайнера — высокий блондин. А рядом с ним две стройные стюардессы. Все трое белозубые, загорелые, в безукоризненно отглаженных формах. Как с рекламы «Аэрофлота».

— Жебрюнас?! — поразился Валико. — Какими судьбами?

— Да вот, Дели не принимает. — Командир обернулся к девушкам: — Знакомьтесь, это Мимино. Вместе лётное училище кончали.

— Тимофеева, — представилась брюнетка.

— Мизандари.

— Комарова, — протянула руку блондинка.

— Валико, — сказал Валико.

— Лариса Ивановна. А Мимино — это фамилия?

— Кличка, — сказал Валико.

— Мимино по-грузински сокол, — пояснил Жебрюнас.

— Похож, — улыбнулась блондинка и посмотрела на Валико синими глазами.

Кадр из фильма

— Ну пока, старик, — махнул рукой Жебрюнас.

— До свидания, — сказала Лариса и пошла.

Валико стоял и смотрел, как удаляется Лариса, отодвигая от него свой прекрасный образ.

Валико лежал на койке летного общежития. Смотрел в потолок. В дверь заглянул Игорь.

— В турбазу на танцы идешь?

— Нет, — ответил Валико.

— Тогда я беру твою рубашку.

Игорь залез под кровать, вытащил из сумки рубашку в горошек. В дверях обернулся:

— Андро хинкали варит...

Валико лениво поднялся. Сунул ноги в шлепанцы. Прошел на кухню. Там Андро, подвязав полотенце вместо фартука, лепил хинкали. Пел.

— Что едим, — покачал головой Валико, — тесто и мясо? Варвары.

Подошел к окну, облокотился на подоконник. Отсюда был виден Телавский аэропорт. Молодая женщина мыла под фонтаном ножки ребёнку. Помыла. Поставила ребёнка на чемодан. Послышался далекий гул. Небо прочертили красные огоньки сверхзвукового лайнера.

На весах в аэропорту «Норка-2», на фоне сверкающих вечным снегом вершин, стояли маленькая старушка и маленькая тощая корова.

— Нет, — мотнул головой Валико, — нельзя! Здесь продай.

— Здесь никто не купит. Здесь её все знают.

— Нельзя, тётя Домна, — вздохнул Валико.

Старушка сошла с весов, развернула закутанную в тряпочку варёную курицу, показала Валико. Тот снова покачал головой. Старушка горько вздохнула, повернулась и пошла. Корова — за ней. Зарбазан залаял на Валико.

В аэропорту Телави старый грек Аристофан опустил кисть в ведро с жёлтой краской и мазнул по стене.

— Может, этот колор? — спросил он Гиви Ивановича. — Или все суриком покроем? Решай.

— Подожди. Ну... Дай подумать...

— Гиви Иванович! — донёсся с диспетчерской вышки голос дежурного. Когда начальник поднялся на вышку, дежурный протянул ему бинокль.

— Глянь-ка!

Гиви Иванович приложил окуляры к глазам.

Но небу летела корова. Она висела в смастерённой из мешков люльке и, звеня колокольчиками, плавно раскачивалась под брюхом вертолёта.