Затворники Альтоны - Сартр Жан-Поль Шарль Эмар. Страница 16

Иоганна. А это? (Пальцем касается медалей на его груди.)

Франц. Это? (Срывая медаль, снимает с нее серебряную бумажку.) Медаль шоколадная. (Кладет ее в рот.) Я их заслужил; они мои, и я имею право их съесть. Героизм — мое призвание. А герои... вам самой известно, что это такое.

Иоганна. Нет.

Франц. Они весьма разновидны. Среди них может быть кто угодно: и полицейский и вор. Военный и штатский, штатских, впрочем, меньше, трус и даже смельчак. Как на ярмарке. У них одна общая черта — медали. Я герой-трус и потому ношу шоколадные медали: так пристойней. Хотите? Не стесняйтесь: у меня их тут в ящике больше сотни.

Иоганна. Охотно.

Франц срывает с груди шоколадную медаль, протягивает Иоганне. Она берет ее и ест.

Франц (с внезапной резкостью). Нет!

Иоганна. Что вы сказали?

Франц. Я не позволю жене моего младшего брата судить меня. (С силой.) Я не трус, сударыня, и тюрьма меня не страшит: я живу в ней. Вы и трех дней не выдержали бы такого режима.

Иоганна. Что это доказывает? Вы сами его избрали.

Франц. Я? Дорогая моя, я никогда ничего не выбирал! Я избранный. За девять месяцев до моего рождения мне определили мою будущность, выбрали мне имя, занятие, характер и судьбу. Повторяю — мне навязали этот тюремный режим. Пора понять, что я бы не подчинился ему, не будь на то веских причин.

Иоганна. Каких?

Франц (отступает на шаг. Короткая пауза). У вас глаза заблестели. Нет, сударыня, я не стану исповедоваться.

Иоганна. Вы приперты к стенке, Франц: либо ваши доводы приемлемы, либо жена вашего младшего брата вынесет вам окончательный приговор. (Подходит к нему и хочет сорвать медаль.)

Франц. Так, значит, вы — смерть? Нет, возьмите лучше крест: он из швейцарского шоколада.

Иоганна (взяв крест). Спасибо. (Отходит от него.) Смерть? Разве я похожа на нее?

Франц. Моментами.

Иоганна (взглянув в зеркало). Вы меня удивляете. Когда же?

Франц. Когда вы прекрасны. (Пауза.) Вы орудие в их руках, сударыня. Они подстроили, чтобы вы заставили меня заговорить. А я рискую шкурой, если стану отчитываться в своих поступках. (Пауза.) Впрочем, рискну. Спрашивайте.

Иоганна (после паузы). Почему вы скрываетесь здесь?

Франц. Во-первых, я не скрываюсь. Пожелай я скрыться от преследования, я давно бы уехал в Аргентину. (Указывая на стену.) Вот здесь некогда было окно. Оно выходило туда, где был наш парк.

Иоганна. Почему — был?

Франц. Да.

Мгновение они смотрят друг на друга.

(Продолжает.) Я приказал замуровать его. (Пауза.) Там происходит нечто такое, чего я не хочу видеть.

Иоганна. Что же?

Франц (смотрит на нее с вызовом). Убийство Германии. (Продолжает смотреть на нее с мольбой и угрозой, как бы желая помешать ей говорить: они приблизились к опасной теме.) Молчите. Я сам видел развалины.

Иоганна. Когда?

Франц. По возвращении из России.

Иоганна. С тех пор прошло четырнадцать лет.

Франц. Да.

Иоганна. И вы считаете, что ничего не изменилось?

Франц. Я знаю, что с каждым часом все становится хуже.

Иоганна. Это Лени вас информирует?

Франц. Да.

Иоганна. А газеты вы читаете?

Франц. Она читает их мне. Разрушенные города, разбитые машины, уничтоженная промышленность, растущая безработица. Туберкулез. Страшное падение рождаемости — все это я знаю. Сестра выписывает для меня все статистические данные. (Указывая на ящик стола.) Они у меня в этом ящике. Самое неслыханное убийство в истории. У меня имеются все доказательства. Через двадцать лет и не позже как через пятьдесят умрет последний немец. Не думайте, что я ропщу: мы побеждены, нас убивают, это справедливо. Но, быть может, вы поймете — у меня нет желания быть свидетелем этой бойни. Я не турист и не желаю осматривать разрушенные соборы, сожженные фабрики. Не желаю наносить визиты семьям, загнанным в подвалы. Не желаю шляться среди калек, рабов, предателей и потаскух. Я полагаю, что вы привыкли к этому зрелищу, но скажу откровенно — я бы его не вынес. В моих глазах трусы те, кто может это вынести. Надо было выиграть войну. Любыми средствами. Я говорю любыми. А? Что? Или исчезнуть. Поверьте, у меня хватило бы солдатского мужества застрелиться, но раз немецкий народ смирился с унизительной агонией, которую ему навязали, я решил сохранить себя, чтобы кричать: нет! (С внезапным раздражением.) Нет! Невиновен! (Кричит.) Нет! (Пауза.) Вот и все.

Иоганна (медленно). Унизительная агония, которую ему навязали...

Франц (не сводя с нее глаз). Я все сказал — все.

Иоганна (рассеянно). Да, все. Все. (Пауза.) И по этой причине вы стали затворником?

Франц. По этой единственной причине.

Пауза. Иоганна задумалась.

В чем дело? Заканчивайте вашу работу. Я напугал вас?

Иоганна. Да.

Франц. Почему же, душа моя?

Иоганна. Потому, что вы боитесь.

Франц. Не вас ли?

Иоганна. Того, что я скажу. (Пауза.) Я хотела бы не знать того, что знаю.

Франц (подавляя свою смертельную тоску, вызывающе). А что же вы знаете?

Она колеблется. Они испытующе глядят друг на друга.

Ну? Что вы знаете?

Она не отвечает. Пауза. Они продолжают глядеть друг на друга. Им страшно.

Стук в дверь. Пять ударов, четыре, три раза по два. Легкая улыбка скользит по лицу Франца. Он встает и идет в глубь комнаты. Открывает дверь, там видна ванна.

(Тихо.) Она ненадолго.

Иоганна (вполголоса). Я не стану прятаться.

Франц (приложив палец к губам). Молчите. (Шепотом.) Гордость ни к месту сейчас, не то вы потеряете все, на что надеялись, когда шли сюда.

Она колеблется, потом решается пройти в ванную комнату.

Снова стук.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Франц, Лени.

Лени (входит с подносом в руках. Поражена.) Как? Ты не запер дверь?

Франц. Нет.

Лени. Почему?

Франц (сухо). Ты меня допрашиваешь? (Поспешно.) Дай поднос. И не входи сюда. (Забирает у нее поднос и ставит его на стол.)

Лени (поражена). Что с тобой?

Франц. Он очень тяжелый. (Повернувшись в ее сторону.) Ты что, упрекаешь меня за внимание к тебе?

Лени. Нет, но оно меня пугает. Когда ты добреешь, я жду худшего.

Франц (смеется). Ха-ха!

Лени проходит в комнату, закрывая за собой дверь.

Я не просил тебя заходить. (Пауза. Берет крылышко курицы и ест.) Я буду ужинать. До завтра.

Лени. Погоди. Я хочу попросить у тебя прощения, что затеяла ссору с тобой.

Франц (с полным ртом). Ссору?

Лени. Да. Во время уборки.

Франц (неопределенно). А... сегодня? (Поспешно.) Ну что ж, я прощаю тебя.

Лeни. И я солгала, сказав, что начинаю презирать тебя.

Франц. Отлично! Отлично! Все отлично. (Ест.)

Лени. Я принимаю твоих потомков и подчиняюсь их суду. Хочешь, я сейчас скажу им об этом? (Крабам.) Ракообразные, я почитаю вас.

Франц. Что с тобой?

Лени. Не знаю. (Пауза.) И еще я хотела тебе сказать: мне необходимо, чтобы ты существовал, наследник нашего имени, единственный, чьи ласки меня волнуют не унижая. (Пауза.) Я ничего не стою, но я урожденная фон Герлах, это значит, что я безумно горда и могу любить лишь фон Герлаха. Кровосмесительство — мой закон и моя судьба. (Смеясь.) Словом, таким образом, я укрепляю семью.

Франц (повелительно). Хватит. Психологией займемся завтра.

Она вздрагивает. Снова настораживается, внимательно наблюдает за Францем.

Мы помирились. Честное слово. (Пауза.) Скажи-ка, а горбунья...

Лени (застигнутая врасплох). Какая горбунья?