Избранная лирика - Вордсворт Уильям. Страница 64
From "YARROW REVISITED, AND OTHER POEMS"
Из сборника "СНОВА В ЯРРОУ И ДРУГИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ"
THE TROSACHS
There's not a nook within this solemn Pass,
But were an apt confessional for One
Taught by his summer spent, his autumn gone,
That Life is but a tale of morning grass
Withered at eve. From scenes of art which chase
That thought away, turn, and with watchful eyes
Feed it 'mid Nature's old felicities,
Rocks, rivers, and smooth lakes more clear than glass
Untouched, unbreathed upon. Thrice happy quest,
If from a golden perch of aspen spray
(October's workmanship to rival May)
The pensive warbler of the ruddy breast
That moral sweeten by a heaven-taught lay,
Lulling the year, wih all its cares, to rest!
ТРОССЕКС [104]
Тут горы встали в грозном торжестве,
Тут храм для всех, достигших перевала,
Чье место — в прошлом, осень миновала,
И жизнь подобна вянущей траве,
Еще недавно свежей. О, как мало,
В искусственности наших модных зал,
Мы ценим счастье жить средь гор и скал,
Среди озер, чью гладь не оскверняло
Ничье дыханье. Трижды счастлив тот,
Пред кем осина дрогнет золотая
(В художествах октябрь — соперник мая).
И гостья красногрудая вспорхнет,
Задумчивую песню напевая,
Баюкая состарившийся год.
"Calm is the fragrant air, and loth to lose…"
Calm is the fragrant air, and loth to lose
Day's grateful warmth, tho' moist with falling dews,
Look for the stars, you'll say that there are none;
Look up a second time, and, one by one,
You mark them twinkling out with silvery light,
And wonder how they could elude the sight!
The birds, of late so noisy in their bowers,
Warbled a while with faint and fainter powers,
But now are silent as the dim-seen flowers:
Nor does the village Church-clock's iron tone
The time's and season's influence disown;
Nine beats distinctly to each other bound
In drowsy sequence — how unlike the sound
That, in rough winter, oft inflicts a fear
On fireside listeners, doubting what they hear!
The shepherd, bent on rising with the sun,
Had closed his door before the day was done,
And now with thankful heart to bed doth creep,
And joins his little children in their sleep.
The bat, lured forth where trees the lane o'ershade,
Flits and reflits along the close arcade;
The busy dor-hawk chases the white moth
With burring note, which Industry and Sloth
Might both be pleased with, for it suits them both.
A stream is heard — I see it not, but know
By its soft music whence the waters flow:
Wheels and the tread of hoofs are heard no more;
One boat there was, but it will touch the shore
With the next dipping of its slackened oar;
Faint sound, that, for the gayest of the gay,
Might give to serious thought a moment's sway,
As a last token of man's toilsome day!
ВЕЧЕРНИЕ ИМПРОВИЗАЦИИ [105]
Так нехотя с дневным теплом и светом
Вечерний воздух расстается летом.
Взгляни на небо — звезд и не видать,
Взгляни еще — чуть начали мерцать,
И их огни, невидимые сразу,
Уже заметны пристальному глазу.
Веселый щебет птичьих голосов
Слабей, слабей и смолк; среди цветов
Их сумерек прозрачный скрыл покров.
На колокольне сельской осторожно
Часы пробили девять. Как тревожно
У очага внимали мы зимой
Их жутким звукам в тишине ночной.
Теперь они звучат так мирно, ясно,
Боясь смущать природу понапрасну.
Еще светло, и запад не потух —
К себе ушел и запер дверь пастух,
С ним вместе рано спать легли и дети —
Ему вставать придется на рассвете.
Вот нетопырь мелькнул в листве густой;
Через дорогу легкий козодой
Туда, сюда метнулся раз, другой —
И меж ветвей небрежно, но умело
Погнался вдруг за бабочкою белой.
Давно замолк прохладный стук копыт,
Невидимо вблизи река журчит,
Последний раз всплеснули весла четко,
У берега пристала где-то лодка.
И этот звук, чуть слышный в тишине,
Так внятно мысль подсказывает мне
О трудовом окончившемся дне.