Грозовая вспышка - Финч Кэрол. Страница 44

Повернувшись, Кейл с досадой посмотрел на нее.

– Я перенес твою палатку, потому что она была на заливаемой водой равнине. Я уже говорил тебе, что не следует располагаться там, но поскольку ты упряма как черт, ты меня не послушала. Если бы я не перенес твою палатку, ее бы унесло рекой вместе с загоном.

Кейл замолчал, ожидая недовольных замечаний, но Мики только сложила руки на коленях.

– Никаких ехидных реплик? – насмешливо фыркнул Кейл. – Должно быть, ты действительно сильно устала.

Мики не ответила и на эти слова. В ее голове был совершенный туман.

Натянув сухую рубаху, Кейл какое-то время молча смотрел на нее.

– Мне как-то все равно, что люди могут подумать, – беспечно заметил он. – В конце концов, мы были так близки, как это только возможно... или поток стер это из твоей памяти, Ки?

От его насмешливого замечания ее бледные щеки чуть порозовели. Хотя Мики не была в силах затевать баталии, уязвленная гордость заставила ее заговорить:

– Вряд ли я забуду, что между нами случилось по моей неосторожности. Но я не стану повторять своих ошибок.

Кейл недовольно поморщился.

– Может, мне следует поставить знак, что мы живем рядом по необходимости из-за потопа и что мы не спим вместе, как некоторые могут подумать?

Он никак не ожидал, что ее мертвенно-бледное лицо мгновенно станет пунцовым и она вскочит с койки с такой прытью. Однако его насмешка словно влила в нее энергию. Мики открыла рот, чтобы ответить ураганом обвинений, но тут же вспомнила о пари и овладела собой.

– Не думаю, что стоит это делать, – проворковала она с натянутой улыбкой. – Думаю, я просто чересчур слаба и неправильно все воспринимаю. – Утомленно вздохнув, Мики вернулась на койку и натянула на себя шерстяное одеяло. Когда она вытянулась на постели, ее лицо озарила лукавая улыбка. Если Кейл хочет ее вывести из себя, она не поддастся этому, даже несмотря на то что только что была на пороге могилы. – Не будешь ли ты так добр сделать мне массаж? Мои мышцы болят так, словно их завязали гордиевым узлом.

Кейл опустился у ее койки и только после этого понял свою глупость. Подобно бабочке, освобождающейся из кокона, Мики высвободила из-под одеяла изящные ноги. Как бы ни хотел Кейл отвести от них взор, сделать ему это было трудно. Еще одно испытание на самообладание, с досадой подумал он. А осталась ли у него хотя бы йота самообладания? Страх за нее, который он пережил в последние дни, только укрепил его желание. Ее новые попытки его соблазнить могут дорого ему стоить.

Собрав всю силу воли, Кейл начал разминать это изысканное тело. Мики время от времени издавала блаженные «о-о-о» и «а-а-а», что доставляло Кейлу еще большие мучения. Похоже, платоническая забота и жалость, что он и испытывал по отношению к Мики, пока она приходила в себя после плавания в Канейдиан, окончились. Черт, он снова хотел ее!

Когда Мики откинулась на спину, Кейл с опаской подумал: «Что она могла задумать еще?» Его глаза невольно пробежали по ее лебединой шее и слегка вздымающейся округлой груди. Если бы он не был столь погружен в свои мысли, то заметил бы желание в ее глазах. Это была не игра, не стремление выиграть пари и получить землю. Это было чистое желание, вызванное его бережными прикосновениями к ее коже.

Ей было теперь безразлично, что может кто-либо подумать насчет того, что ее палатка находится там же, где и палатка Кейла. Ей куда важнее было, что этот гигант думает о ней. Если бы только в его глазах сейчас не было желания... Если бы только он видел в ней ровню, своего партнера и друга...

Ее рука невольно коснулась его лба. Кейл от этого подпрыгнул так, словно его укусила оса.

– Укройся одеялом, Ки, – хрипло приказал он. – Я не очень силен в изображении служанки у дамы. Я невольно вызвал к жизни твой легендарный темперамент, а ты пытаешься пробудить во мне животное. Пожалуй, хватит для одного дня.

Мики могла бы поклясться, что Кейл услышал, как оборвалось ее сердце, когда он решительно направился прочь, чтобы вернуться к возведению загона. Но он ни за что бы ей об этом не сказал. Мики проиграла свою личную войну с Кейлом Броулином. Он научился понимать ее. Он знал, что ей нужно, и даже лучше, чем она сама. С каждым днем она все больше привыкала полагаться на него. Когда она пыталась его соблазнить, это уже было не из-за пари. Ей было трудно без его смеха, без его дразнящих улыбок, без его нежных прикосновений.

На протяжении следующих четырех суток Кейл старался обходить палатку Мики как можно дальше. А ей не терпелось закончить этот фарс, когда им приходилось сдерживать свои самые большие грехи: ей – свой невыдержанный характер, ему – его интерес к женщинам. Словно для того, чтобы остудить обоих, с неба опять полило. Прерии Оклахомы превратились в непролазную грязь.

Когда они отважились сделать вылазку в город за припасами, то обнаружили, что половина жителей Рино отказалась от своих участков и отправилась на более высокое место, создав новый городок Эль-Рино, расположенный как раз на пути железной дороги. Вместо одного городка теперь было два, и это вселило в переселенцев неуверенность в завтрашнем дне.

Мики узнала от горожан Рино, что Эмет Ласситер перебрался в новый городок. Хотя ей интересно было, продолжает ли ее отец пить и играть в карты, она не поехала в Эль-Рино: все еще не могла простить отцу, что он проиграл ее лошадь.

Когда они шли по размытой дождем улице, Кейл объявил, что намерен посетить один из салунов, что выстроились вдоль главной дороги Рино. Мики не поверила своим ушам. Городок просто кишел размалеванными дамами, жаждущими составить компанию одинокому мужчине. Каждый раз, когда Кейл уезжал в город без нее, Мики мучили подозрения, что он тайно удовлетворяет свою потребность в женском обществе. Если Кейл нарушит свое обещание, она готова схватить его за руку. Он хочет посетить салун? Ладно, она отправится с ним. Мики догадывалась, что ее решимость вызвана ревностью, но в любом случае она не собиралась позволять Кейлу тайно посещать какую-либо из этих наштукатуренных королев.

Когда Кейл увидел, что Мики направилась к салуну, он нахмурился. Схватив ее за плечо, он потянул ее назад от двери.

– Что, черт побери, ты делаешь? – прошипел он. – Приличные женщины не ходят в салуны!

– Как и приличные мужчины. – В ее взгляде было откровенное осуждение. – Что тут тебе нужно? Выпивка или те бабенки, что ее подают?

– Какая тебе разница? – фыркнул Кейл. – Ты хочешь, чтобы я проиграл это проклятое пари?

Мики гордо подняла подбородок. Этот человек был так слеп, что не мог понять, что в ней говорит ревность. Черт побери, неужели мужчины не могут понять, когда женщина в них влюблена? Разве это не написано у нее на лице, словно татуировка у индейца?

– Кейл Броулин, ты дурак! – внезапно выкрикнула она. Кейл посмотрел на нее в недоумении. С чего вдруг такая неожиданная выходка?

– Если я дурак, то кто ты? – буркнул он, глядя прямо в ее злое лицо.

– И я дура, – честно призналась Мики. – Если ты дотронешься до какой-нибудь женщины, я отрублю тебе руку. Ты не только проиграешь пари – я буду презирать тебя до конца жизни.

И Мики вошла в салун, облаченная в свой привычный наряд – узкие брюки и плотно облегающую рубашку. На губах Кейла появилась довольная улыбка. Не ревнуют ли его?

Кейл гордо расправил плечи. Но, войдя в салун, обнаружил, что над рукой Мики склонился не кто иной, как Морган Хагерти. Дьявол, в городе открылось двадцать три салуна, а Морган выбрал именно этот. Вот незадача!

Морган просто сиял от улыбок, пока не заметил Кейла. Его красивое лицо сразу помрачнело.

– Жаль, что вы до сих пор не расстались с Броулином. А это надо было сделать при любых обстоятельствах, – недовольно фыркнул он, после чего повернул голову к Кейлу.

Кейл подошел к нему на расстояние десяти футов и остановился. Повисла тяжелая пауза. Мики в недоумении переводила взгляд с одного злого лица на другое. Она думала, что Кейл и Морган не любят друг друга со времени, как они играли в карты на Санданса. Она так и не знала, кто предложил Эмету поставить на кон ее лошадь. Кейл утверждал одно, а Морган – другое. И она совсем не подозревала, что яростное соперничество и ненависть между этими двоими выросли намного раньше того, как они оба объявились в Оклахоме.