Лирика - Петрарка Франческо. Страница 36

Ее облокотиться,

Опора восхитительного стана;

Цветущая поляна,

Где ангельская грудь

Лежала; воздух чистый,

Где взор явил лучистый

Мне бог любви, чтоб сердце отомкнуть,

Склоните слух прилежный

В последний раз к словам печали нежной.

Коль смерть моя близка

И небеса решили,

Что скоро вежды мне Амур закроет,

Пусть добрая рука

Близ вас придаст могиле

Мой прах - и небо душу упокоит

Судьбина козни строит,

Но смерть не так страшна,

Коль в смутный час распутья

Едва ли упрекнуть я

Сумею душу, веря, что она,

Дабы покинуть тело,

Спокойнее бы не нашла предела

Придет, быть может, час,

Когда в приют священный

Тиран вернется, добрый и прекрасный,

И где, по счастью, нас

Тот день застиг блаженный,

Взор омрачится ясный,

Найдя лишь прах безгласный

Среди камней, и тут

Амур ее наставит

Вздыхать по мне заставит,

И небеса к страдальцу снизойдут

При виде покрывала,

Что слезы безутешные впитало

Прелестные цветы

Ей на колени, томной,

Серебряным дождем с ветвей струились

Средь этой красоты

Она сидела скромно:

Цветы любовным нимбом серебрились,

На лоно ей ложились,

Блестели в волосах

И, сочетаясь с ними,

Казались золотыми.

И на траве - цветы, и на волнах,

И, рея величаво,

Цветы шептали: "Здесь Любви держава"

Я повторял не раз

В восторге исступленья:

"Она, конечно, порожденье рая!"

Лицо, сиянье глаз,

Небесные движенья,

И мелодичный смех, и речь живая,

От правды отдаляя,

Добились, что забыл

Я истину от счастья:

Как мог сюда попасть я?

Ведь я на небе, мне казалось, был.

И нет с тех пор на свете

Мест для меня спокойнее, чем эти.

Когда бы нарядилась ты, как хочешь,

Тебя бы, песнь моя,

В дуброве от людей не прятал я.

cxxvn

Куда меня торопит бог любви,

Я должен строки скорбные направить

И дань Амуру принести сполна.

С чего начать? Что под конец оставить?

Попробуй все как есть восстанови.

Но повесть будет в точности верна

Тому, как в сердце запечатлена

Его нетерпеливою рукою.

Предел на время вздохам положу,

О муках расскажу

Моих - и боль немного успокою.

Куда ни погляжу,

Что ни увижу - сразу позабуду:

Она одна передо мной повсюду.

От моего сокровища вдали

Томиться должен я по воле рока,

Но я воспоминаньями живу,

А если так, душа не одинока.

Когда весна - владычица Земли

И мир рядится в первую траву,

Я мысленно, как прежде - наяву,

Красавицы младой подвластен чарам.

Когда же солнце греет горячей,

Огонь его лучей

Могу ли не сравнить с любовным жаром?

Но вот осенних дней

Пришел черед - она предстала взору

Уже вступившей в совершенства пору.

Фиалками любуясь каждый раз

И глядя на раскрывшиеся почки,

Когда уходит холод со двора,

Что вижу я? - фиалки и листочки,

Оружие Амура в грозный час;

Мне видится весенняя кора,

Что кутала заботливо вчера

Девичье тело - местопребыванье

Души высокой ныне. Как я рад,

Что всех других услад

Превыше для меня напоминанье

О том, как юный взгляд

Она пленила - кроткий мой мучитель

И вместе с тем единственный целитель!

Когда янтарным солнцем снег облит,

Холмы вдали, одетые снегами,

Мне лик напоминают неземной,

Что полнит очи сладкими слезами

Издалека, а рядом он слепит

И побеждает сердце красотой.

Под золотом, под снежной белизной

Я вижу то, чего другой не может

Увидеть, - то, что я один открыл,

И негасимый пыл

В моей груди ее улыбка множит,

И нет на свете сил,

Способных пламя уничтожить это,

Что не боится ни зимы, ни лета.

Когда ночная отшумит гроза

И в воздухе морозном засверкают

Планеты, проступив из темноты,

Отрадой бесконечной возникают

Передо мной прелестные глаза.

Они глядят, как звезды с высоты,

Как в первый день любви из-под фаты

В слезах смотрели умиротворенно.

Когда над миром новый день встает,

Мне чудится восход

Сияньем глаз: когда же с небосклона

Светило дня уйдет,

Мне кажется, что отвернулись очи

Прекрасные - и я во власти ночи.

При виде белых и пунцовых роз,

Стоящих рядом в золотом кувшине,

Моим мечтам является она,

Кому не знаю равных я поныне:

И тот же золотой отлив волос,

И шеи грациозной белизна,

Что с молоком бояться не должна

Сравнения, и тот же пламень нежный,

Который так идет ее щекам.

Когда порыв цветам

Передает в лугах зефир прибрежный,

Я как бы снова там,

Где некогда увидел я впервые,

Как ветер гладил кудри золотые

Задумал я на небе звезды счесть,

Должно быть, или все на свете воды

В одном сосуде захотел собрать,

Решив, что все явления природы,

Которым я оказываю честь

Сравненьем с милой, я смогу назвать

На всем вокруг лежит ее печать,

И если мне и хочется порою

От наважденья этого уйти,

Я знаю - все пути

К спасению закрыты предо мною,

И не произнести

Пусть к счастью для меня, пускай к несчастью

Мне имени другого с той же страстью.

Ты знаешь, песня, что мои слова

Не могут передать и сотой доли

Того, что сердцу чувствовать дано:

Лишь думам суждено

Ослабить чувство нестерпимой боли

Уже давным-давно

Разлука бы свела меня в могилу,

Когда бы в грезах я не черпал силу

CXXVIII

Италия моя, судьбе коварной

Мирской не страшен суд.

Ты при смерти. Слова плохой целитель.

Но я надеюсь, не молчанья ждут

На Тибре и на Арно

И здесь, на По, где днесь моя обитель.

Прошу тебя, Спаситель,

На землю взор участливый склони

И над священной смилуйся страною,

Охваченной резнёю

Без всяких оснований для резни.

В сердцах искорени

Жестокое начало

И вечной истине отверзни их,

Позволив, чтоб звучала

Она из недостойных уст моих.

Помилуйте, случайные владельцы

Измученных земель,

Что делают в краю волшебном своры

Вооруженных варваров? Ужель

Должны решать пришельцы

В кровопролитных битвах ваши споры?