Пообещай мне лунный свет - Финч Кэрол. Страница 70

Фредерик удалился, и Лоутон с Кейро остались одни.

Он нежно ласкал ее, поддерживая огонек жизни, слабо теплившийся в душе Кейро, пока она не наполнилась новой силой. Она вырвалась из кошмара, поставившего ее на грань между жизнью и смертью, и теперь полностью отдалась животворящему чувству, которое пробуждали в ней волнующие прикосновения Лоутона. Она не смогла не откликнуться на его призыв, хотя и была еще очень слаба.

В душе Лоутона бушевало пламя, но он усмирил свою неистовую страсть. Ему, как никогда, хотелось выразить свою любовь женщине, которую он только что отвоевать у смерти, но он нашел в себе силы ждать целую ночь.

Лоутон решительно встал с постели, и Кейро разочарованно вздохнула:

— Ты совсем не любишь меня…

— Скоро я буду любить тебя бесконечно, — произнес Лоутон, касаясь ее губ поцелуем, легким, как прикосновение крылышек бабочки. — Но пока ты не в состоянии принять мою любовь, девочка. Тебе нужно набраться сил.

У нее вполне хватило сил обхватить его за шею.

— Наконец-то я все поняла, — устало вздохнула Кейро, перебирая пальцами смоляные кудри Лоутона, — и простила тебя…

Ее голос и сияющие глаза подтверждали сказанное.

Лоутон не рассчитывал на прощение, когда извинялся перед ней за то, что мучил ее, но теперь, глядя в глаза, полные безграничной любви, понял, что она не долго вынашивала в себе обиду за его непростительное поведение.

. — Лоутон?.. — слабо улыбнулась Кейро. — Пока мы были вместе, твоей жизни не раз угрожала опасность. Порой я так хотела тебя, что могла бы зацеловать до смерти…

Лоутон тихонько рассмеялся, поглаживая нежный овал ее лица.

— Я вернусь, когда ты поправишься, и посмотрим, кто кого зацелует.

Он поспешно отвел глаза, испытывая невероятные мучения от того, что вынужден говорить на эту тему.

— Мне не важно, что все эти… эти люди… Я все равно… Лоутон вдруг решительно поднялся и, по-прежнему не глядя Кейро в глаза, добавил:

— Постарайся отдохнуть как следует, Кей. Я вернусь, когда доведу свое дело до конца. Харита Гардинер все еще на свободе и представляет собой слишком серьезную опасность, чтобы можно было о ней забыть.

Лоутон заправил рубашку в брюки и надел пояс с кобурой.

Что это за люди, о которых он говорил? Может быть, он думает, что бандиты надругались над ней, но не решается прямо спросить об этом, боясь расстроить ее? Но он, ее любимый Лоутон, вовремя спас ее и ее честь. Она должна сказать ему об этом… она скажет ему, как только соберется с силами и снова откроет глаза… но они не желали открываться…

Комнату заливал яркий солнечный свет, но Кейро снова погрузилась в темноту.

Кейро окутал сон, и Фредерик на цыпочках прокрался в комнату, чтобы наконец осмотреть свою пациентку. Приложив ладонь к ее лбу, он с облегчением отметил, что лихорадки у нее нет. Судя по всему, организм победил. Минувшей ночью Лоутон и остальные судебные исполнители рассказали ему о том, какие ужасные испытания выпали на долю этой хрупкой с виду девушки. «Только огромная внутренняя сила, воля и упрямство помогли ей остаться в живых, а вовсе не объятия Лоутона Стоуна. Даже легендарный Лоутон Стоун не способен творить чудеса!» — злорадно подумал Фредерик и направился в гостиную, намереваясь отправиться к другим своим пациентам. К его изумлению, в дверях он наткнулся на Лоутона, который стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на него без тени смущения.

— Если обойдется без осложнений, через несколько дней Кейро сможет вставать, — проговорил Фредерик, надевая плащ. — Я попрошу мисс Гибсон принести ей что-нибудь из ресторана. — Доктор в упор посмотрел на Лоутона: — В следующий раз, когда вам захочется нанести мисс Кейро визит, попрошу воспользоваться дверью.

Лоутон послушно кивнул:

— На пару дней мне придется уехать, но по возвращении я непременно выполню вашу просьбу.

— Буду весьма признателен, — проворчал Фредерик, протискиваясь в дверь мимо судебного исполнителя.

Он уселся в свой экипаж, а Лоутон зашагал к гостинице, напевая себе под нос свою любимую песню «Скачу к своей Лу».

— Ты только вернулся? Или только что встал с постели? — насмешливо спросил Такер. Он и сам знал ответ и не стал дожидаться его от Лоутона. — Что с Кейро?

— Ей лучше. Она пришла в сознание. Фредди говорит, что через несколько дней совсем поправится.

— А тем временем? — поинтересовался Вуди.

— Мы выследим Хариту, — ответил тотчас же помрачневший Лоутон, — чтобы схватить ее прежде, чем она найдет какой-нибудь способ отомстить или соберет подкрепление, чтобы освободить Нейта из тюрьмы.

— Куда мы направимся? — деловито спросил Ал.

— На ферму, где Харита оставила жеребца Лоутона, — отозвался Такер. — Бог ты мой, парень, я уже начинаю сомневаться, что нам удастся сделать судебного исполнителя из такого несмышленыша. Неудивительно, что ты не добился успеха, встав на путь преступлений. Тебе нужно многому учиться!

— Отстань от него, — оборвал его Лоутон, спускаясь на улицу, где была привязана его лошадь. — Вчера Ал показал, на что способен, не дрогнув под дулами пяти заряженных пистолетов. Парень заслуживает медали, если тебя интересует мое мнение.

Ал поблагодарил Лоутона признательной улыбкой.

— Спасибо, Лоу, я боялся, что испортил все дело, когда они начали забрасывать меня вопросами.

— Ты отлично справился, — приободрил его Лоутон и вскочил в седло. — Когда Такер обучит тебя всему, что необходимо знать для охоты на преступников, ты станешь не хуже его разбираться во всех тонкостях службы судебных исполнителей.

— Никогда! — возмутился Такер и выпятил грудь. — У меня перед этим молокососом преимущество в целых двадцать лет!

— Но не все из них были победными, — съязвил Лоутон, прежде чем затянуть очередной куплет из любимой песни.

Ал пристроился рядом с Вуди, задумчиво глядя Лоутону в спину.

— Он не слишком-то хорошо поет. Вы когда-нибудь говорили ему об этом?

Вуди рассмеялся, поудобнее устраиваясь в седле.

— Нет, пока не говорили. И ты тоже не скажешь, если подумаешь хорошенько. Лоутону не нравится, когда кто-нибудь критикует его музыкальные способности. Однажды наши арестанты предприняли такую попытку, но он вдвое сократил их рацион, и к тому времени, всегда мы добрались до Форт-Смита, они сами умоляли его спеть, чтобы наесться досыта. Однако среди них было несколько закоренелых преступников, затаивших на Лоутона такую злобу, что предпочитали умереть, но не сдаться.

— Как Гардинеры, — прошептал Ал.

— Вот именно, — процедил Вуди.

Мысли о хитрой Харите, вынашивавшей планы мести, не шли у него из головы. Теперь, когда и второй ее брат погиб, сраженный пулей Лоутона, а третий томится в тюрьме в ожидании петли, она была опасна вдвойне.

Лоутон тоже думал об этом. У Хариты были обширные связи: своей красотой она околдовала достаточно мужчин, готовых выполнить любую ее просьбу. Лоутон должен остановить ее прежде, чем она начнет приводить свой план в действие и соберет подкрепление, чтобы продолжить войну. Проклятие! Где прячется эта девчонка?! Пока ее брат томится в тюрьме Элрино, она не уйдет далеко.

Кейро вздохнула, не зная, чем заняться. Фредерик посадил ее под домашний арест, который продлится еще три дня. В ее спальню хлынул поток сердобольных женщин, которые приносили ей горы еды и на прощание настойчиво советовали отдыхать. «Предписание доктора», — твердили они в один голос.

Кейро не могла избавиться от подозрения, что все эти дамы, взявшие на себя роль ее добровольных сиделок, питали надежду войти в дом Фредерика в качестве его супруги, поэтому каждая из них от души желала Кейро выздоровления, чтобы поскорее вычеркнуть ее из списка соперниц. Во время своих визитов они на все лады восхваляли достоинства Фредерика, и Кейро стало любопытно, знает ли он сам о своей невероятной популярности среди женского населения города.

Она не оспаривала советов Фредерика, однако, оценив свое состояние, поставила собственный диагноз, придя к выводу, что не страдает ровным счетом ничем, кроме переутомления и легкого насморка. Невзирая на «предписания доктора», она встала с постели и прошлась по дому, чтобы немного размяться. Когда с ней рядом не было Лоутона, лежать на спине было невыносимо скучно. Кейро не видела его с того самого дня, когда пришла в себя. Она знала, каким неумолимым он становится, пускаясь по следу преступников, и все равно жалела о том, что его нет рядом.