Изображение военных действий 1812 года - Барклай-де-Толли Михаил Богданович. Страница 9

Вы представляете о недостатке 34000 боевых патронов, но сие количество можете вознаградить или от несостояния в количестве людей, или получением их из Гамле-Карлеби, где находится запасный артиллерийский парк, расстоянием от вас в 140 верстах. Поставя вам это на вид, прошу вас скорее приступить к исполнению воли государя императора, о чем и ожидаю вашего донесения, чего непременно от меня требует его величество.

Насчет объяснения вашего, что вами очень мало получено наставлений от главнокомандующего, то генерал с вашими достоинствами в оных и нужды не имеет. Сообщу вам только, что как государь император к 16 марта прибудет в Борго, то я уверен, что вы постараетесь доставить к нему на Сейм шведские трофеи. На сей раз я желал бы быть не министром, а на вашем месте, ибо министров много, а переход Кваркена Провидение предоставляет одному Барклаю де Толли».

Получив столь настоятельное повеление, Барклай де Толли решился не ожидать прибытия в Вазу всех назначенных ему для перехода чрез залив войск и выступил с теми, какие при нем находились. Войска эти состояли из двух батальонных полков; лейб-гренадерского, Тульского и Полоцкого мушкетерских, 300 казаков и 8-ми орудий; всего в числе до 3500 человек.

В Вазе оставлен был, под начальством генерал-майора Лобанова, Пермский мушкетерский полк; как для содержания гарнизона в этом городе и на ближних к берегу островах, так и для наблюдения за спокойствием края, при чем Лобанову приказано было, по прибытии шедших в Вазу полков Тенгинского и Навагинского мушкетерских и 24-го и 25-го егерских, послать их через Кваркен на соединение с Барклаем, а также приготовить продовольствие и отправить его туда же, по востребованию.

Ширина Кваркена простирается до 100 верст. Между обоими его берегами находятся купы островов, состоящих большей частью из необитаемых скал. Опасный летом для мореходцев, по причине множества отмелей и неровности морского дна, Кваркен зимой замерзает, образуя сухопутное сообщение между противулежащими берегами, и тогда бывает еще опаснее, от широких полыней и трещин во льду, которые, не быв видимы под наносным снегом, во многих местах угрожают сокрытыми безднами.

Иногда внезапные бури разрушают ненадежный помост зимы и уносят его в море. В декабре 1808 года, и через месяц потом, лед дважды ломался от вихрей и морского волнения. До вступления Барклая де Толли в командование Вазским корпусом, предшественник его, князь Голицын, посылал малые партии казаков, разведать о пути по Кваркену и о силах неприятеля на противном берегу.

Казаки доходили до Гадденского маяка и воротились благополучно, донося о возможности перехода, но вместе и о сопряженных с ним, почти непреоборимых, трудностях, что и останавливало Барклая. Касательно неприятельских сил на шведском берегу, около Умео, посланные узнали от островитян, что их было не много.

Готовясь к переходу, Барклай де Толли разделил свой отряд на два отделения: первое, полковника Филисова, из двух батальонов Полоцкого полка, при двух орудиях, и сотни казаков под начальством войскового старшины Киселева, уже бывшего на Кваркене по приказанию Голицына; второе, генерал-майора Берга, из лейб-гренадеров, и Тульского полка, при шести орудиях, и из 200 казаков.

Обоим отделениям велено было собраться 5 и 6 марта, на прилежащих к Вазе островах; первому отделению на Вальгрунте, второму на Биерке. По прибытии на Вальгрунт, Филисов должен был отправить Киселева, с 50-ю казаками и посаженными на подводы 40 мушкетерами, при 3-х унтер-офицерах, прямо на острова Гадден и Гольмен.

Целью их посылки туда было: напасть ночью на неприятельские пикеты и захватить их, стараясь, чтобы никто из шведских солдат или обывателей не мог уйти на неприятельский берег и уведомить о нашем движении; далее узнавать о силах и расположении на матером берегу шведов, о том, какие сделаны у них распоряжения к обороне, не ждут ли они подкрепления и откуда, и, наконец, по собрании всех этих сведений, прислать о них поспешно донесение, а партии оставаться на островах, наблюдая всевозможную осторожность.

Вслед за партией назначено было выступить обоим отделениям отряда, первому к Гольмену, второму к Гаддену, а оттуда обоим идти на Умео: одному с северной стороны, другому с южной. Запрещено было иметь обозы, кроме патронных ящиков на дровнях, в которые уложили колеса, и одноконных саней, для своза раненых. Сухарей взяли с собой на 10, а фуража на 4 дня. В заключение, подтверждено было о соблюдении строжайшего порядка.

В назначенный день, 6 марта, отряд собрался на островах Вальгрунте и Биерке, и пошел на необитаемый остров Вальсгорн, где должен был оставаться целые сутки, в ожидании подвод, проводников и продовольствия. Войско провело 7 марта на биваках, в необозримых снежных степях и среди гранитных скал, где не было признаков ни жизни, ни прозябания; ни куста, ни тростинки. 8 марта, в 5 часов утра, отряд тронулся с Вальсгорна в открытое море.

Первое отделение, Филисова, шло впереди; за ним следовало второе, Берга, при коем находился Барклай де Толли; позади второго шел резерв, состоявший из батальона лейб-гренадерского полка и 20-ти казаков. На первом шагу началась уже борьба с природою. Свирепствовавшая в ту зиму жестокая буря, сокрушив лед, разметала его на пространстве залива огромными обломками.

Подобно утесам, возвышались они в разных направлениях, то пересекая путь, то простираясь вдоль по дороге. Издали гряды льдин похожи были на морские волны, мгновенно замерзшие в минуту сильной зыбы. Надобно было то карабкаться по льдинам, то сворачивать их на сторону, то выбиваться из глубокого снега, покрытого облоем.

К счастью отряда, холод не превышал 15-ти градусов и погода была тихая; иначе вьюга, обыкновенное в тех широтах явление, могла взломать ледяную твердыню и поглотить войско. Хотя каждая минута была дорога, но солдатам давали отдых, ибо они едва могли двигаться от изнурения; лошади скользили и засекали ноги об острые льдины.

Всего более замедляла движение отряда артиллерия. Чтобы пособить этому, к орудиям, поставленным на полозья, отрядили 200 рабочих, но наконец Барклай велел оставить пушки назади, под прикрытием резерва. К шести часам вечера, пройдя сорок верст в двадцать часов, войско прибыло на Гадден, предварительно занятый Киселевым, который, с 50-ю казаками и 40 отборными стрелками Полоцкого полка, напал на шведский пикет и, по упорном сопротивлении, рассеял его.

К сожалению, он не мог взять в плен всего пикета, отчего несколько солдат спаслись на шведский берег и известили тамошнее начальство о появлении русских на Гаддене. Остров этот, равно как и лежащий севернее его, остров Гольмен, совершенно бесплодны; с трудом можно было достать на Гаддене немного дров, и большая часть отряда провела суровую ночь без огней.

На следующий день, 9 марта, войско тронулось в дальнейший поход, на Умео. Барклай де Толли, с второй половиной своего отряда, выступив в полночь, с Гаддена, прямо к твердому берегу, пришел рано поутру, в потылах, к устью реки Умео и стал на биваках. За неимением дров, разломали и употребили в топливо стоявшие у берега, во льду, два купеческие корабля.

«Переход был наизатруднительнейший, – доносил Барклай де Толли. – Солдаты шли по глубокому снегу, часто выше колена, и сколько ни старались прийти заблаговременно, но, будучи на марше 18 часов, люди так устали, что на устье реки принуждены мы были бивакировать. Неприятельские форпосты стояли в виду нашем. Понесенные в сем переходе труды единственно русскому преодолеть только можно».

В одно время с Барклаем выступила и передовая часть отряда, под начальством Филисова. Она пошла на Гольмен и, подходя к нему, тотчас атаковала шведов, засевших в сделанных из снега окопах. Нападение было отбито. Тогда завязалась перестрелка, а между тем две гренадерские роты были посланы обойти шведов с тыла. Неприятель отступил в Умео, преследуемый слабо, по причине медленного движения нашей артиллерии в снегах. К вечеру Филисов достиг селения Тефтео, лежащего к северу от Умео, и вошел в связь с Барклаем де Толли.