Как уничтожать террористов. Действия штурмовых групп - Петров Максим Николаевич. Страница 18
Пресса много писала о том, что спецназу помогли диггеры. Но это не соответствует действительности. Диггеры действительно появились у театра, но заявили, что по канализации в здание попасть невозможно. На самом деле большую помощь бойцам «Альфы» и «Вымпела» оказали рабочие театра, которые прятались в подвалах. По телефону они подсказали пути проникновения в здание, помогли включить вентиляцию и закачать газ.
Перед началом операции все ее участники: спецназовцы, спасатели и милиционеры — повязали на оба рукава мундиров широкие белые повязки. Это был знак, позволяющий отличать их от террористов, одетых, в общем, в такой же камуфляж. На вооружении у бойцов штурмовых групп были автоматы «Вал» калибра 9 мм с глушителями и светошумовые гранаты. Перед атакой все надели противогазы.
Примерно, в 5.20 утра начался пуск газа в помещения театра. Продолжался он около четверти часа. А еще несколько минут спустя в дело вступили штурмовые группы.
«Начал действовать газ, пошли в атаку штурмовики. Нас было примерно столько же, сколько террористов. У каждого из нас на рукаве широкая белая повязка. Мы шли через мины, ловушки, даже не глядя на них, — надо было как можно скорее ворваться в зал, отрезать террористов от заложников. Отрезали. В зале мы в один миг положили всех шахидок и несколько террористов. Вошли саперы, начали разминирование. Через минуту стало ясно, что взрыва не будет», — цитирует «Газета» бойца «Альфы».
Газ подействовал далеко не на всех террористов. Мужчины, которые находились в помещениях соседних со зрительным залом, встретили атакующих огнем. Бойцы штурмовых звеньев действовали стремительно и жестоко.
«Мы добивали всех, на ком была взрывчатка, — рассказывал один из спецназовцев. — Люди ведь могли прийти в себя или, наоборот, могли начаться конвульсии. Чтобы никто случайно не нажал кнопку, мы делали контрольные выстрелы».
А вот что рассказывали о штурме заложники:
«Террористы стали стрелять сразу же. как только появился газ. У “альфовцев” оружие было с глушителями, их выстрелов не было слышно. А террористы стреляли нервно. Это были не одиночные серии, а буквально шквал огня. Они стреляли и что-то кричали друг другу».
«Я увидела бегущих солдат в униформе, в круглых касках (у чеченцев таких не было), с белыми повязками на обоих рукавах, которые в пылу боя помогали отличить своих от чужих».
Еще одна заложница ничего не помнила о повязках, зато помнила страшную, отборную, ругань, которую только знает русский язык:
«И я подумала — наши! Десантники бежали по спинкам кресел, прыгали по подлокотникам. Разглядывая сверху спящих заложников, выискивали в толпе одетых в черное террористок. Подбегали, наклонялись над ними и стреляли в голову. Так же убили и тех, кто спал под стенами зала».
Все 40 террористов были убиты. Только один офицер «Альфы» получил ранение. Есть сведения, что во время штурма погибло несколько заложников. Даже если это правда, два решающих этапа операции (проникновение в здание и зачистка) следует признать исключительно успешными.
Итак, террористы были мертвы. Настало время оказать помощь заложникам.
Большинство заложников находились в бессознательном состоянии. Некоторых из них рвало. Спасатели МЧС выносили пострадавших из здания и клали прямо на мостовую. Спасатели, казалось бы, профессионалы своего дела, не знали простой вещи: людей без сознания нельзя транспортировать лицом вверх и класть навзничь. В таком положении у пострадавшего может произойти западание языка с перекрытием дыхательных путей, кроме того, он может захлебнуться рвотой.
Примерно через полтора часа после начала пуска газа к зданию стали подъезжать машины скорой помощи. Пострадавшим оказывали помощь прямо на месте. Однако никто не предупредил медиков, какая помощь понадобится. Они были ориентированы на помощь раненым, пострадавшим от взрыва и обрушения здания.
Подъезд «скорых» сильно затрудняли строительные машины, которые предназначались для разбора завалов и автобусы, прибывшие для того, чтобы забрать освобожденных заложников. В эти автобусы сажали или просто сваливали пострадавших и без сопровождения врачей развозили по больницам. Вот рассказ одного из врачей:
«В больницу привезли на автобусах 32 человека. Не было никаких карет скорой помощи, только два «Икаруса», а в них заложники, лежащие на полу. Никакого сопровождения, никаких санитаров, один водитель автобуса. Никто не следил, не умирают ли потерявшие сознание люди, что с ними происходит. Среди доставленных потерпевших было 28 живых и 4 мертвых. Этих четверых даже не пытались реанимировать, не было никаких шансов. Зафиксировали смерть, причиной которой было западение языка. Семнадцати выжившим необходимо было делать искусственное дыхание. С этим тоже были проблемы, поскольку из-за сильных спазмов гортани невозможно было делать им интубацию.
Врачи не знали, какой газ был использован, какие антидоты следует применять, как помогали заложникам еще у театра. Одному из пациентов для пробы ввели атропин. Результат был моментальный — появилась реакция в зрачках, улучшилось дыхание, ослаб спазм гортани. Поэтому атропин ввели всем пациентам.
Через несколько минут состояние почти всех заметно улучшилось, и только в нескольких случаях понадобилась поддержка аппаратуры искусственного дыхания. Никто из них не умер. Если бы антидот ввели сразу и первую помощь оказали еще у театра, можно было спасти всех».
Официально было объявлено о 129 погибших. Родственники пострадавших провели свое собственное расследование и выявили, что число жертв составляет не менее 174 человек.
Мы не будем заниматься детальным анализом этой операции. Мы только отметим те ошибки, которые, что называется, лежат на поверхности.
(1) Блокирование места происшествия было произведено из рук вон плохо. Московские милиционеры оказались явно не готовыми к подобным ситуациям. Прошло уже несколько часов после захвата заложников, когда психически неуравновешенная женщина, узнавшая о случившемся из теленовостей, проникла в здание и поплатились за это жизнью.
(2) Переговорный процесс не был доведен до конца. Террористы ждали Казанцева, однако оперативный штаб, видимо, решил, что спецназ готов к штурму, и нет смысла тянуть дальше время.
Между тем, смысл безусловно был: Казанцев мог бы поторговаться. Например, взамен на обещание начать вывод войск из какого-нибудь района Чечни, он предложил бы отпустить часть заложников. Т.е. начал бы «дробить» проблему, что является одной из заповедей переговорного процесса. Между прочим, террористы не зря выделили иностранцев, Похоже, что преступники были готовы поторговаться, а иностранные граждане в первую очередь должны были стать предметом торга.
(3) Разведка не смогла ответить на один из главных вопросов — об оружии преступников. Все время говорилось о том, что террористы могут подорвать здание. Что взрывчатки у них хватило бы, чтобы сравнять все с землей. Что один террорист, оставшийся в живых мог привести в действие все заряды. На самом деле все эти утверждения были очень далеки от истины. Два артиллерийских снаряда калибром 152-мм не могли разрушить огромное бетонное здание. Террористы приготовили два своих основных фугаса не для подрыва здания, а для поражения как можно большего числа людей — снаряды были в оболочке из шариков и гвоздей.
Далее, подрыв пояса «шахида» одной из террористок не мог привести к детонации и взрыву основного фугаса. Такой взрыв унес бы десятки жизней, как это случается, если смертник подрывает себя на многолюдном восточном базаре, но никак не мог бы привести к гибели всех заложников и тем более к обрушению здания. Все это подтвердила официальная экспертиза.
При постановке задачи спецназу эти ошибочные данные не имели большого значения. Любой взрыв внутри здания унес бы жизни большого количества людей. Поэтому жестокость спецназовцев, которые убивали заснувших женщин-террористок, можно считать оправданной. Другое дело, как эта ошибка повлияла на то, что произошло уже после штурма.