Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич. Страница 53

Однако все эксперты в вопросах истории шпионажа в годы второй мировой войны сходятся в том, что ценность информации «Люси» состояла именно в оперативности. В большинстве случаев эта информация приходила в Москву в течение 24 часов после того, как она становилась известна в Берлине. Ясно, что «Ультра» никак не могла служить источником сведений для «Люси». Разведывательные данные большой важности и достоверности добывал для «Люси» генерал Фриц Тиль, который возглавлял шифровальный отдел в главнокомандовании вермахта. Будучи вторым человеком в службе связи немецкой армии, в случае необходимости он использовал предоставленные ему возможности для установления контакта по радио со своим связником.

Две трети немецкой военной мощи было сосредоточено на Восточном фронте. Тем не менее именно там роль «Ультры» остается тайной. Возможно, что долгое сохранение этой роли в секрете было призвано скрыть послевоенное политическое значение «Ультры». А состоит оно в том, что нежелание англичан поделиться плодами своих успешных радиошпионских операций с Советским Союзом, взвалившим на себя основные тяготы войны с Германией, усугубило его недоверие к Западу и послужило одной из причин развязывания «холодной войны». (Да еще настолько взбесило нескольких английских офицеров, тайно работавших на советскую разведку, что с тех пор они были полностью убеждены в правильности ранее сделанного ими выбора.)

Слагаемые успеха

Подытоживая все сказанное об усилиях англичан в области радиошпионажа, можно выделить несколько основных причин, сделавших возможным их успех в дешифровальной работе против немцев во время второй мировой войны.

Во-первых, на протяжении второй мировой войны немцы в основном использовали единственную шифрма-шину — «Энигму». Это означало, что англичане могли сосредоточить свои усилия на одном, главном направлении. Кроме того, отсюда следовало, что английские криптоаналитики располагали очень большим объемом шифрованной переписки противника, несомненно облегчавшим им работу над вскрытием «Энигмы».

Во-вторых, англичанам была известна схема «Энигмы». Эта шифрмашина поступила в свободную продажу еще в конце 20-х годов. И хотя впоследствии она была неоднократно модифицирована с целью повышения стойкости, а также несмотря на то, что разные государственные учреждения и военные ведомства Германии оснащались различными модификациями «Энигмы», англичане всегда успевали вовремя составить представление как о схеме этого шифратора в любой модификации, так и о применявшихся немцами процедурах изготовления ключей для него.

В-третьих, по собственной беспечности или по неосторожности немцы зачастую способствовали успешному решению задач, стоявших перед криптоаналитиками Англии.

В-четвертых, англичанам удалось привлечь для ведения радиошпионажа наиболее способных и образованных людей, для профессиональной подготовки которых в области криптоанализа были созданы все необходимые условия. При этом квалифицированные кадры не распылялись по многим учреждениям и ведомствам, а были сконцентрированы в одном месте — в криптоаналитическом центре в Блетчли-Парк.

В-пятых, для автоматизации и ускорения дешифровальной работы англичане активно применяли электромеханические устройства, в состав которых входили и электронные компоненты, позволявшие значительно повысить скорость автоматического перебора ключей «Энигмы».

И наконец, последнее: англичанам просто очень везло. Список подарков судьбы, без которых их успехи в радиошпионаже не были бы столь впечатляющими, можно продолжать довольно долго.

Можно ли подслушать мысли врага?

Итак, 70-е годы раскрыли наиболее тщательно скрываемую тайну второй мировой войны. Спустя 30 лет после ее окончания стало известно, что, по мнению генерала Эйзенхауэра, «Ультра» внесла «решающий вклад в победу». Черчилль тоже полагал, что «Ультра» — это то, «чем мы выиграли войну». Когда же возник неизбежный вопрос, почему в таком случае победа не пришла раньше, один из западных историков заявил, что благодаря «Ульт-ре» путь к победе для англо-американских союзников стал короче на год, а то и на два.

Чтобы понять истинное значение проникновения в мысли противника, которое имело место в годы второй мировой войны и которому не было прецедентов в военной истории, потребовалось время. Восторженные оценки, появившиеся после вынужденного 30-летнего молчания, мешали трезво оценить значение «Ультры» и затеняли ее важные аспекты. Действительно ли роль «Ультры» в достижении победы была столь значительна? Если английские и американские генералы, превозносимые за блестящее проведение военных кампаний, знали заранее о планах противника, то не тускнеет ли от этого блеск их побед? И еще вопрос: неужели немцы так и не узнали о том, что их шифрсообщения перехватываются и дешифруются врагом?

Сейчас со всей определенностью можно сказать, что во второй мировой войне «Ультра» не сыграла той роли, которую ей пытаются приписать апологеты. Только от 5 до 10 процентов радиошпионских данных «Ультры», отосланных на места ведения боевых действий, были использованы. Никаких сведений «Ультры» впрямую не поступало ниже уровня командования английской армией. Ее нижние эшелоны получали эту информацию лишь в виде оперативного приказа. По материалам «Ультры», содержавшим данные о передвижениях немецких танковых колонн или кораблей, нельзя было немедленно вести боевые действия. Поэтому сначала приходилось проводить наблюдение с воздуха, причем в такой открытой форме, что немцы при всем желании не могли его не заметить, и только после этого наносить огневые удары по вражеским танкам или кораблям.

Генералы не могли понять, почему подчиненные им офицеры с таким нежеланием выполняют приказы, в правильности которых их заверяют. Английский генерал Джон Лукас, командовавший корпусом при высадке англо-американского десанта в Западной Европе в январе 1944 года, не имел прямого доступа к материалам «Ультры», но зато его начальники имели. Они знали, что немцы не окажут сопротивления Лукасу, если он вздумает пойти в глубь побережья. Однако начальники не имели права прямо сказать об этом своему генералу. Они принуждали его атаковать, но их оптимизм выглядел фальшиво при сопоставлении с имевшимися у самого Лукаса данными. Поэтому он решил соблюдать осторожность и оставаться на занятых позициях. Немцы собрались с силами и задержали высаживавшиеся на побережье войска. Лукас, вскоре освобожденный от командования за проявленную нерешительность, написал в своем дневнике: «Похоже, всем были известны намерения немцев, кроме меня». Справедливое заявление.

С другой стороны, существовала опасность, что распространение слишком большого количества материалов «Ультры» будет контрпродуктивно. «Ультра» не могла подменить кропотливую работу со всеми имеющимися данными и превратить посредственного командира в военного гения. Последнему по-прежнему приходилось разрабатывать детальные планы операций, стимулировать активность подчиненных и приспосабливаться к менявшимся условиям. Материалы «Ультры» даже могли стеснять командира в его действиях. Начальство, получая ту же секретную информацию о противнике, что и он, считало себя вправе не только давать советы, но и убирать непослушных. Так случилось с двумя отличными английскими генералами, которых Черчилль в начале африканской кампании отстранил от должности, полагая, что благодаря «Ультре» знал о немцах столько же, сколько знали генералы, и поэтому счел их действия неверными.

Иногда можно услышать, что из материалов «Ультры» англичане узнавали обо всем, что противник докладывал о себе самом. Но военные тоже подвержены человеческим слабостям. Они преувеличивают, утаивают, хвастают, обманывают самих себя и без видимых причин меняют мнение. «Ультра» же не принимала во внимание эмоции. Например, Роммель часто нарушал приказы сверху или сообщал Берлину одно, а делал совершенно другое. Он обладал великолепной интуицией и, если обстоятельства ему благоприятствовали, менял свои планы, не удосужившись предварительно уведомить начальство. Причиной сокрушительного поражения англичан в битве при Кассе-ринге в феврале 1943 года было то, что по линии «Ультры» прошел немецкий приказ о наступлении в одном направлении, а Роммель, нарушив его, двинулся в другом.