Полководцы Украины: сражения и судьбы - Табачник Дмитрий Владимирович. Страница 69

Паскевич настаивал на использовании персидской неурядицы – борьбы за шахский престол различных претендентов – и расчленения Персии. Он полагал включить часть персидских земель в число российских владений… Однако Император Николай Павлович – блюститель порядка и хранитель заветов Священного союза во всех частях света – отказался от подобной «неблагородной» идеи воспользоваться затруднительным положением законного шаха Персии. Великая Екатерина поступила бы иначе».

Едва закончив одну войну на Кавказе, графу Эриванскому пришлось участвовать в новой – на этот раз с Турцией. Паскевич, как последовательный сторонник наступательных действий, считал бессмысленным сдерживать своими ограниченными силами турок по всему периметру границ. Он предпочел нанести удар по главной крепости Карс, имевшей чрезвычайно важное значение для контроля над Кавказским регионом. Командующему турецким крепостным гарнизоном Паскевич поставил короткий ультиматум – «пощада невинным, смерть непокорным, час времени на размышление». Когда же турки, в надежде на свои сильные укрепления и большие запасы, отказались – после недолгой осады пошел на штурм и захватил крепость. При этом погибло более 2 тысяч османов, были захвачены 151 орудие, 33 знамени, в то время как Паскевич потерял всего 400 человек.

В. Машков (1792–1839). Граф И. Ф. Паскевич и принц Аббас-мирза на подписании мирного договора в Туркманчае

9 августа 1828 г. Паскевич нанес поражение туркам у Ахалциха. Потери противника убитыми и ранеными составили около 2 с половиной тысяч, в то время как русские – всего 81 убитый и 339 раненых. В последующем затем штурме крепости полегло более половины 9-тысячного турецкого гарнизона, и османская твердыня пала.

Дальнейшие полководческие действия Паскевича были одним сплошным триумфом. Неизменно неся совсем небольшие потери (турецкие превышали их многократно), он овладел Ацхуром, Ардаганом, Поти, Баязетом.

1829 г. стал годом славы Паскевича. В сражениях у Каинлы 19 июня и на следующий день под Милли Дюзе, как это уже стало привычным, турецкие потери более чем в пять раз превышали русские. 27 июня, в годовщину Полтавской победы, Паскевич взял Эрзерум (окруженный двойными крепостными стенами и имевший 62 башни), куда бежали остатки разбитой турецкой армии. Это знаменовало собой окончательную победу на Кавказе, который был теперь навсегда утрачен Портой.

За взятие Эрзерума Паскевич был награжден награжден высшим отличием для полководца – орденом Святого Георгия 1-й степени.

Император достойно оценил победы Паскевича и, уже в октябре, произвел его в генерал-фельдмаршалы. Когда герой Кавказа прибыл для вручения фельдмаршальского жезла в Петербург, то ему был отведен Николаем I для проживания Таврический дворец, что было знаком исключительного монаршего благоволения.

Кроме того, полководец получил из рук императора бриллиантовые знаки ордена Святого апостола Андрея Первозванного.

О том насколько легендарным в народе стало имя Паскевича после побед над турками, свидетельствует письмо генерал-фельдмаршалу его друга и родственника Александра Грибоедова: «Вот вам депеша Булгарина об вас, можете себе представить, как это меня радует: «Граф Паскевич-Эриванский вознесся на высочайшую степень любви народной. Можно ныне смело сказать, что он, победив турок, победил и своих завистников. Общий голос в его пользу. Генералитет высший, генерал-адъютанты, офицеры, дворянство, чиновники, литераторы, купцы, солдаты и простой народ повторяют хором одно и то же: «Молодец, хват Эриванский! Вот русский генерал! Это суворовские замашки! Воскрес Суворов! Дай ему армию, то верно взял бы Царьград!» и т. п.

Повсюду пьют за здоровье Эриванского: портреты его у всех. Я еще не помню, чтобы который-нибудь из русских генералов дожил до такой славы. Энтузиазм к нему простирается до невероятной степени».

Генерал-фельдмаршал вернулся на Кавказ уже наместником и при отсутствии серьезной внешней угрозы проводил против непокорных горцев операции локального характера. Надо отметить, что Паскевич был последовательным сторонником исключительно силового замирения Кавказа. По его мнению, любые попытки действовать иными методами были бы расценены как проявление слабости и, в итоге, стоили бы большей крови, чем вовремя примененная сила. Так, например, он приказал полностью сровнять с землей селение Старые Закаталы в ответ на вероломное уничтожение захваченных врасплох близ него во время рубки просеки 400 солдат.

Однако Паскевичу на Кавказе пришлось оставаться недолго: в апреле 1831 г. он срочно вызывается в столицу. Во время подавления польского восстания от холеры скончался главнокомандующий русскими войсками генерал-фельдмаршал И. И. Дибич-Забалканский. Необходимо было срочно назначить нового, не менее авторитетного главнокомандующего, иначе, несмотря на ранее понесенные поражения, инсургенты могли вновь перейти в наступление и подавление восстания могло сильно затянуться.

Николай I выбрал в сложившихся условиях единственно возможную кандидатуру, и Паскевич полностью оправдал возлагавшиеся на него монархом надежды. Он сразу избрал правильную тактику – вместо того чтобы ввязываться в затяжные локальные бои, решил сразу, по-суворовски, разгромить основные польские силы. С этой целью он, умело проведенным фланговым маневром, оттеснил армию инсургентов под командованием Яна Скржинецкого (вскоре его место занял генерал Генрих Дембинский) к Варшаве.

Паскевич решил не повторять примененный Суворовым вариант штурма Варшавы, который штурмовал городское предместье Прагу. Вместо этого русские войска переправились через Вислу, чтобы нанести основной удар с западной стороны.

Когда 19 августа Паскевич начал осаду Варшавы, то польское командование приняло ошибочное решение ограничиться пассивной обороной, что было заведомо проигрышным вариантом. Силы Паскевича составляли 75 тысяч и 400 пушек, в то время как повстанцев – только 35 тысяч (из них 15 тысяч были плохо обученные добровольцы национальной гвардии). У поляков был шанс прорваться из осажденного города или попробовать дать бой на подступах к нему Но защитить при штурме обширную линию укреплений, не зная направления главного удара Паскевича, при таком соотношении сил они шансов почти не имели.

Паскевич правильно рассчитал, что рассредоточенные польские силы (значительная часть из них находилась в Праге) не смогут отразить концентрированного удара, и 25 сентября, после сильной артиллерийской подготовки атаковал первую линию укреплений. Несмотря на крайне ожесточенное сопротивление и многочисленные польские контратаки, он сумел их взять штыковым ударом. Окончилась неудачей и попытка польского командования попытаться отбить редуты первой линии.

На рассвете следующего дня Паскевич опять штыковой атакой (сопровождаемой музыкой военного оркестра) захватил вторую линию укреплений. При штурме сам полководец получил тяжелую контузию и, думая, что смертельно ранен, сказал по-французски: «По крайней мере, я исполнил мой долг».

После 36 часов почти непрерывного боя Варшава пала.

О том, насколько мастерски Паскевичем был проведен штурм польской столицы, свидетельствуют цифры потерь. Русские составили около 10 тысяч, а польские – более 8: таким образом, потери штурмующих и оборонявшихся были почти равны.

Войдя в Варшаву, Паскевич сообщил императору: «Варшава у ног Вашего Императорского величества».

За блестяще проведенную операцию Паскевич был удостоен Николаем I титула светлейшего князя Варшавского.

Как и после побед на Кавказе, Паскевич был назначен наместником на покоренной территории и долгое время управлял царством Польским.

Вновь полководческий дар Паскевича понадобился самодержцу, когда весной 1849 г. он принял решение помочь Австрии в подавлении венгерского национального восстания. Отдельная тема, что это решение Николая I было катастрофической ошибкой стратегического характера, повлекшей в будущем негативные последствия для империи. Однако, не обсуждая политической составляющей венгерского похода, не вызывает сомнения, что возглавивший главные русские силы Паскевич действовал безупречно.