Герои 1812 года. От Багратиона и Барклая до Раевского и Милорадовича - Шишов Алексей Васильевич. Страница 15

Создание «Учреждения для управления большой действующей армией» 1812 года – самая большая заслуга М.Б. Барклая-де-Толли на посту военного министра России. Этот документ обобщал многолетний отечественный боевой опыт и учитывал достижения буржуазной военной системы.

Вводятся другие документы, регламентирующие жизнедеятельность армии: «Наставление гг. пехотным офицерам в день сражения», «Общий опыт тактики», «Воинский устав пехотной дивизии», «Общие правила для артиллерии в полевом сражении», «Начертание на случай военных ополчений».

Военный министр, добившись на то высочайшего указа, ввел в русской армии корпусную организацию, что делало ее в тех условиях более мобильной, маневренной и лучше управляемой в мирное и военное время. В преддверии войны с Францией численность русской армии была заметно увеличена, заблаговременно были подготовлены резервы. Был сформирован лейб-гвардии Московский полк. В приграничной полосе строились новые крепости.

В 1810 году русская армия (полевые, крепостные и гарнизонные войска) состояла из 437 пехотных батальонов и 399 кавалерийских эскадронов. В 1811 году в ее составе значилось уже 498 батальонов пехоты и 409 эскадронов кавалерии, не считая 97 гарнизонных батальонов.

По состоянию на 1 января 1812 года в полевых войсках, то есть в рядах действующей армии, насчитывалось: в пехоте – 201 200 человек (215 батальонов), в регулярной кавалерии – 41 685 человек (41 полк), в артиллерии – 36 500 человек.

Благодаря усилиям Военного ведомства, то есть по исполнении начинаний генерала от инфантерии М.Б. Барклая-де-Толли на посту его главы, к концу 1812 года численность сухопутных сил Российской империи была доведена до 975 тысяч человек, в том числе в полевых войсках было 815 тысяч человек, в гарнизонных – 60 тысяч человек и в иррегулярных – около 100 тысяч человек.

Для увеличения численности вооруженных сил (армии) в предвоенный период по предложению военного министра было проведено несколько внеочередных рекрутских наборов. В 1811 году – один, из расчета 4 рекрута с 500 «душ мужского пола». Эти рекруты направлялись в города Ярославль, Кострому, Владимир, Рязань, Тамбов и Воронеж. В каждом из них формировалось по два пехотных полка, составивших две дивизии. До начала войны они успели влиться в состав полевой действующей армии.

В военном 1812 году было осуществлено три рекрутских набора в сухопутные войска. Под ружье было поставлено более двух процентов дееспособного мужского населения российских деревень. Эти три набора 1812 года дали 1227 тысяч рекрутов. В том же году, кроме того, набиралось государственное ополчение численностью около 200 тысяч человек.

Благодаря усилиям российского Военного министерства в рамках подготовки государства к войне с наполеоновской Французской империей и ее союзниками в марте 1812 года в полевых войсках имелось:

в пехоте – 6 гвардейских полков, 14 гренадерских, 96 пехотных, 50 егерских (легкой пехоты), 4 морских (морской пехоты); всего пехота насчитывала в своих рядах 365 тысяч человек (в это число входили 4 тысячи пионеров, или саперов).

В кавалерии – 6 гвардейских, 8 кирасирских, 36 драгунских, 5 уланских и 11 гусарских полков, при этом общая численность регулярной кавалерии составляла 76 тысяч человек; существовала еще и более многочисленная иррегулярная легкая конница – казачья и национальных формирований (башкирских, калмыцких, тептярей и других).

Часть казачества не могла принять участие в Отечественной войне 1812 года, поскольку была задействована для службы на пограничных укрепленных линиях – Кавказской, Оренбургской и Сибирской. Это относилось прежде всего к таким казачьим войскам, как Кавказское линейное (располагалось на Северном Кавказе по правому берегу реки Кубань и левому берегу реки Терек), большей части Уральского и Оренбургского, а также к сибирским казакам.

Полевая артиллерия русской армии насчитывала 40 тысяч человек при 1620 орудиях (различных систем и калибров), из которых в 5 гвардейских артиллерийских ротах числилось 60 орудий, в полевых батарейных и легких артиллерийских ротах – по 648 орудий и в конно-артиллерийских ротах – 264 орудия.

Все это свидетельствовало об административных способностях М.Б. Барклая-де-Толли на посту военного министра. В будущем немногие главы российского Военного ведомства могли проделать в короткий, всего двухлетний срок подобный огромный объем организационных работ. России же после войн с наполеоновской Францией пришлось участвовать еще в десятке больших войн и военных кампаний.

Но… большая часть этих полевых войск России в случае начала военных действий наполеоновской Франции против нее в начале 1812 года не могла оказаться непосредственно на театре войны по следующим объективным причинам:

в составе Дунайской армии генерала от инфантерии М.И. Голенищева-Кутузова (на территории княжеств Валахии и Молдовы) находилось более 80 тысяч полевых войск, которые участвовали в еще не закончившейся Русско-турецкой войне 1806–1812 годов;

в Крыму и в Новороссии под командованием генерал-лейтенанта герцога Ришелье располагалось 20 тысяч полевых войск, которые были расквартированы там на случай возможного турецкого десанта, поскольку в Стамбуле продолжали открыто заявлять о своих исторических правах на Крымский полуостров и Северное Причерноморье;

на Кавказской пограничной укрепленной линии (от устья Кубани до устья Терека) было сосредоточено 10 тысяч войск под командованием генерал-лейтенанта Ртищева; эти войска (сравнительно немногочисленные с учетом возложенных на них задач) вели борьбу с постоянными набегами «немирных» горцев, прежде всего Чечни и Черкесии, на Кавказскую пограничную линию;

в Грузии на линии государственной границы с Турцией, Эриванским ханством (частью шахской Персии) в закавказских гарнизонах стояло 24 тысячи русских войск под командованием генерал-лейтенанта маркиза Ф.О. Паулуччи;

в Финляндии для прикрытия российской столицы от «традиционного» противника в лице Швеции дислоцировался 30-тысячный корпус под командованием генерал-лейтенанта Ф.Ф. Штейнгеля;

в Москве, будучи в начальной стадии формирования, находилась 27-я пехотная дивизия генерал-майора Д.П. Неверовского (8 тысяч человек), создаваемая из гарнизонных батальонов и вошедшая в состав действующей армии только в самом начале войны;

кроме того, 12 тысяч обученных рекрутов еще не были введены в состав дивизий и 80 тысяч человек пребывали в запасных батальонах и эскадронах полевой армии.

Таким образом, перед самым началом вторжения наполеоновской армии в пределы России из 480-тысячной русской полевой армии для «открытия» боевых действий против неприятеля не могли быть задействованы 264 тысячи человек. В марте 1812 года Россия способна была выставить против Франции с ее более чем 600-тысячной Великой армией всего 218–220 тысяч полевых войск.

Из этих сил в том же месяце марте по высочайшему повелению Военным министерством были сформированы три Западные армии – 1-я (Барклая-де-Толли, 127 тысяч человек), 2-я (Багратиона, 45–48 тысяч человек) и 3-я (генерала от кавалерии Тормасова, около 46 тысяч человек). Последняя из этих армий располагалась на 100 километров южнее от соседней 2-й армии на Волыни, за заболоченными лесами Полесья.

…При Барклае-де-Толли началась серьезная и обширная программа фортификационного укрепления западной государственной границы. Усиливались действующие крепости, в инженерном отношении оборудовались места дислокаций 1-й и 2-й Западных армий. Вдоль рек Немана, Западной Двины, Березины строились укрепленные военные лагеря, депо, склады армейского снабжения. Из числа крепостей наибольшее внимание уделялось Дриссе, Риге, Динабургу, Борисову, Бобруйску, Киеву.

Подготовка России к ожидавшемуся вторжению наполеоновской армии требовала огромных материальных расходов. В два предвоенных года, когда Военное министерство возглавлял М.Б. Барклай-де-Толли, финансовые затраты государственной казны на оборону, прежде всего на нужды армии, были непомерно велики.