Тайна 21 июня 1941 - Чунихин Владимир Михайлович. Страница 97

Кроме того.

Ну, хорошо, Допустим, командующий округом совершает очевидную глупость. Но, простите, он же не князь удельный, вольный вершить у себя всё, что ему угодно. Над ним есть его начальники. И начальники, судя по их действиям, как прошлым, так и будущим, вовсе не глупые. И они не просто вправе его контролировать или поправлять при случае. Они и только они имеют право разрешить или запретить ему наиболее ответственные действия. Касается это, в частности, дислокации войск округа. Ни одна дивизия в военном округе не может быть размещена так, как желает того командующий округом. Эти вопросы решает только Генеральный штаб. Что и подтверждает в своих мемуарах генерал Сандалов — дислокация в Брестской крепости второй стрелковой дивизии и формирование в Бресте новой танковой дивизии было решено указанием Генштаба. Да, это противоречило его же предыдущему указанию. Да, это изменение было сделано по предложению генерала Павлова. Однако, это предложение он, надо полагать, каким-то образом обосновал. И начальник Генерального штаба, согласившись с ним, обоснование это счёл убедительным.

Так о какой глупости можно говорить?

И, в конце-концов, сколько можно говорить об одних только действиях генерала Павлова? На примере дислокации войск, размещённых в Брестском узле очевидно, что речь идёт о солидарных действиях генерала Павлова и высших должностных лиц РККА. Маршала Советского Союза Тимошенко. Генерала армии Жукова.

Поддержав Павлова, Жуков согласился с тем, что такое размещение войск может решить вопрос более удобного проживания личного состава. Не приняв при этом во внимание, вслед за генералом Павловым, что такое размещение чрезвычайно опасно в случае внезапного нападения немцев. Заметим, что произошло это не за несколько дней до катастрофы, а за несколько месяцев. Срок, вполне достаточный для того, чтобы, даже в случае осознания ошибки, положение это исправить. Но ошибка эта на протяжении нескольких месяцев так и не была исправлена. А значит, ошибкой такое размещение войск генерал Жуков не считал.

Так что никакая это была не глупость.

И «передислокация» скандального генерала Чуйкова с поста командующего 4-й армией, да не куда-нибудь в другой округ, а в Китай, главным военным советником к Чан-Кайши, это ведь не по зубам было даже самому генералу Павлову. Здесь приложил руку кто-то более влиятельный, чем командующий войсками округа. Так что единомышленников у Павлова хватало. И именно на самом верху.

Теперь самое время вернуться к тому обстоятельству, что даже после телеграммы начальника Генштаба от 18 июня 1941 года генерал Павлов не сделал ничего для повышения боеготовности войск. А почему, собственно? Почему генерал Павлов позволил себе отнестись к документу Генштаба таким возмутительным образом?

Ещё один вопрос. Почему об этой телеграмме не упомянул в своих мемуарах маршал Жуков? Почему он вообще не упомянул о деятельности Генштаба в последнюю неделю перед войной? Как видим, происходило в эти дня множество поистине удивительных и важных событий. Почему он ни слова не сказал о том, какие донесения слал ему в генштаб генерал Павлов по поводу возможного нападения немцев?

Ну как, почему. Любое упоминание обо всём этом неизбежно должно было обрушить тщательно выстраиваемую Жуковым легенду. О том, что повышению боеготовности армии упорно и всячески мешал Сталин.

И даже пресловутая телеграмма. Упомяни о ней, и сразу у читателей неизбежно возникнет сомнение. Такая телеграмма невозможна без санкции Сталина. Тогда как же столь долго лелеемая история о неверии Сталина в саму возможность немецкого нападения? А кто-то из более дотошных может подумать и шире. О том, что телеграмма эта пошла не просто с санкции Сталина, но по его инициативе… Учитывая то странное обстоятельство, что исполнение этого сверхважного указания начальник Генерального штаба почему-то проверять не стал.

В одном случае директива в ночь перед войной ему показалась не самой срочной, так что отправлена она была в войска с ощутимой задержкой. В другом случае тоже, видно, не числил генерал Жуков такую телеграмму среди самых важных и неотложных дел. Но там-то речь шла о часах-минутах. А здесь было целых три дня.

Потому-то и не сказал ничего о последних днях перед войной прославленный маршал в своих мемуарах. Не хотел отвечать на вопрос — почему это он не проверил исполнение. Только его амбиции, это для нас в данном случае как раз самое малоинтересное. Самое же интересное заключено в ответе на следующее. А почему, действительно, в этом вопросе генерал Жуков позволил себе отпустить вожжи? Почему не проконтролировал? Да что там, отпустить? Он их в этом случае даже и не натягивал…

И генерал Павлов, ну не самоубийца же он? Ведь невыполнение приказа, это же преступление. Придётся же за это отвечать.

Или не придётся?

Поневоле приходишь к выводу, что благодушие генерала Павлова должно было иметь вполне житейски реальную основу. Как, впрочем, и благодушие начальника ВВС округа генерала Копца.

Остаётся, по-моему, неизбежный вывод. Генерал армии Павлов не выполнил указание генерала армии Жукова как раз потому, что ЗНАЛ. Никто с него выполнение этой телеграммы не спросит. А раз так, значит был он осведомлен частным образом о том, что Жуков выполнение её проверять не будет. Вернее так. Не будет проверять с соответствующим рвением. Формально спросит, поскольку положено. И точно так же формально можно будет отписаться о выполнении. Задним числом.

Получается. что обе стороны, и Жуков, и Павлов, делали всё это для проформы. Чтобы от них кто-то отвязался. Не отвлекал их своими глупостями от действительно важных дел. В которых они, как профессионалы, разбираются лучше, чем некоторые дилетанты.

И ещё, в другом месте.

Кого имел в виду Павлов? Чьё имя он отказался назвать?

«Мне было приказано…»

Кто может приказать военному такого уровня? Очевидно, что это могли быть лишь два человека. Сталин или Тимошенко. О ком он говорил?

Вспомним о принятом ранее решении о придвижении в западные военные округа нескольких советских армий. Вот Жуков в мемуарах всячески пытается уверить читателей в том, что это Сталин не верил в германское нападение. Что это Сталин всячески противился самым крохотным мерам по укреплению обороны, предлагаемым военными. Вплоть до запрета стрелять по самолётам. Или приказа сталинского сатрапа Берии «отодвинуть пограничников от границы».

Но вот это массовое выдвижение Красной Армии на запад накануне германского нападения, что может менее соответствовать уверениям Жукова? Ведь более весомого повода испугаться возможных провокаций у Сталина и быть не могло. Тем не менее, на шаг этот он пошёл. Это как понимать? От мелочи всякой Сталин шарахался, а фантастически масштабные меры принимал?

Кроме того. У недоумения этого есть ещё и другая сторона.

Ясно ведь, что решение о выдвижении войск на запад принял именно Сталин и никто другой. Можно при этом гадать, кто и что ему при этом советовал или не советовал. Здесь о многом можно гадать. Вплоть до того, правду говорит Жуков или неправду. Но одно можно сказать с полным основанием. Данное решение было принято при полной уверенности Сталина в его необходимости.