Резидент свидетельствует - Синицын Елисей. Страница 55

Предстояла ответственная встреча с начальником разведки Фитиным.

Принял он меня в хорошем настроении, спросив, не отправили ли президента Финляндии Маннергейма в отставку?

— Нет еще, не отправили, но сегодня у меня к вам дело по Швеции.

И я начал свое сообщение по делу Валленберга. Прервав меня на полуслове, Фитин удивленно сказал, что о Валленберге ему известно только, как об американском агенте, шпионившем против Советского Союза. О том, что он являлся представителем шведского правительства по защите интересов Советского Союза, он слышит в первый раз. Я подчеркнул, что арест и нахождение Валленберга в тюрьме незаконны и нарушают все международные правила в отношениях между государствами. Я далее рассказал Фитину, что скоро год, как Валленберг подвергается жестким допросам. Он же категорически отвергает обвинения. Фитин посочувствовал Валленбергу, сказав, что он попал в цепкие руки Абакумова и ему будет трудно выбраться из них. Воспользовавшись таким настроением начальника, я сказал ему, что пришел предложить план вербовки Валленберга нашей разведкой, если он, Фитин, получит разрешение от наркома внутренних дел на передачу Валленберга в ведение разведки. Фитин задумался, заметив, что это сложное дело и прежде чем идти к наркому, надо встретиться с Абакумовым и уговорить его, чтобы он согласился на передачу Валленберга нам. Тогда можно будет идти к Берии с совместным предложением передачи Валленберга к нам в разведку.

— А если Абакумов не согласится на передачу, ведь он, говорят, не из тех, кто выпускает из рук свою жертву? — сказал я.

— На встрече с ним мы постараемся доказать, что в деле Валленберга больше всех виновен он сам, — ответил Фитин.

— Вот поэтому, если вы уговорите наркома передать нам Валленберга, то как бы Абакумов ни сопротивлялся, он будет вынужден выполнить приказ.

Фитин не согласился с этим. Тогда я сказал, что если Абакумов не согласится передать Валленберга в разведку, то можно было бы предложить ему совместное расследование этого дела по схеме привлечения его к сотрудничеству с советской разведкой. Пусть Абакумов считает это своей победой, для нас ведь важно, чтобы Валленберг живым вышел из тюрьмы.

Фитин поддержал и эту идею и решил в ближайшие дни договориться с Абакумовым о встрече.

Недели через две встреча состоялась. При упоминании Валленберга Абакумов насторожился и взъерошился. Любезность сошла с его лица. Фитин сразу начал излагать цель нашего прихода. Он сказал, что от руководства НКВД ему известно об аресте в Венгрии шведского дипломата Валленберга, который с января нынешнего года находится под следствием группы следователей, специально созданной для этого дела.

— Вам, уважаемый Виктор Семенович, известно, — сказал Фитин, — что шведское правительство уже неоднократно обращалось в наркомат иностранных дел с просьбой сообщить о судьбе Валленберга, находящегося в СССР. Ответ заместителя наркоминдела Деканозова их не удовлетворяет.

— А для чего вам все это знать, уважаемый Павел Михайлович? — резко спросил Абакумов.

— Мы предлагаем вам прекратить следствие над Валленбергом и начать совместно с нами работу по привлечению его к сотрудничеству с советской разведкой. Пусть он и впредь останется в ведении военной контрразведки, но мы к вашим следователям добавим нашего опытного разведчика-вербовщика и дело завершим привлечением Валленберга к работе на Советский Союз, — спокойно и доброжелательно ответил Фитин.

— В такой помощи мы не нуждаемся. У нас есть много квалифицированных вербовщиков, которые не хуже вашего справились бы с ним, но следствие надо довести до признания его в сотрудничестве с американской разведкой и международным сионистским центром, — ответил Абакумов.

Пришлось и мне вступить в эту дискуссию. Я сказал, что дипломат Валленберг находился в Будапеште по поручению шведского правительства, чтобы осуществлять защиту интересов Советского Союза в Венгрии и оберегать венгерских евреев от расправы над ними немецких и местных фашистов. Семья Валленбергов в Швеции обладает миллиардным состоянием и никогда не проявляла враждебности к СССР. Наоборот, во время войны заводы Валленбергов добросовестно снабжали Советский Союз высококачественными шарикоподшипниками и инструментом, без чего наша авиация не могла бы подняться в воздух. Почти ежедневно наши самолеты по ночам пересекали линию фронта с Финляндией, приземлялись в Швеции и поставляли оттуда эти подшипники прямо на наши авиазаводы.

Один из Валленбергов по поручению советского посла в Швеции Александры Михайловны Коллонтай в 1944 году выезжал в Хельсинки убеждать финнов, чтобы они начали переговоры с Советским Союзом о заключении перемирия: нам тогда требовались солдаты с финского фронта для решающего удара по Берлину.

— Таким образом, — сказал я, — получается парадоксальная ситуация — в Швеции Валленберги помогают нам в разгроме фашизма, а вы сажаете в тюрьму шведского дипломата Валленберга без доказательств и требуете от него признания, что он в Будапеште шпионил против Советского Союза. Мне представляется, что такое показание он не даст и под пыткой…

— Мы не палачи! — выкрикнул Абакумов. — Мы только карающий меч Советского Союза и от Валленберга скоро получим показания, уличающие его в шпионаже против Советского Союза.

В это время Фитин подключился к разговору и сказал:

— Арест Валленберга в Будапеште является ошибкой военной контрразведки, и дело Валленберга, уважаемый Виктор Семенович, вы до суда не доведете. А если вам не с чем будет идти в суд, то скажите, пожалуйста, в связи с этим как вы намерены закончить это дело? Ведь бесконечно это дело продолжаться не может. Говоря об этом с вами откровенно, мы не желаем вам неприятностей, мы предлагаем вам отказаться от ведения следствия над Валленбергом, как агентом американской разведки, а совместно с нами начать с ним работу. Если это предложение вам не подходит, то передайте Валленберга к нам в разведку, и мы готовы нести всю ответственность за дальнейшее его пребывание в тюрьме.

Настала очередь говорить Абакумову.

— Валленберг в Будапеште занимался вывозом евреев только по спискам, которые представляли интерес для американской разведки и сионистского центра.

Что касается вербовки Валленберга советской разведкой, то это можно будет сделать только после того, как он искренне признается в своей враждебной деятельности против Советского Союза, и вербовать его будет СМЕРШ. Что же касается ваших упреков в незаконности задержания и ареста Валленберга, то вы не правы. Он перешел в зону, освобожденную советскими войсками, из зоны, занятой немцами, не для прогулки, а с враждебными намерениями, и его вовремя задержали.

Фитин тут же возразил Абакумову, разве можно арестовывать иностранца и увозить в Москву, сажать его в тюрьму только из-за того, что он находился на улице освобожденной части Будапешта.

— Своим ответом, уважаемый Виктор Семенович, вы подтвердили отсутствие юридических оснований для ареста Валленберга. Если он является агентом американской разведки, как вы подозреваете, то передайте его нам, и мы перевербуем его. Такой опыт работы с агентами противника мы имеем.

Абакумов промолчал. На остальные наши вопросы он так и не ответил, не желая признаваться в незаконности ареста Валленберга и содержания его в тюрьме.

Когда зашли в кабинет Фитина, он, все еще взволнованный, сказал, что его друзья рассказывали об Абакумове как о жестоком и коварном человеке. Сейчас он лично убедился, что он вдобавок и карьерист, шагающий по трупам безвинных людей. Сейчас он без разбора расправляется с генералами и офицерами армии под командованием генерала Власова, которые, попав в окружение, сдались немцам. Конечно, там были и предатели, как и сам Власов, но большинство офицеров были честными воинами. Солдат из этой армии без суда и следствия всех загоняют в концентрационные лагеря.

В начале 1946 года Павел Михайлович Фитин попал в опалу у Сталина и был переведен на работу в Свердловск. Я расстался со своим хорошим другом, принципиальным и справедливым человеком.