Высадка в Нормандии - Бивор Энтони. Страница 17

Генерал-лейтенант Йозеф Райхерт, командир дислоцированной к востоку от устья Орна 711-й пехотной дивизии, засиделся в тот вечер допоздна за разговорами в офицерской столовой. Уже собираясь расходиться и ложиться спать, он и его собеседники услышали над головой гул самолетов. «Самолеты шли так низко, что нам казалось – они заденут крышу, – писал он позднее. Райхерт с подчиненными вышел на улицу и запрокинул голову. – Была ночь полнолуния. Дул сильный ветер, небо затянули грозовые тучи, но в разрывах между ними удалось ясно различить несколько низко летящих самолетов: они кружили над КП дивизии». Райхерт вернулся в здание, прихватил свой пистолет и тут услыхал крики: «Парашютисты!» Повсюду вокруг штаба спускались на парашютах воздушные десантники. Немцы открыли огонь из 20-мм счетверенных зенитных пушек.

Пока офицеры штаба поднимали дивизию по тревоге, Райхерт позвонил в Руан, в штаб 81-го корпуса. Зенитки к этому времени умолкли, наступила гнетущая тишина. Относившийся прежде с недоверием к возможности вторжения Райхерт теперь понял, что оно действительно начинается, даже если эта атака на его штаб окажется ложной. Привели двух захваченных в плен парашютистов-англичан, но отвечать на вопросы они отказались. Генерала потрясла точность найденных при них карт: там были нанесены позиции почти всех артиллерийских орудий. Из этого следовало, что французские подпольщики работали куда активнее, чем казалось немцам. Не всем пленным так повезло, как этим двоим. Чуть подальше, на одном из участков дивизии, один гауптфельдфебель [59] расстрелял восемь английских парашютистов – вероятно, выполняя печально известный приказ Гитлера Kommandobefehl [60], который предписывал расстреливать всех солдат спецназа противника, захваченных при выполнении задания.

К югу от Эвре командир 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» бригаденфюрер [61] Фриц Витт грелся у камина и попивал вино с офицерами своего штаба, когда стали поступать первые доклады о сброшенных манекенах. От этих докладов офицеры отмахнулись, решив, что поднята очередная ложная тревога, как не раз бывало минувшей весной. Но не успели они отправиться на покой, как их разбудили, а доклады стали более тревожными. Витт связался по телефону со штабом 1-го танкового корпуса СС, но там никто ничего не знал. Тогда Витт своей властью передал частям кодовый сигнал «Блюхер», подняв дивизию «Гитлерюгенд» по тревоге. Тем не менее его солдатам и офицерам, к их крайнему разочарованию, пришлось не один час дожидаться в своих бронированных машинах, пока ставка фюрера дала наконец разрешение задействовать дивизию в боях. Все же Витт еще раньше разрешил 25-му мотопехотному полку СС выдвинуться в направлении Кана и выслал вперед подразделения разведбатальона дивизии на бронетранспортерах и мотоциклах с колясками.

Из всех десантов, высаженных англичанами в ту ночь, успех Говарда с захватом двух мостов был едва ли не единственной операцией, которая прошла по намеченному плану. Командир 3-й парашютно-десантной бригады бригадный генерал Джеймс Хилл предупредил перед отлетом своих офицеров: «Джентльмены, вы отлично подготовлены, вам отданы приказы, однако не теряйтесь, если начнется неразбериха, а она обязательно будет».

Командир 6-й воздушно-десантной дивизии генерал-майор Ричард Гейл предложил разумный план. Его войскам, чтобы прикрыть левый фланг войск вторжения, надлежало захватить и удерживать район между реками Орн и Див в 8 км дальше к востоку. Разрушив пять мостов на востоке, вполне можно было использовать реку Див и ее пойму, затопленную самими немцами, в качестве заграждения против атак бронетехники. В таком случае генерал мог повернуть свои главные силы на юг – для отражения ожидавшейся контратаки немецкой 21-й танковой дивизии. Англичанам требовались противотанковые пушки, которые можно было доставить через два часа на первых же планерах.

Другой задачей 6-й воздушно-десантной дивизии было уничтожение артбатареи в Мервиле, на дальнем от Уистреама берегу устья Орна. Воздушная разведка давно наблюдала за подготовкой позиций береговой артиллерии. Орудия большого калибра в Мервиле были способны нанести серьезный урон и боевым кораблям флота, и десантным судам, и обстреливать весь сектор «Сорд» – крайнюю восточную точку десантирования. Для бомб эти орудия в мощных бетонных дотах были практически неуязвимы, поэтому захват и уничтожение орудий были возложены на 9-й батальон парашютного полка под командованием подполковника Теренса Отуэя. Окружавшие батарею заграждения из колючей проволоки, минные поля и пулеметные точки делали задачу трудновыполнимой. Для ослабления обороны противника предусматривался налет на объект бомбардировщиков «Ланкастер» непосредственно перед броском батальона, а затем штурмовая группа на четырех «Хорзах» должна была приземлиться внутри проволочных заграждений и на крышах дотов.

Солдаты Отуэя многократно отрабатывали свою атаку еще в Англии, на учебных позициях, но, как и предупреждал командир бригады, здесь неизбежной была неразбериха. При десантировании батальон рассеяло на большой площади – частично из-за того, что самолеты маневрировали, уклоняясь от огня зениток, но еще и потому, что сигнальные устройства группы наведения «Эврика», которая должна была наводить самолеты с десантом на цели, вышли из строя при посадке. Многие парашютисты угодили в затопленную пойму реки Див. Одного из солдат Отуэя засосало в трясину, и он захлебнулся болотной жижей, несмотря на все попытки товарищей спасти его. Десантников снабдили звуковыми манками для уток, чтобы они могли отыскать друг друга в темноте, но парашютистов разбросало так далеко друг от друга, что звуков было не слышно. Точки сбора достигли всего 160 человек из 600.

Два подразделения 9-го батальона так и не смогли соединиться с остальными, поскольку их сбросили над Сен-Пэром, в 26 км к югу от намеченного района. Их поразила стоявшая кругом тишина. Офицер подошел к ближайшему дому, разбудил его обитателей и выяснил, куда их занесло. Придя в ужас от полученного ответа, он приказал солдатам разбиться на мелкие группы и пытаться самостоятельно пробиваться к позициям батальона, но многие были схвачены немцами по пути туда. Когда битва за Нормандию уже завершилась, 192 человека из батальона Отуэя так и числились пропавшими без вести.

Подполковник Отуэй не мог больше ждать отставших. Ему необходимо было выполнить задачу и доложить об этом до 6 часов утра, когда откроют огонь шестидюймовые (калибра 152,4 мм) орудия английского легкого крейсера «Аретуза». Что еще хуже, при десантировании была потеряна значительная часть необходимого снаряжения. У солдат Отуэя не осталось миноискателей, а «бангалорских торпед» [62] почти не осталось. И все же подполковник решил с оставшейся у него четвертью солдат выполнять поставленную задачу. Его ординарец, в прошлом профессиональный боксер, выудил из кармана маленькую фляжку: «Не хлебнуть ли нам коньячку, сэр?»

Десантников ждало новое разочарование: «Ланкастеры», которые должны были ослабить вражескую оборону, промахнулись и сбросили бомбы мимо цели. Отуэю пришлось полностью отказаться от первоначального плана, тем более что «Хорзы» со штурмовой группой так и не появились. Молодой офицер с сержантом поползли по минному полю, нащупывая проход, а за ними двинулись остальные и вскоре поднялись в атаку. Из оставшихся в отряде 160 человек 75 были убиты или ранены в первые минуты боя, но батарею все же удалось захватить. К большому разочарованию, солдаты обнаружили там только 75-мм пушки вместо ожидавшихся тяжелых береговых орудий калибра 150 мм. Использовав имевшуюся у каждого десантника пластиковую взрывчатку, они вывели пушки из строя и поспешили уйти, унося своих раненых, прежде чем откроет огонь крейсер «Аретуза».