Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейств - Бизли Патрик. Страница 12

Некоторые факторы серьезно осложняли задачу королевских ВМС и существенно уменьшали степень их превосходства, казавшегося подавляющим. До войны начальники штабов вооруженных сил предупреждали правительство: с Францией в качестве союзника Англия будет иметь необходимую военно-морскую мощь, чтобы противостоять Германии; если же Италия присоединится к своему партнеру по оси, то ситуация станет намного труднее — Англия не сможет помериться силами одновременно и с Японией, и с двумя другими державами. Даже по отношению только к Германии многие английские корабли периода первой мировой войны устарели. Ведь немцы заново перестроили весь свой флот до последнего корабля и, игнорируя установленные ранее договорные ограничения, далеко превзошли разрешенный тоннаж по кораблям основных классов, поэтому они во многих отношениях изобрели ряд преимуществ даже перед современными английскими кораблями тех же классов, не говоря уже о ветеранах двадцатилетней давности, таких, как «могущественный» линейный крейсер «Худ».

Во-вторых, существование Англии в то время полностью зависело, как зависит и по сию пору, от ее способности поддерживать нормальный, бесперебойный ход заморской торговли. Почти ежедневно в 1939 г. в море одновременно находилось более 2500 английских судов, совершавших «правомерные функции», и, кроме них, несколько сотен иностранных кораблей, перевозивших грузы из портов и в порты Соединенного Королевства. Инициатива принадлежала противнику: стоило ему обойти английские патрульные суда и выйти в Атлантику, не будучи обнаруженным, как он приобретал возможность вести боевые действия на коммуникациях Англии в любом океане земного шара.

В межвоенные годы проблемам защиты коммерческих коммуникаций уделялось очень мало внимания. Безмерная вера в эффективность «Асдика» [26] в сочетании с отсутствием тщательного изучения уроков неограниченной подводной войны, которую вел имперский германский военно-морской флот, породила у английского штаба ВМС уверенность в том, что главная опасность для торговых судов будет исходить от надводных рейдеров. Эта угроза действительно материализовалась, но ее в конце концов оказалось легче преодолеть, чем удары подводных лодок, которые во второй раз за двадцать пять лет поставили Англию на самую что ни на есть грань катастрофы. У королевских ВМС было слишком мало эскадренных миноносцев и других кораблей с такой дальностью и продолжительностью действия, какие были необходимы для обеспечения хотя бы минимально надежной защиты наших океанских конвоев от подводных лодок.

Вторая серьезная слабость порождена длительной тяжбой с королевскими ВВС из-за того, в чьем ведении будет находиться военно-морская авиация. В результате этого двадцатилетнего спора ни одно из ведомств как следует не продумало роль и возможности самолета в действиях на море и не уделило достаточного внимания стратегическому и тактическому применению морской авиации, а также созданию нужных типов машин и наиболее действенного оружия для их оснащения. Понадобилось более двух лет войны, чтобы наверстать упущенное, что стоило жизни тысячам моряков и летчиков.

Но все это произойдет в будущем. В сентябре же 1939 г. Франция оставалась союзником. Ла-Манш был непроходим для немцев, и снова небольшая армейская группировка Англии была переброшена во Францию без каких-либо помех со стороны противника. У немцев имелось только два пути для входа в Атлантику и выхода из нее: один — между Шотландией и Исландией, второй — через Датский пролив между Исландией и Гренландией. Английский боевой флот или, как его стали называть, флот метрополии снова базировался в Скапа-Флоу. Еще раз была срочно создана северная патрульная служба из крейсеров и крупных вооруженных торговых судов для перехвата немецких судов, пытавшихся прорвать блокаду побережья, и для обнаружения любых попыток германских «карманных» линкоров, специально предназначенных для нарушения английского судоходства, прорваться в открытое море. Северная патрульная служба действовала исключительно успешно по поддержанию коммерческой блокады Германии, но английский командующий адмирал Форбз потребовал точной и срочной разведки, чтобы осуществить развертывание флота метрополии на позициях, обеспечивающих перехват крупных военных кораблей противника. Возникла точно такая же ситуация, как во времена Джеллико и Битти, только теперь позиция перехвата передвинулась значительно дальше на север.

Не сумев перед войной полностью оценить точный характер угрозы торговому судоходству Англии, которое имело тенденцию к расширению, флот, по крайней мере, не допустил ошибки в смысле недооценки полезности системы конвоев. В 1917 г. она неохотно была введена советом Адмиралтейства под давлением событий и под нажимом премьер-министра Ллойд Джорджа. В 1939 г» ее ввели в действие немедленно, но потребовалось несколько месяцев, чтобы все считавшиеся подходящими для этого суда могли включаться в конвой. В течение всей войны дело обстояло так, что корабли со скоростью свыше Определенного предела (большую часть времени — пятнадцать узлов, а в какой-то период — всего тринадцать) не вводились в состав конвоев и совершали переходы самостоятельно. Из-за недостатка эскортных кораблей с необходимой дальностью действия придававшиеся конвоям корабли противолодочного эскорта могли следовать только до какой-то точки примерно в трехстах милях западнее Ирландии. Дальше конвои шли с одним океанским эскортным кораблем — обычно это было большое вооруженное торговое судно, которое называлось вспомогательным крейсером. В это время освободившийся противолодочный эскорт поджидал для сопровождения другой конвой — следовавший в Англию. Но вначале надо упомянуть о том, что сами подводные лодки противника не могли уходить далеко на запад, поэтому действовавшая тогда система конвоирования и не имела столь уж большого значения. Здесь тоже точная информация о местонахождении подводных лодок и их намечаемых передвижениях являлась жизненно важной.

Следует сразу же признать, что в первые двенадцать месяцев войны ОРЦ не мог похвастаться слишком большими успехами в получении разведданных, ради которых он и был создан. Главная причина этой неудачи не столько в недостатках самой организации ОРЦ, сколько в несовершенстве всех источников информации того времени, за которое ОРЦ — и это надо помнить — ответственности не несет. Из Блечли-Парка действительно ничего существенного не поступало, кроме самого предварительного анализа серии германских радиотелеграфных сообщений. Развертывание сети РПС было еще далеко от завершения, к тому же характер и размах ведения войны надводными кораблями и подводными лодками был таков, что радиосвязь осуществлялась ограниченно, давая мало материала даже при многочисленных перехватах. Скудными были и сообщения агентуры. Наилучшие донесения поступали от одного торговца чулками на черном рынке: он поддерживал контакт с почтовым отделением германских ВМС и временами мог сообщить почтовые адреса некоторых кораблей, фрагментарно давая тем самым ключ к разгадке их местонахождения. Очень трудно, а иногда просто невозможно было отличить преднамеренно распространяемые слухи от подлинной информации. Провал в Венлоо, где английские агенты Бест и Стефенс были схвачены гестапо, сильно подорвал сеть секретной службы в Голландии и Германии.

Положение могла спасти регулярная обширная и эффективная авиационная разведка. Но она тоже блистательно отсутствовала. Воздушная разведка — дело, конечно, не новое. В первую мировую войну армия и флот, по существу, раньше всего стали использовать авиацию именно для этой цели. Разведка для флота остается главной задачей морской авиации и по сей день. В 1918 г. сотни самолетов занимались фоторазведкой на Западном фронте; искусство читать полученные снимки быстро развивалось. В межвоенные годы ВВС Англии, страдавшие от недостатка ассигнований, были поглощены мыслями о сохранении независимости от двух других родов войск.

Фоторазведка, если не была совсем заброшена, то почти полностью потеряла свой приоритет. В начале войны для нее применялся самолет «Бленхейм». Ни скорость, ни радиус действия его не позволяли проникать в глубь территории противника. Вскоре этим самолетам были нанесены тяжелые потери. Мало того, непригодными оказались применявшиеся фотоаппаратура и пленки, а современной техники, как и людей, натренированных на чтении снимков, которые удавалось получить, не хватало. Однако завидную прозорливость проявила секретная служба, которая незадолго до войны создала подпольную организацию во главе с выдающимся человеком — его звали Сидней Коттон. В задачу Коттона входило совершать челночные полеты в Германию и обратно на самолете «Локхид-12А», который фигурировал как частный. В самолет была вмонтирована скрытая фотокамера; подразделению Коттона удалось добыть много полезной информации, в том числе великолепные снимки германских кораблей в порту Вильгельмсхафен. Они были сделаны всего за два дня до объявления войны. Три недели спустя небольшое соединение Коттона влилось в ВВС, оставаясь строго засекреченным, что возбудило в некоторых отделах штаба ВВС зависть к нему и обструкцию, длившуюся месяцами. Коттон любил действовать в одиночку; он не выносил волокиты и обыденной, рутинной службы. Это был гений в своем роде, который быстро обнаружил, что ни его «Локхид», ни «Бленхеймы» ВВС не годились для фоторазведки в условиях войны. Тогда он решил, что единственный самолет из всех имевшихся разновидностей, способный при вести к цели, — это «Спитфайер», с которого будет снято вооружение. Их поступало, конечно, мало, так как каждая машина срочно требовалась командованию истребительной авиации. Однако после нескольких схваток с руководством ведомств Коттону удалось получить несколько самолетов этого типа. Наладилось дело и с фотоснимками, которые он добывал: их обработкой и прочтением стала заниматься «Эркрафт оперейтинг компани» в Уэмбли — небольшая частная фирма, до войны специализировавшаяся по фотоснимкам с воздуха, выполняя заказы торговых фирм. Лишь у нее одной имелось фотограмметрическое устройство для анализа и измерения деталей аэрофотоснимков местности.