Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейств - Бизли Патрик. Страница 34

Одной из многих слабостей американской противолодочной обороны являлось отсутствие в США центрального оперативного разведывательного учреждения, аналогичного ОРЦ. В отличие от Адмиралтейства военно-морское министерство США не являлось оперативной ставкой и в этом отношении, скорее, походило на министерства армии и ВВС Англии. Контроль за повседневными боевыми действиями осуществляли единолично сами командующие, а их было много. И хотя можно, наверное, утверждать, что эта система лучше, чем система английского Адмиралтейства, однако при таком положении дел не возникало необходимости в централизованном источнике развединформации, которая могла бы ежедневно и ежечасно служить основой для принятия оперативных решений. Не было и традиций военно-морской разведки, во всяком случае таких, какую Холл завещал королевским ВМС. Военно-морской флот США в первой мировой войне не участвовал до 1917 г., когда его корабли стали действовать главным образом под английским командованием, находясь в зависимости от последнего по вопросам разработки операций и ведения разведки. Но если после войны не изучались по-настоящему сила и слабости ведомства Холла, а Комнату 40 вообще закрыли, то вряд ли, видимо, стоит удивляться, что еще меньше задумывались над потребностью флота в разведке по другую сторону Атлантики. Если бы дело обстояло иначе, то Пёрл-Харбора можно было бы избежать.

Ведомство военно-морской информации в США, конечно, существовало. В пределах своих возможностей это было эффективное и хорошо налаженное учреждение, но к требованиям ведущейся войны оно было приспособлено не больше, чем английское разведуправление в 1936 г. Это ведомство у командующего Атлантическим флотом адмирала Кинга, которого Рузвельт вскоре после Пёрл-Харбора повысил, назначив начальником военно-морских операций [55] и командующим всеми ВМС США, вызывало недоверие, если не сказать — раздражение. Кинг — человек волевой, преданный службе. Он считал, что на этот раз роль второй скрипки в английском военно-морском флоте американским ВМС не подойдет. Англофобом Кинга, наверное, не назовешь, хотя его биограф утверждает обратное, но и особой восприимчивости к идеям и предложениям Адмиралтейства он не проявлял. После Пёрл-Харбора все внимание американцев, вполне естественно, сразу же было приковано к Тихому океану. Но до сих пор кажется странным, что никто задолго до этого события не увидел необходимости в оперативном разведывательном центре хотя бы для Атлантического театра военных действий. Ведь американская военная миссия в Лондоне уже с осени 1940 г. имела широкий допуск к ОРЦ и должна была хорошо знать, что он играет ключевую роль в битве за Атлантику. Командующий Атлантическим флотом и командующие военно-морскими округами, а также подчиненные им штабы имели в своем составе офицеров разведки — все как в Англии у командующего флотом метрополии и других командующих, у которых тоже были свои штабные офицеры по разведке. Однако американские разведчики работали разрозненно; каждый из них замыкался в собственной ячейке и не пользовался преимуществами взаимного обмена информацией, не говоря уже о централизованном органе, который мог бы передавать им каждую крупицу развединформации в профильтрованном и проанализированном виде, собранной из всех источников, включая и все ценное, чем располагал ОРЦ. Каждое командование, разумеется, по-своему оценивало конкретную обстановку. Никакой взаимозависимости не существовало. Не было ничего, что можно было бы положить в основу общего плана, не было и основной карты-планшета, чтобы отмечать на ней дислокацию сил противника и готовить рекомендации для принятия необходимых решений.

Проходила неделя за неделей, росли потери, а никаких признаков наступательных или даже оборонительных мер не обнаруживалось. Это стало вызывать в английском Адмиралтействе растущее беспокойство. Англичане сами прошли, конечно, через все это в 1939 и 1940 гг., но у американцев было больше двух лет, чтобы подготовиться. И казалось непостижимым, что их способность быстро организовать дело все еще не подавала никаких результативных признаков жизни. В конце 1941 г. Вашингтон посетил адмирал Годфри. Он внес ряд предложений, завершившихся созданием объединенного комитета и объединенного штаба по делам разведки на английский манер. Сопровождавший его личный помощник Ян Флеминг разработал план, который привел к созданию управления стратегических служб — предшественника ЦРУ военного времени [56]. По мнению Годфри, требовался еще один визит в США, на этот раз специалиста с широким практическим знанием проблем, стоявших на повестке дня, и с умением твердо отстаивать свои взгляды. Лучшую кандидатуру, чем Уинн, подобрать было трудно. Он не только полностью отвечал первым двум требованиям, но и провел два года в Йеле и Гарварде после ухода из Кембриджа. Зная американцев, Уинн умел разговаривать с ними.

Предложение Годфри без труда получило восторженную поддержку первого морского лорда и первого заместителя начальника Главного морского штаба. Напутствуя Уинна, они говорили, что он должен сделать все возможное и невозможное, чтобы ускорить введение американцами системы конвоев в прибрежных водах, — поручение страшно трудное для коммандера добровольческого запаса ВМС. Ведь ему наверняка придется иметь дело лично с грозным Эрни Кингом, а в то время американские флотские офицеры относились более амбициозно к чинам и менее терпимо к резервистам, чем офицеры английских королевских ВМС [57].

По прибытии в США Уинн должен был решить две задачи: убедить американцев в необходимости создания ОРЦ и подсказать им, как правильнее ввести этот орган в имевшуюся структуру командования. Он быстро сообразил, что с виду логичное предложение о включении нового учреждения по аналогии с Адмиралтейством в качестве составной части в управление военно-морской информации заведет его в тупик. В Вашингтоне не существовало атмосферы взаимного доверия и уважения между разведкой и офицерами-операторами, так заботливо сохранявшейся Годфри, Клейтоном и Деннингом на протяжении предыдущих трех лет. Вся надежда возлагалась на то, чтобы убедить адмирала Кинга и его помощника, начальника штаба контр-адмирала Эдвардса, в том, что такой отдел, постоянно находясь под личным наблюдением командующего и являясь частью его штаба, может помогать ему конкретными материалами в общем руководстве военно-морскими силами и стать важным орудием в войне против подводных лодок.

У командующего ВМС США уже имелся отдел информации во главе со способным и волевым коммандером Дайером, но он озабочен был больше стратегической, чем оперативной разведкой. Уинну пришлось потратить три дня на жаркие споры с Дайером, чтобы убедить его, что попытки прогнозировать движение подводных лодок были не только практически осуществимы; имело смысл брать эти прогнозы за основу диспозиции противолодочных сил и маршрутов торговых судов. Дайера в конце концов удалось переубедить, но он заявил, что эту идею надо «продать» адмиралам Кингу и Эдвардсу, прежде чем появится хотя бы какой-нибудь проблеск надежды, что она получит одобрение «полуавтономного» командующего Атлантическим флотом адмирала Ингерсолла и вице-адмирала Адольфуса Эндрюса — командующего Восточным военно-морским округом, который простирался от залива Св. Лаврентия до Северной Каролины.

Поэтому Уинн встретился еще с одной трудной личностью — Эдвардсом. Тот начал с отрицания возможности прогнозировать движение подводных лодок; он считал бесполезным строить на этой основе маршруты торгового судоходства. После долгих споров Эдвардс смягчился, но продолжал утверждать, что американцы хотят учиться на собственном опыте. У них достаточно кораблей для этого. Уинн почувствовал, что, как и многие другие американцы, Эдвардс хорошо отнесется к разговору начистоту. Поэтому, набравшись смелости, он возразил ему с нарочитой запальчивостью следующее: