Явка в Копенгагене: Записки нелегала - Мартынов Владимир. Страница 74

Дядя мне сказал, что девочка вне опасности, переломов не обнаружено, только гематомы, но она должна какое-то время пробыть в больнице под наблюдением врачей, так как могут быть внутренние повреждения. После этого мы с ним поехали в местное отделение полиции, где я заявил о случившемся, с тем чтобы моя страховая компания оплатила расходы на лечение. На следующий день мы снова встретились, поскольку жили по соседству. Он был отставным армейским сержантом и владел небольшой мясной лавкой в баррио Палермо. Мы заехали в больницу, передали его племяннице фрукты и коробку конфет. Врач сказал, что девочка себя нормально чувствует, серьезных опасений за ее здоровье нет. Через неделю девочку выписали из больницы. Пройдет всего три недели, и этот случай поможет мне сделать определенные выводы. Близился день возвращения «Весты». Как-то вечером ко мне пришел наш дворник Мигель, нагловатый парень, который нам никогда не внушал доверия. Он был как будто чем-то взволнован. Мигель рассказал мне, что накануне вечером, когда подъемные стальные ворота гаража были приоткрыты (он в это время вывозил контейнеры с бытовым мусором), увидел двоих неизвестных у моей машины. Заметив его, парни убежали. Дворник подошел к машине — на бетонном полу лежал револьвер, по-видимому, оброненный одним из «гостей». На мой вопрос о том, где же сейчас этот револьвер и какой он был марки, дворник сказал, что он уже отнес его в местное отделение полиции. Револьвер был калибра 38 (излюбленное оружие полицейских). «Ну и правильно сделал», — сказал я и тотчас спустился в гараж осмотреть машину. Отключив сигнализацию, открыл двери. При слабом свете фонарика осмотрел салон, заглянул под сиденья, в багажник, под днище машины, под капот. Ничего подозрительного обнаружить не удалось. «Машина стояла на сигнализации, злоумышленники это поняли и, очевидно, пытались отключить противоугонное устройство, но это оказалось непросто, — думал я, — а дворник их вспугнул и они убежали. Но… почему револьвер? Угонщики, как правило, не вооружены. Хотя бывают и исключения. А не попытка ли это спецслужб поставить на моей машине радиомаячок, что позволило бы наружке успешно находить меня, где бы я ни был, и вполне скрытно вести за мной наружное наблюдение. Для этого не обязательно открывать двери машины. Неужели контрразведка? Но контрразведчики не сорят своим табельным оружием. И кроме того, разве они не смогли бы завербовать этого дворника?»

На следующий день я поставил машину на яму и с мощной лампой в руке исследовал каждый сантиметр днища, подкрылки. Все было напрасно. Следов проникновения в салон тоже не было. «Так обычные угонщики или контрразведка? — думал я. — Ну что ж, посмотрим, что будет дальше. Ведь как-то все это должно проявиться». Но на душе было тревожно. Надо срочно известить Центр.

Утром 18 сентября встречал «Весту». По пути домой мы заехали к няне повидать детей. «Веста» страшно по ним соскучилась, но мы решили забрать их несколько позже, так как надо было незамедлительно переговорить о делах. Ни дома, ни тем более в машине мы этого никогда не делали. Шепотом, да и то под джазовую музыку. Оставив вещи дома, мы проехали в довольно пустынную местность в баррио Сан-Исидро. По дороге «Веста» рассказывала о своих дорожных впечатлениях. Оставив машину на глухой проселочной дороге, мы стали, прогуливаясь под цветущими мимозами (сентябрь — начало весны в Южном полушарии), вести разговор о делах. Вдали показался старенький зеленый «опель-адмирал», направляющийся в нашу сторону. В нем было трое пассажиров, не считая водителя. Проезжая мимо, все четверо глазели на нас.

— Ишь, как присматриваются! — сказала «Веста». — И все брюнеты с усиками, как на подбор.

— Любуются на твою европейскую прическу, — сказал я. — Кроме того, ты блондинка, а им это очень импонирует. Если бы это была наружка, то они на нас так бы не пялились, а, наоборот, сделали бы вид, что мы их абсолютно не интересуем. А то видишь, чуть из машины не вываливаются.

«Опель» скрылся из виду и больше не появлялся. Возможно, как покажет ближайшее будущее, я ошибался в отношении этого «опеля». Возможно…

«Веста» рассказала, как обстоят дела дома. Передала инструкции и наставления Центра. Предстояло освоить новую двустороннюю радиосвязь. Мне необходимо было также в ближайшем будущем предпринять поездку в Гонконг для выполнения задания по восстановлению связи с законсервированным агентом. Затем посетить США, восстановить там свои связи, прозондировать возможности для переезда в США. «Веста» также рассказала, что ее родители купили дом в глухой, затерявшейся в лесах Смоленщины деревушке, стоящей на берегу речки. В окрестностях полно грибов и ягод, водится дичь.

Домой мы вернулись вечером, заехав по дороге за детьми. Поужинали все вместе. Нам было весело и хорошо. Это был настоящий праздник.

Прошла неделя. Я рассказал «Весте» о происшествии в нашем гараже и добавил, что не исключается установка в машине подслушивающего устройства или «маячка». Рассказал я ей также, что тот же дворник сообщил мне, что на днях приходила одна американская пара с намерением снять пустовавшую квартиру на нашем этаже, располагавшуюся в другом конце нашей лестничной площадки. «У вас будут хорошие соседи, американцы», — сказал он. После они якобы передумали и больше в доме не появлялись. Мы сообщили тайнописью в Центр о наших подозрениях и просили прислать специалиста для проверки машины на предмет наличия «жучка» или «маячка».

Центр между тем прислал шифровку, согласно которой мне предстояло незамедлительно выехать в Чили для выполнения оперативного задания, имевшего непосредственное отношение к предвыборной кампании Сальвадора Альенде. Были даны явки, пароль и места постановки сигналов. Были указаны гостиницы, где мне не рекомендовали останавливаться. Запрещалось входить в контакт с кубинцами, которые наводнили Сантьяго в те дни.

В Сантьяго у меня имелись деловые контакты с двумя фирмами — одна по производству особых замков с секретом, другая специализировалась на экспорте консервированных морских деликатесов — омаров, крабов, моллюсков и устриц. Эти фирмы я и решил посетить во время поездки, чтобы провести необходимые переговоры. Компаньоны одобрили мои планы. К тому же сами они были по горло заняты своими делами — взысканием невыплаченных долгов, судебной тяжбой фирм-банкротов, делами о наследстве и многим, многим другим. Им было абсолютно наплевать, чем я там занимался, лишь бы был хоть какой-нибудь результат.

Прошло почти три недели со дня возвращения «Весты» из Союза. Накануне я заказал билет на самолет в Сантьяго у знакомого агента бюро путешествий. Он должен был принести мне этот билет домой вечером девятого октября, так как десятого я уже должен был вылететь, а одиннадцатого была назначена явка в Чили.

Арест

9 октября 1970 года. С самого утра я посещал различные фирмы и правительственные учреждения. К полудню вернулся в офис. Необходимо было просмотреть почту, составить и отправить ряд деловых писем в Уругвай, Боливию, Мексику, Гонконг и США. Я сидел в офисе и стучал на своей портативной машинке. За другим столом у окна располагался Норберто, один из компаньонов, который беседовал с кем-то по телефону. Входили и выходили посетители, сновали девушки-машинистки с бумагами. Я не сразу обратил внимание на двух типов, которые только что вошли в офис и стояли, дожидаясь, когда Норберто закончит телефонный разговор. Один из них постарше, с сипловатым голосом, в темных очках, другой помоложе, красивый смуглолицый здоровяк спортивного вида. Я невольно, краем уха стал прислушиваться к их беседе. Говорил в основном тот, что постарше. Они предлагали свои услуги в качестве представителей какого-то страхового агентства и просили, чтобы контора Норберто передавала им адреса фирм, объявляющих о своем банкротстве, для того чтобы они и т. д. и т. п. Умница Норберто тактично и терпеливо задавал им встречные вопросы, но сипатый мужик в своем деле был дока и мгновенно находил нужный ответ. Он сидел ко мне спиной, тот, что помоложе, — лицом ко мне и с безразличным видом рассматривал меня. Посетители обменялись с Норберто визитными карточками, раскланялись и отправились восвояси. Я взглянул на Норберто. Тот недоуменно пожал плечами, глядя вслед ушедшим. «Чудаки какие-то», — сказал он. Я насторожился. Не спеша встал из-за стола и, пройдя через машинописное бюро, вышел в коридор. В этот момент подошел лифт, и оба наши посетителя, до этого стоявшие в коридоре, поспешили в него, хлопнув решетчатой дверью.