Шпион, который спас мир. Том 2 - Шектер Джеролд. Страница 25
Когда Мори доложил об этой встрече Дику Хелмсу, тот был встревожен, что личность Пеньковского раскрыта. «У нас, возможно, не было иного выбора, однако в дальнейшем я хотел бы, чтобы со мной советовались, прежде чем предпринять подобный шаг», — сказал он. Хелмс попросил Мори позвонить Дику Дэвису и напомнить ему, что в этом деле необходимо проявлять максимальную осмотрительность {123}. Даже президенту не было известно имя «надежного и занимающего прочное положение советского чиновника». Так уж повелось, что директор ЦРУ не знал фамилий шпионов Управления, действовавших внутри Советского Союза {124}.
5 апреля штаб-квартира ЦРУ предписала московской резидентуре подыскать новые места для тайников. Поиск мест для тайников был указан в перечне поручений как дело самой первоочередной важности, поскольку тайники могли стать ценным способом поддержания связи с «Героем». Учитывая, что за сотрудниками американского посольства велось усиленное наблюдение, найти новые места для тайников, чтобы «Герой» мог оставлять там свои и изымать оттуда предназначающиеся ему материалы, было совсем не легкой задачей. Только ради такого шпиона, как «Герой», предъявлялись столь высокие требования и ЦРУ шло на такой большой риск.
Также 5 апреля сэр Дик Уайт, находясь в Вашингтоне по другим делам, посетил штаб-квартиру ЦРУ, чтобы встретиться с Хелмсом и сотрудниками советского отдела, занимавшимися деятельностью Пеньковского. Оставался открытым вопрос о том, как следует отнестись к заблаговременному предупреждению Пеньковского о советском нападении и что следует предпринять в связи с этим. Хелмс начал совещание, выразив надежду, что «мы сможем достичь договоренности по этому жизненно важному для обеих служб вопросу».
Мори особо подчеркивал, что любое подобное сообщение следует рассматривать в контексте происходящих событий и что США будут настаивать на том, что в любых обстоятельствах к сообщению следует отнестись сдержанно. Однако он добавил, что у них нет иного выбора, кроме как принять это сообщение и обсудить его с отделом текущей разведки, который затем, возможно, предложит его для первоочередного рассмотрения Комитету бдительности, а может быть, и Разведывательному комитету Соединенных Штатов.
Сэр Дик Уайт ответил, что американская процедура почти идентична английской, где сообщение передается на командный пост Министерства обороны для его рассмотрения начальниками штабов; вполне вероятно, что будет также созвано совещание Объединенного разведывательного комитета. Сэр Дик отметил также, что, поскольку сообщение, видимо, будет передано из Москвы одновременно обеими службами, его оценка будет проводиться в одно и то же время обеими сторонами. Он сказал, что англичане более всего обеспокоены тем, что если информация будет направлена непосредственно в Белый дом, то президент, возможно, позвонит премьер-министру до того, как Объединенный разведывательный комитет даст сообщению оценку.
Объяснение Мори, что такая информация направляется президенту только после всесторонней ее оценки и критического анализа, несколько успокоило сэра Дика. Обе стороны сочли маловероятным, чтобы отдельное непроверенное сообщение от «Героя» добралось до столь высокого уровня, если только оно не будет поддержано достаточно достоверной дополнительной информацией.
В архивных документах на полях меморандума относительно совещания с сэром Диком имеются недатированные, написанные от руки примечания, сделанные неопознанным сотрудником ЦРУ: «Возможно, введен в заблуждение. Звучит так же убедительно, как и менее важные сообщения» {125}. Некто, читая архивные материалы, счел своим долгом сделать предостерегающую приписку к истории.
Узнав из письма Пеньковского, что он предполагает прибыть в Сиэтл на ярмарку 19 апреля, ЦРУ начало лихорадочно готовиться к его приезду. В Сиэтле был снят безопасный дом, и для тех, кому предстояло работать в связи с этой операцией, были разработаны легенды.
Для Пеньковского были подготовлены подробные инструкции о том, как выйти на контакт сразу же по прибытии в Англию или Америку.
Джо Бьюлик съездил в Лондон, чтобы обсудить с Шерголдом детали этих подготовительных мероприятий. На тот случай, если Пеньковский окажется в Лондоне проездом, Бьюлик просил МИ-6 встретить Пеньковского и проинструктировал Шерголда о том, каким образом Пеньковскому следует установить контакт в Сиэтле. Пеньковскому предписывалось следующее: «Войдите в Сиэтлскую публичную библиотеку с Четвертой авеню (между улицами Спринг и Мэдисон). Поднимитесь на эскалаторе на два пролета и выйдите из здания на Пятую авеню, где увидите фонтаны и скамейки. Присядьте на скамейку и подождите несколько минут. Как только увидите одного из ваших друзей, следуйте за ним. Если у него в руке будет газета, это означает опасность, и в тот вечер встреча у нас не состоится. Если вдруг библиотека будет закрыта, пройдите вдоль здания до фонтанов и сядьте там на скамью».
ЦРУ также подготовило инструкции на тот случай, если Пеньковский остановится в Вашингтоне: «Идите к памятнику Вашингтона в направлении от Консти-тьюшн-авеню и Пятнадцатой улицы. Обойдите вокруг монумента. Вы увидите одного из своих друзей. Если у него в руке будет газета, не вступайте с ним в контакт. Если газеты в руке не будет, идите за ним к ожидающей вас машине». На случай прибытия Пеньковского в Вашингтон Бьюлик подготовил для него тайную встречу с генеральным прокурором Робертом Кеннеди, который дал на это свое согласие, узнав, что Пеньковский желал бы встретиться с английской королевой и президентом Кеннеди. Встреча с президентом не планировалась и никогда не имела места {126}.
ФБР и ЦРУ совместными усилиями организовали сложную систему наблюдения за всеми самолетами, прибывающими из Европы, но Пеньковский не появился ни в апреле, ни в мае.
31 мая 1962 года британское представительство в Москве праздновало 36-летие королевы Елизаветы в помещении своего посольства.
Здание было построено в 1893 году богатым купцом по фамилии Харитоненко, торговавшим сахаром, а улица раньше именовалась Софийской набережной по названию церкви Св. Софии, расположенной в нескольких сотнях метров от здания. После смерти французского коммунистического лидера Мориса Тореза в 1964 году набережная была переименована и названа в его честь.
Фасад посольства, выкрашенный в желтый и белый цвета, с мозаичными изображениями греческих богов является превосходным примером итальянского влияния на творчество русского архитектора Федора Шехте-ля. Первый британский посол в Советском Союзе сделал этот дом своей резиденцией в 1919 году, и с тех самых пор в нем располагалось посольство {127}.
Обычно в хорошую погоду посол сэр Фрэнк Робертс и его супруга приветствовали гостей на лужайке перед домом, но в тот день беспрестанно лил дождь. Гости входили в здание посольства и поднимались по широкой лестнице красного дерева в банкетные залы на втором этаже. Посольство украшали роскошные ковры, черное дерево, старинные стулья с высокими спинками и мраморные бюсты бывших послов, что создавало в доме дореволюционную атмосферу. Присутствие 600 гостей в нескольких залах, предназначенных для приемов, усложняло задачу Дженет Чисхолм и Пеньковского. Инструкции для Пеньковского относительно проведения встречи были подготовлены, однако передать их ему не представилось возможности. И Пеньковский, и Чисхолм понимали, что им, безусловно, следует искать друг друга на приеме, даже если они не знали заранее, будут ли там присутствовать. Встретившись, они на минутку задержались, миссис Чисхолм попросила Пеньковского следовать за ней в гардеробную. В отчете об этом эпизоде сказано, что «после краткого обмена несколькими словами «Герой» действительно последовал за «Энн» на расстоянии в 10—15 человек».