Ганнибал у ворот - Барка Ганнибал. Страница 43

(2) Пренебрежение это еще увеличилось оттого, что он, ничего не скрывая, рассказал о несчастье римлян. (3) Когда после заявили, что сенат и народ кампанский скорбят о всякой беде римлян и пообещали все, что нужно для войны, консул ответил: (4) «Вы, кампанцы, велите требовать от вас все, что для войны нужно; вы соблюли приличие в разговоре с союзниками, но вы не учитываете нашего теперешнего положения.

(5) Что осталось у нас под Каннами? Или у нас что-то есть и мы хотим от союзников только чегото еще? Потребуем пехотинцев? А конница у нас есть? Нет денег? Только их нет? Судьба не оставила нам ничего, что было бы можно восполнить. (6) Легионы, конница, оружие, знамена, кони, люди, деньги, продовольствие – все погибло в день боя или на следующий день, когда мы потеряли оба лагеря.

(7) Вам, кампанцы, придется не помогать нам, а почти что воевать вместо нас. (8) Вспомните, как когда-то ваших перепуганных предков загнали в город враги и они боялись не только самнитов, но даже и сидицинцев [319]. Мы приняли их под покровительство, защитили их под Сатикулой и почти сто лет [320] несли ради них бремя войны с самнитами, то побеждая, то терпя поражения.

(9) Добавьте к этому: мы заключили с вами, сдавшимися, справедливый договор, сохранили ваши законы и, (10) наконец, большей части кампанцев дали то, что почиталось до каннского бедствия величайшей честью – римское гражданство [321]. Кампанцы, вы должны считать приключившееся нашим общим несчастьем, думать о защите нашего общего отечества.

(11) Воевать придется ведь не с этрусками или самнитами, как в прошлом, когда, потеряй мы владычество, оно оставалось бы у италийцев. Нет, Пуниец, даже не уроженец Африки [322], ведет с собой с края света, от берегов Океана, от Геркулесовых столпов [323] солдат, не знающих ни законов, ни правил человеческого общежития, ни, пожалуй, даже человеческого языка.

(12) Этих людей, от природы зверски свирепых, их вождь превратил в совершенных зверей, строя мосты и плотины из человеческих тел, обучая – стыдно сказать – есть человеческое мясо [324], к которому и прикоснуться грешно. (13) Видеть таких людей господами, получать законы и распоряжения из Африки и Карфагена, терпеть, чтобы Италия стала провинцией нумидийцев и мавров – кому из коренных италийцев это не отвратительно?

(14) Будет прекрасно, кампанцы, если ваши силы, ваша верность удержат и поднимут власть римлян, утраченную после Канн. (15) Думаю, в Кампании наберется тридцать тысяч пехоты и четыре – конницы; денег и хлеба вдосталь. Если ваше счастье равно вашей верности, то Ганнибал не почувствует себя победителем, а римляне – побежденными».

6. (1) С этими словами консул отпустил послов, которые и пошли домой. Один из них, Вибий Виррий, сказал: «Пришло время кампанцам вернуть не только землю, когда-то несправедливо отнятую римлянами [325]: они могут подчинить себе всю Италию; (2) с Ганнибалом они заключат договор на условиях, каких захотят, а когда Ганнибал, победоносно окончив войну, уйдет в Африку и переправит туда свое войско, никто не станет спорить, что владычицей Италии остается Кампания».

(3) Все согласились со словами Вибия и, отчитываясь в посольстве, сказали, что, по их общему мнению, римскому народу пришел конец. (4) И чернь, и большая часть сената теперь только и думали, как бы отпасть от римлян; (5) старейшие сенаторы оттянули такое решение на несколько дней, но победило большинство, которое требовало отправить к Ганнибалу тех же послов, что недавно были у консула.

(6) В некоторых летописях [326] я нашел, будто бы кампанцы, прежде чем сделать это и прежде чем решиться на отпадение, отправили в Рим послов требовать: если римляне хотят от них помощи, то пусть один из консулов будет кампанцем. (7) Сенаторы возмутились; послам велели убраться из курии и послали ликтора, чтобы он вывел их из города и приказал им в тот же день покинуть римскую землю. (8) Так как именно того же некогда требовали латины [327] и так как не без причины Целий и другие писатели ничего такого не упоминают, я побоялся счесть этот рассказ достоверным.

7. (1) Послы пришли к Ганнибалу и заключили с ним мир на таких условиях: кампанский гражданин не подвластен карфагенскому военачальнику или должностному лицу; кампанский гражданин поступает в войско и несет те или иные обязанности только добровольно; Капуя сохраняет своих должностных лиц и свои законы; (2) пусть Пуниец отдаст триста пленных римлян кампанцам: они сами выберут, кого надо, и обменяют их на кампанских всадников, которые несут военную службу в Сицилии.

(3) Таковы были условия договора. А вдобавок к условленному кампанцы совершили и преступление: префектов союзных войск, как и всех римских граждан – одни были заняты военной службой, другие частными делами – чернь захватила и будто бы для охраны заперла в бане, где от жары и пара нечем было дышать; все они умерли мучительной смертью.

(4) Не допустить этого и помешать переговорам с Ганнибалом всячески старался Деций Магий, человек, который не стал самым влиятельным в городе лишь потому, что его сограждане потеряли разум.

(5) Услышав, что Ганнибал посылает в Капую гарнизон, Магий, упомянув для примера о надменном господстве Пирра и жалком рабстве тарентинцев [328], сначала во всеуслышание заявил, что не надо впускать гарнизон, (6) а потом, когда гарнизон уже впустили, советовал либо выгнать его, либо, искупая мужественным и достопамятным делом свое преступное отпадение от старейших, кровно близких союзников, перебить пунический гарнизон и вернуться к римлянам.

(7) Говорилось это не тайком, и обо всем донесли Ганнибалу; он послал людей звать Магия к себе в лагерь; тот ответил резким отказом: Ганнибал не имеет права приказывать кампанскому гражданину. Пуниец, взволнованный и разгневанный, велел было схватить Магия и привести его в оковах, (8) но побоялся, как бы это насилие не повлекло за собой волнений и нечаянного мятежа.

Он отправил к Марию Блоссию [329], кампанскому претору, гонца с известием, что завтра он будет в Капуе, а сам выехал с малой охраной из лагеря. (9) Марий созвал народ и распорядился: всем с женами и детьми толпой выйти навстречу Ганнибалу. Повиновались не только охотно, но с радостью: к Ганнибалу благоволили и все стремились увидеть полководца, прославленного столькими победами.

(10) Деций Магий встречать не вышел, но и не остался дома – пусть не думают, будто он боится, сознавая, что не прав; он спокойно прогуливался по форуму со своим сыном и немногочисленными клиентами, а весь город ломал голову, как ему принять Пунийца.

(11) Ганнибал, войдя в город, потребовал немедленно созвать сенат, но именитейшие кампанцы упросили его не заниматься в этот день серьезными делами, а радостно и спокойно отпраздновать свое прибытие. (12) Ганнибал был по природе вспыльчив, но, не желая сразу отвечать отказом, потратил немалую часть дня на осмотр города.

8. (1) Он остановился у Нинниев Целеров – Стения и Пакувия, известных знатностью и богатством. (2) Туда Пакувий Калавий, о котором уже говорилось, возглавлявший тех, кто тянулся к Карфагену, привел своего сына. (3) Он оторвал его от Деция Магия, с которым юноша вошел в дружбу; как и тот, он упорно стоял за союз с Римом и против договора с Карфагеном; ни город, явно к Карфагену склонявшийся, ни уважение к отцу не смогли его разубедить.