Перебежчики из разведки. Изменившие ход «холодной войны» - Брук-Шеферд Гордон. Страница 2

Противоречивые чувства охватывают нашего человека, привыкшего к некоторым штампам насчет «кто есть кто», когда читаешь такие истории, как биографию Хохлова [6]. Он прошел славный, если всё изложенное верно, военный путь, принимал участие в уничтожении немецкого гауляйтера Кубе в Минске, участвовал в партизанских боях, был награжден высокими военными наградами, но отказался пойти на убийство человека, которого по «идейным» причинам приговорили к смерти с одобрения наших высоких инстанций.

А вот в отношении Пеньковского [7], «солдата свободного мира», и у автора явно проглядывает брезгливость, когда он излагает его карьеру, его непомерное и неудовлетворенное тщеславие и низменные инстинкты. Но весьма доволен тем, что тот успел продать… Не жалует автор комплиментами и некоторых других персонажей.

Есть и по-своему трогательные истории о дважды беглецах – вначале с Востока на Запад, а потом обратно, несмотря на понимание грозящей кары.

В переводе книга претерпела сокращения за счет порой слишком длинных биографических сведений, которые интересны западному читателю, но до оскомины знакомы российскому (советскому), а также за счет таких газетных штампов и передержек, что местами книга кажется сценарием на колхозную тему, написанным в Голливуде. Вот, например, в главе «Канберра» есть такой перл: приезжает новый посол и говорит центральному персонажу этой главы – с его же подачи, – что, дескать, «ЦК КПСС запрещает вашей собаке бегать по посольству». Самое смешное, что на Западе такому поверят. И вообще эта глава полна сплетен о внутрипосольской жизни, и они опущены (хотя бы уже потому, что поданы обиженной стороной – собственно, как и почти вся аргументация книги). А вот политгеографическое открытие автора: «Киев – столица русской (можно перевести “российской”) Украины». И тому подобное…

Наконец, сокращена книга и за счет несколько развязной риторики и штампов времен холодной войны. Например, автор пишет о поездке советской делегации и непременно добавляет нечто типа «для ведения пропаганды» и т. п. Можно подумать, американские или британские официальные лица и тем более разведчики выезжают за рубеж бабочек ловить. Перевод книги делался, смею вас уверить, при достаточном знании предмета, посему откровенная чепуха выброшена. Но позицию автора, естественно, никто не правил, просто можно порекомендовать читателю относиться к его политическим оценкам с учетом его субъективности и времени холодной войны, когда была написана эта книга и тем более когда были написаны или произнесены цитируемые им фразы.

Кое-где мы не удержались от мелких возражений, но если бы всё делать по большому счету, то возникла бы параллельная книга. Например, автор посвящает одну главу научно-технической разведке (или, как чаще говорят, промышленному шпионажу) и приводит образцы нашей техники, якобы списанные с американской, однако если бы он смог со знанием дела сопоставить упоминаемые изделия, то понял бы, что нет смысла умыкать чертежи телеги для строительства автомобиля, тем более что реализация занимает годы. Промышленный шпионаж, как и разведка, выполняет определенную, осмелимся сказать, положительную роль, роль мониторинга – он делает прозрачными планы другой стороны и препятствует получению ею опасного преимущества. А в главе про Гордиевского автор пишет, что он был одним из советников Горбачева во время его неофициального визита в Великобританию в 1984 году – это заместитель-то резидента? [8] В общем, ещё раз напоминаем, что эта книга не о том, как оно непременно есть, а о том, как оно видится автору.

Заранее приношу извинения за возможные искажения некоторых фамилий и названий, но англичане будут не англичанами, если не изуродуют в изданиях про Россию несколько русских имен собственных.

У читателя книга может породить некоторые недоуменные вопросы, на которые в 1988 году наверняка не рассчитывал автор. Если вы помните последние провалы западных шпионов – уже не в Советском Союзе, а в России, – то, возможно, вспомните и кампании на Западе насчет того, что, мол, русские берут невинных бизнесменов, не имеющих никакого отношения к разведкам. Обратите внимание, как невинных бизнесменов использовали, взять хотя бы дела Пеньковского или «Фэрвела» [9] (единственный персонаж, которого почему-то автор не называет настоящим именем, хотя оно известно обеим сторонам).

Не всякий читатель заметит примечательный факт – мягкость наказаний и ценность человеческой жизни по британскому праву. Вот в результате бегства Гузенко [10] (главы «Шифровальщик и «Профессор») в Канаде разоблачена шпионская сеть из девяти человек, все попадают в тюрьму, а «самому видному из них» (члену парламента от компартии) дают… шесть лет. В Великобритании по следу Гузенко судят «самого опасного из агентов» – ученого-атомщика – и приговаривают его к десяти годам тюрьмы, причем выпускают за три с половиной года до истечения срока «за примерное поведение». Жена его тем временем спокойно работает в Кембридже. Сравните с Соединенными Штатами, где за это давали электрический стул, или с нашими славными тридцатыми, когда расстреливали и «врага народа», а заодно и его жену, и сына, а то и мать. Да и 1985 года тоже обычной нормой был расстрел за ущерб гораздо меньший и в не столь острое время…

Нельзя не обратить внимания на такой факт, не красящий порядки (хочется надеяться, былые) в наших спецслужбах, когда перебежчик сообщает сведения, особенно об агентуре, о которых он, казалось бы, по своему рангу и полной, казалось бы, непричастности к конкретному предмету и видом не должен был видывать и слыхом не слыхивать. А всё болтовня. Единственное утешение, что на перебежчиков могли списать часть сведений, которые были получены по иным каналам и которые поэтому нельзя было раскрывать. Но разве только часть…

И последнее: если книгу прочтет человек, которому есть что прокомментировать по существу того или иного дела или персонажа, был бы признателен за отклик. Электронная версия тем и хороша, что никогда не поздно добавить в неё что-то или подправить её.

Бехтин Ю. В.

От автора

Двенадцать лет назад я отложил в сторону свое занятие европейской историей XIX и начала XX века, чтобы заняться пионером из пионеров – первым советским перебежчиком, который был жив и здоров и жил в Париже, человеком, годившимся в герои романа. Борис Баянов (Бажанов) был не только первым, но и самым важным из перебежчиков того времени: прежде чем укрыться в 1928 году в Британской Индии, он был одним из секретарей Сталина. За тридцать с лишним часов беседы с ним я узнал многое о последующих беглецах. Моя книга «The Storm Petrels» («Буревестники»), которая вышла в 1977 году и охватывала период до 1941 года, явилась предшественницей настоящей – «The Storm Birds» (тоже «Буревестники»), темой которой являются советские перебежчики беглецах периода с 1945 года до горбачевской эры.

Главное различие в поиске материалов для этой книги по сравнению с той состояло в наличии большого числа главных персонажей, которые жили и которых можно было увидеть. Другие умерли естественной смертью или были убиты. При работе над этой книгой мне удалось о многом поговорить в Америке и Европе не менее чем с восемью советскими перебежчиками. У меня создалось впечатление, что в этом Запад добивался все больших и больших успехов, что, однако, привлекло к себе куда меньше внимания, чем провалы Запада.

На этой сцене доминируют три гиганта. Гигантом я определяю советского перебежчика из разведки (они – главный объект моего внимания), которые сыграли важную стратегическую роль в послевоенной истории.

В эту категорию я без колебаний отнес только троих. Первый – Олег Пеньковский, разоблачения которого вышли далеко за пределы кубинского ракетного кризиса 1962 года. 5500 секретных и совершенно секретных документов, которые он сумел переснять и передать Западу, имели настолько большое военное значение, что определили планирование в западном альянсе на годы, а в некоторых вопросах – на десятилетия.